Людовик XV и его эпоха - Дюма Александр - Страница 43

Последний из Стюартов, кардинал Йоркский, умер в столице христианского мира в 1808 году.

Один и тот же надгробный камень покрывает прах обоих братьев, соединившихся в этом обширном музеуме знаменитых прахов, то есть в Риме.

Смерть Филиппа V, о которой мы упоминали в этой главе, не произвела никакой перемены в Европе. Сын его, принц Астурийский, наследовал ему под именем Фердинанда VI.

Что касается смерти графа Бонневаля, то она была дополнением жизни, может быть самой богатой приключениями из всех, какие история когда-либо заимствовала из области романа.

Бонневаль родился 14 июля 1675 года, воспитывался в иезуитской коллегии; поступив на морскую службу двенадцати лет от роду, Клавдий Александр граф де Бонневаль чуть было не был исключен из службы маркизом де Сеньеле, морским министром, который, делая однажды смотр гардемаринам, видел в нем не больше как мальчишку.

— Людей моего имени не исключают, господин министр, — гордо сказал молодой человек.

Министр тотчас понял, с кем имеет дело.

— Да, милостивый государь, их исключают, когда они бывают простыми гардемаринами, — отвечал он, — но только для того, чтобы произвести их в мичманы.

Сражения Дьепское, Ла-Гогское и Кадисское доказали, что ни граф де Бонневаль, ни министр де Сеньеле не ошиблись.

Одна дуэль заставила графа Бонневаля выйти из морской службы. В 1698 году он купил должность в полку телохранителей. В 1701 году он получил Ла-Тур-инфантерийский полк, но в 1704 году поссорился с господином де Шамильяром, выпросил отставку у герцога Вандомского, употребил зиму 1705 — 1706 года на путешествие по Италии и подружился с маркизом де Лангаллери, который из французской службы перешел на службу в империю. Долго он колебался последовать его примеру. Наконец, когда принц Евгений, заметивший его во французских рядах во время сражения при Люццаре, сделал ему предложение, он согласился и в чине генерал-майора поступил в австрийские войска. С этого времени этот человек, отличавшийся удивительной храбростью, находился на иностранной службе. При Турине он отличился в атаке французских линий, причем имел особенное счастье спасти жизнь своему брату, маркизу Бонневалю, которого вдруг узнал среди венгерцев, совсем даже не зная, что сражался против него. С этого времени Бонневаля находили повсюду: первым при взятии города Александрии; одним из первых на приступе к Тортонскому замку; в папских владениях, где он потерял руку; в Савойе, в Дофинэ. Во Фландрии в 1714 году он присутствовал при свидании принца Евгения с маршалом Вильяром. В Раштадте в 1715 году он шел против турок, способствовал одержанию победы при Петервардейне, причем получил в нижнюю часть живота удар копьем, который заставил его всю жизнь носить повязку. В 1720 году он поссорился с принцем Евгением, как прежде поссорился с Шамильяром, перешел в Турцию, где принял магометанскую веру, устроил турецкую артиллерию, сделался пашою и отличился в 1739 году в войне против имперцев. Умер он в Константинополе 22 марта 1747 года семидесяти двух лет от роду и погребен на кладбище в Пере, где и ныне еще можно найти его могилу по следующей турецкой надписи:

«Бог вечен: преславный и великий Бог да упокоит вместе с истинно правоверными усопшего Ахмета-пашу, начальника бомбардиров. 1160 года эгиры».

1160 год эгиры соответствует 1747 году христианской веры.

Остается сказать два слова о смерти рыцаря де Бель-Иля и о смерти парижского архиепископа Вентимиля.

Рыцарь де Бель-Иль родился в 1739 году и постоянно жертвовал для своего брата, маршала де Бель-Иля всеми своими способностями и познаниями, превосходил его, по словам многих, обширностью взглядов и основательностью планов; он трудился над историческими записками графа, сочинял планы и наблюдал за домашним хозяйством.

Он умер со славой при нападении на ретраншементы Екзиля, и умер в хорошей компании: господа Дарнан, де Гоа, де Грилль, де Бриенн и де Донж пали вокруг него.

Что касается Вентимиля, игравшего, как мы видели, политико-религиозную роль в деле янсенистов и молинистов и частную роль в любовных делах своей племянницы с Людовиком XV, то он умирал не без религии, но в сомнении, что служило довольно дурным примером для его паствы. Поэтому аббат д'Аркур, увещевавший его перед смертью, хотел доказать ему истины религии. Вентимиль слушал его сначала с большим терпением, но, видя, что речь его тянется слишком долго, прервал его:

— Господин аббат, я думаю, уже довольно. Во всем этом всего вернее, видите ли, то, что я умираю вашим покорным слугою и вашим другом…

Глава 14. 1747 — 1748

В эпоху, до которой мы дошли, то есть почти около половины царствования Людовика XV, у него было восемь детей от королевы; от своих любовниц, исключая полу-Людовика, он не имел их, да и никогда не желал их иметь; незаконнорожденные дети Людовика XIV были важным уроком для его юности.

Перечислим детей Людовика XV: дофин, родившийся 4 сентября 1729 года; герцог Анжуйский, родившийся в Версале 30 августа 1730 года и умерший в 1733 году; Луиза-Елисавета Французская, родившаяся 14 августа 1727 года, вышедшая замуж за дона Филиппа; Анна-Генриетта, родившаяся вместе с Луизой-Елисаветой; Мария-Аделаида, известная под именем мадам Аделаиды, родившаяся 23 марта 1732 года; Виктория-Луиза-Мария-Терезия, родившаяся 11 мая 1733 года; София-Филиппина-Елисавета, родившаяся 27 июля 1734 года; Луиза-Мария, родившаяся 15 июля 1737 года.

Итак, предполагая, что мы дошли до начала 1750 года, королю было сорок лет, королеве — сорок семь, дофину — двадцать один год, принцессам-близнецам — по двадцать три года, принцессе Аделаиде — восемнадцать лет, принцессе Виктории — семнадцать, принцессе Софии — шестнадцать, наконец, принцессе Луизе — тринадцать лет.

Принцессы, за исключением Луизы-Елисаветы, вышедшей замуж за дона Филиппа, жили под опекой своей матери.

Характеры этих принцесс были весьма различны, некоторые были даже довольно странны.

Старшая из них, Анна-Генриетта, была добра, бесстрастна, рассудительна, робка и умна. Она очень любила беседовать со столетней почти госпожой де Вантадур, которую заставляла рассказывать все анекдоты двора Людовика XIV.

Принцесса Аделаида была, напротив, весьма решительна. Она имела все наклонности молодого мужчины: играла на скрипке, ездила верхом, любила охоту. Всегдашним ее желанием было сделаться мужчиной и отправиться на войну. Будучи еще ребенком, она говорила:

— Я не знаю, почему все так желают, чтобы во Франции был герцог Анжуйский? Стоит только меня сделать герцогом Анжуйским, тогда все увидят, к чему я способна!

В тринадцать лет она, играя однажды с королевой в каваньоль, успела украсть у нее четырнадцать луидоров. На другой день ее встретили, когда она отворяла дверь и хотела украдкой уйти из Версальского дворца, чтобы купить себе военные снаряды.

— Куда вы идете, принцесса? — спросила одна женщина, останавливая ее.

— Куда я иду? — переспросила Аделаида. — Я иду предводительствовать армией папы-короля; я разобью неприятеля и приведу английского короля пленником в Версаль.

— Как же вы одна можете исполнить это, ваше высочество?

— Я не одна. У меня есть союзник — один человек, которому я доставила место при дворе и который обещал отправиться вместе со мной.

Этим человеком, бывшим союзником принцессы Аделаиды, был пятнадцатилетний мальчик, которого она часто видела в Ланьиском лесу.

Место, которое она доставила ему при дворе, было место смотрителя за ослами принцесс.