Последыш III (СИ) - Мах Макс - Страница 49

— Кстати о войне, — сменил тему император. — Почему вы возражаете против подписания соглашения о мире?

«Любопытная интерпретация, — отметил Бармин. — Но это вы зря, Ваше Величество!»

— Я не возражаю, — сказал он вслух. — Наши переговорщики сошлись во мнении практически по всем пунктам. Дело упирается в суд над военными преступниками и выдачу тел погибших магов. Однако именно по этим вопросам не удается договориться.

Положение было даже хуже того, о чем он сказал, и Бармин отлично понимал, откуда ветер дует. Ольга организовала утечку информации, и сегодня с утра тайна переговоров перестала быть тайной. Менгдену в глазах обывателей и простого народа это создаст популярность, а вот его противникам — напротив. Темный пиар еще никому не принес счастья.

— По вопросу о военных преступлениях, — веско заметил император, — нет места для дискуссии. Преступники должны быть осуждены по всей строгости закона.

Сейчас уже сам император набирал очки за счет тех, кому прежде разрешил разделаться с нелюбезным ему графом. А то, что он Ингвара на дух не переносит, Бармин уже знал от своего тестя. Строго конфиденциально, разумеется, но был поставлен в известность. Неясной оставалась лишь причина нелюбви. Неужели все это из-за одних только религиозных разногласий?

— Благодарю вас, Ваше Величество! Я тоже думаю, что в этом вопросе нет места для компромиссов.

— Но я слышал, что вы не выдаете родным тела погибших в бою магов, — продолжил император излагать свою мысль.

— Прошу прощения, Ваше Величество, но кто-то явно злонамеренно ввел вас в заблуждение, — спокойно ответил Бармин. — Я готов передать тела магов хоть сейчас, но древний обычай требует, чтобы противная сторона заплатила выкуп. Маги погибли на моей земле, в честном бою, вернее, в бесчестном с их стороны, ибо они напали на меня без объявления войны. Но убиты они обороняющимися, то есть пали в честном бою. Тела их, регалии и артефакты находятся у меня. Мое предложение более, чем щедрое: за каждое тело с регалиями я хочу полмиллиона золотом. Артефакты остаются мне, как законная военная добыча. Но я готов рассмотреть возможность их выкупа по рыночной цене.

Император молчал не менее трех минут. Обдумывал ситуацию, принимал решение. А ситуация была не из лучших. Ингвар стоял перед троном, а вокруг толпились придворные, и, значит, информация об этом разговоре попадет уже в вечерние выпуски новостей.

— Что ж, меня действительно ввели в заблуждение, — заговорил наконец венценосец. — Корона поддерживает ваши требования, граф, и устанавливает выкуп в размере двухсот пятидесяти тысяч в золотых рублях за каждого. Вы согласны?

«Вот же сука!»

— По вашему слову, Ваше Величество! — поклонился Бармин.

— Отлично, — чуть улыбнулся император. — А теперь, граф подойдите, пожалуйста, ближе, а вы, господа, отойдите, пожалуйста, подальше. Нам с графом предстоит конфиденциальный разговор.

Придворные, похоже, к таким фокусам были привычны, и через минуту Бармин остался один на один с императором.

— Почему вас пригласили на коронацию Карла Августа? — Закономерный вопрос, и от ответа на него зависит сейчас столь многое, что выбор адекватной реакции приобретает стратегическое значение. Поэтому стремительно перебрав варианты, Бармин ответил так, чтобы разом расставить все точки над «i».

— Полагаю, — сказал он вслух, — это потому что я сделал предложение кронпринцессе Ульрике Катерине герцогине Сконе стать моей женой и получил ее согласие. Карл Август этот брак одобрил. Ульрика Катерина станет моей первой женой.

Судя по мгновенной реакции на его слова, о скорой свадьбе Его Императорское Величество все еще не знал. Знал лишь о переговорах на этот счет.

— Даже так… — протянул император в раздумье. — Значит, это все из-за них… Сами шведы прийти к вам на помощь не могли, но зато подняли на вашу защиту весь Старый Запад…

«Любопытная интерпретация событий, но лучше разъяснить ситуацию сейчас, чем разруливать последствия потом!»

— Прошу прощения, Ваше Величество, — возразил Ингвар, — но это не так. Северо-запад самоорганизовался без всякой помощи извне. Я сам удивился, но мне намекнули, что на западе империи князья Острожские[113] не забыты.

Это был рискованный ход, но кто не рискует, тот не пьет шампанское.

— Какой титул готова вам предоставить шведская корона? — А вот это был ожидаемый вопрос, в особенности, в контексте слов Бармина.

— Частью приданного, — сообщил он императору, — являются титул герцога Даларна, Вадстенский замок, имения, приобретенные королем Олафом VI в Крыму и генуэзская крепость Судак.

— По-видимому, королю Швеции будет неловко, если его сестра станет всего лишь графиней Менгден…

— Графство приравнено законом к удельным княжествам…

— Но кто об этом знает в Европе? — поморщился император. — Разве что узкие специалисты…

— Ну, с этим, как я понимаю, ничего уже не поделаешь, — с максимальной искренностью пожал плечами Бармин.

— Вы невероятно удачливый… человек, граф, — покачал головой самодержец, очевидно хотевший назвать Бармина сукиным сыном, — или же, несмотря на свою молодость, невероятно ловкий интриган. Но в сложившихся обстоятельствах мне придется сделать то, чего, видит бог, я делать не хотел. Я возвращаю вашему роду право именоваться князьями Острожскими вместе со всеми прилагающимися к этому титулу правами и собственностью, находящейся сейчас в государственном управлении. Поздравляю вас, молодой человек. Похоже, мой брат в вас не ошибся, вы далеко пойдете. Но хочу вас предостеречь, князь, не зарывайтесь!

Честно сказать, и в мыслях не было. Направляясь в Новгород, Бармин надеялся выторговать кое-какие преференции, например, восстановление клана Менгденов, или хотя бы гарантии неприкосновенности. Однако император пошел куда дальше его самых смелых ожиданий. Северная марка — это ведь государство в государстве, огромная власть, если, конечно же, правильно себя поставить. И колоссальная головная боль, потому что теперь ему уж точно придется заниматься политикой. А ответственность-то какая?

«Но, с другой стороны, а чего ты ждал, дорогой? Назвался груздем — полезай в кузов! Хотел справедливости — получи!»

И неважно, что он не планировал такой стремительный взлет, просто так звезды сошлись. Фортуна провернула свое колесо, и совершенно неожиданно для себя Бармин оказался в самой высокой точке обода. Не успел стать графом, а уже князь. Будет и герцогом, женившись на кронпринцессе Швеции, а там, глядишь, и еще какой-нибудь титул отвалится.

— Что он тебе сказал?! — вернула его к действительности Мария, присоединившаяся к Бармину на выходе из Приемного зала.

— Не здесь, — шепнул ей в ответ Ингвар. — Не сейчас. Потерпи до дома. Нам тут недалеко ехать.

— Уверен, что не лопну от любопытства? — озабоченно поинтересовалась молодая жена.

— Уверенности нет, — пожал он плечами, — есть надежда, а она, мой друг, умирает последней.

— Посмотрим… — чуть покривила губы княгиня Полоцкая. — Поглядим. Возможно, тебе это даже понравится.

— Что именно? — насторожился Бармин, уже успевший узнать и по достоинству оценить эту особую интонацию Марии Полоцкой.

— Я в гневе, — объяснила женщина. — И кстати, я в истерике — это тоже зрелище не для слабонервных!

Однако до дома она все-таки дотерпела, и, слава богам, что так. Там в изящном внутреннем дворике Ковенского палаццо, он ей все-таки раскрыл главный секрет сегодняшнего дня.

— Император передает мне титул князей Острожских, — поведал он своей юной жене. — Не знаю теперь, что делать, то ли радоваться, то ли горевать. Но там, к слову, сказать, и собственности дофига и больше. И резиденция, как мне рассказывали, не хуже, чем Усть-Угла. Замок Тарха[114] на берегу озера Сестрорецкий разлив.

— Ну да, ну да, — согласилась с ним Мария. — С одной стороны, считай, восстановлены и Северная марка, и клан Менгденов. А с другой стороны, врагов прибавится, да и количество проблем прирастет в геометрической прогрессии.