Людовик XV и его эпоха - Дюма Александр - Страница 23

После герцога Ришелье следует ла Тремуйль, красавец собою, фаворит Людовика XV, — тот самый ла Тремуйль, который, командуя в последнюю войну эскадроном и будучи сшибленным с лошади, заботился только о том, чтобы не иметь лицо свое изуродованным, для чего постоянно прикрывал его обеими руками. После ла Тремуйля следуют граф д'Айен, происходивший из того гордого и тщеславного рода Ноайлей, который через госпожу де Ментенон вступил в родственный союз с Людовиком XIV, подобно тому, как Мортмары — через маркизу Монтеспан; маркиз Сувре, товарищ короля по воспитанию, приближенное лицо к королю; маркиз Жевр, маркиз Коаньи, маркиз д'Антен и герцог Нивернуа — словом, все эти молодые люди знатного рода, которые недавно еще присутствовали при осаде Филиппсбурга, выиграли у австрийцев Пармское и Гуасталльское сражения и которые со шляпою в руке, с накрахмаленными манжетами, с бантом на правом плече, одержали, ничего этого не измяв, победу над англичанами при Фонтенуа.

Для всего этого общества с изменившимися нравами и понятиями Версаль со своими великолепными каштановыми деревьями, длинными галереями и прекрасным парком уже не тот, какой нужно. Для маленьких вечерних собраний, для приятельских ужинов нужны уже не большие, роскошные апартаменты, а маленькие, уютные комнаты, салоны без блеска и этикета, где бы можно было свободно валяться на атласных диванах или кушетках, видеть себя со всех сторон в зеркале и, наконец, в разговорах избегать труда говорить громко, дабы заставить себя слышать.

Людовик XV покупает у герцога ла Вальера замок Шуази, который сделается Марли Людовика XV.

Тогда Лемоан, Нигалл, Буше и Куазво приступают к работам. Одни гранят и отшлифовывают мрамор, другие покрывают им здание. Целый мир сатиров, прелестных нимф, наяд, пастушек и пастушков, украшенных лаврами, венками, лентами, вдруг как бы по мановению волшебной палочки вырастает из-под земли, одушевляется, расходится по садам и галереям, по балконам, окнам и стенам замка. Зрелище поистине великолепное, очаровательное!

Что же остается еще после этого из прежней эпохи? Остаются служители — лакеи, камердинеры и проч., эти докучливые свидетели всего, что делается в доме, эти нескромные судьи. Но с новым порядком вещей исчезают и они. Лорио упраздняет их должности, Лорио, искусный механик, который изобретает столы особенного устройства, под названием услужливых (officieuses) столов, на которых приборы спускаются под пол и снова поднимаются со всем тем, что каждый гость требовал по записке подать себе.

Вся эта пылкая молодежь, жадная до забав и удовольствий, алчущая любви, почестей и славы на войне, имела, как и можно предполагать, своим врагом старого кардинала Флери, человека прежних времен. Приближенные короля хотели было возобновить попытку вроде той, которая не удалась во времена маркизы При, в эпоху регентства герцога Бурбонского. Заговорщиками были госпожа де Мальи, продолжавшая, как и прежде, быть фавориткой короля, маркиз Жевр и герцог ла Тремуйль. Целью этого заговора было удалить от двора кардинала и назначить на его должность маркиза Шевелена.

Кардинал узнал обо всем через преданных ему сообщников графа Тулузского. К несчастью заговорщиков, Шовелен поставил себя на худой позиции. В последнюю войну, когда Шовелен был министром иностранных дел, распространился — неизвестно, справедливый или ложный — слух, будто он получил из Вены в виде подкупа значительную сумму, чтобы притеснять Савойю и действовать против нее (припомним здесь, что король Карл-Эммануил в награду за свой союз получил только две небольшие провинции). Кардинал собрал все эти слухи на бумаге, составил из них обвинительный акт, представил этот акт в королевский совет и исходатайствовал приказ об изгнании Шовелена.

20 февраля Морпа вошел к Шовелену и вручил ему от кардинала Флери письмо следующего содержания:

«Дружеские отношения, в которых я постоянно находился с вами, милостивый государь, удерживали меня до сих пор от нанесения того удара, который, по долгу чести, совести и для благосостояния государства, я вынужден нанести вам теперь. Подписал: кардинал Флери».

В то же время де Жюмиляк ждал у дверей, имея приказание отвести Шевелена в Гробуа.

Отомстив Шовелену, кардинал восстал тогда против ла Тремуйля и маркиза Жевра. Король хотел было защитить обоих своих друзей, но не имел сил бороться с министром. Кардинал настойчиво требовал приказа об изгнании этих двух лиц, и этот приказ король должен был подписать.

Д'Агессо, старый канцлер, снова вступил в должность хранителя государственных печатей (министра юстиции); Амело, управляющий министерством финансов, назначен был государственным секретарем иностранных дел, а Морпа — государственным министром.

Госпожа де Мальи была счастливее многих: она одна уцелела от гнева кардинала. Кардинал считал невыгодным мстить ей, ибо, имея постоянно устремленный взор на короля, понимал, что Людовик XV в скором времени сам будет мстить ему.

Действительно, Людовик XV, которому нет еще и тридцати лет, уже пресыщен всеми удовольствиями в жизни. Людовик XV чувствует отвращение к охоте, к роскошным обедам и ужинам. Людовику XV надоедает карточная игра. Людовик XV скучает среди своего двора — двора блестящего, утопающего в неге и любви. Людовик XV задумчив, печален; иногда он смеется и острит над смертью, которой, однако, боится. Одно только может оживить его, а именно: перемена в любви, ибо, кроме этой перемены, он все другие уже испытал в своей немноголетней жизни. Но и этой переменой, как мы увидим, он так же скоро пресытится, как и другими.

Между сестрами госпожи де Мальи была одна, которая с особенной какой-то странностью мечтала о своей будущности: она предполагала войти, как и ее сестра, в милость к королю, овладеть его сердцем, его умом, и при таком для себя успехе ниспровернуть Флери, первого государственного министра, и самой взять управление всей Францией.

Этой сестрой, не выходившей еще замуж, была девица де Нель. В описываемую нами эпоху ей минуло уже двадцать два года, она жила в Порт-Ройяльском аббатстве.

Как видит читатель, девица эта имела большие планы. А между тем, сказать правду, она вовсе не была хороша собой. Она это знала, знала также, что король терпеть не мог некрасивых женщин, но у нее было живое, пылкое воображение, тонкий, проницательный ум, характер смелый и предприимчивый, и с этими качествами она надеялась осуществить свои великие планы.

Вот, между прочим, одно из ее писем, которое она писала к подруге своей Дре, постригшейся в монахини:

«Я буду писать письмо за письмом к сестре моей де Мальи. Она добра, она пригласит меня жить вместе с ней. Я заставлю короля себя полюбить, я выгоню Флери и буду управлять Францией».

Желания девицы де Нель были сначала увенчаны полным успехом: госпожа де Мальи была растрогана письмами своей сестры, которая описывала ей всю скуку монастырской жизни, и пригласила к себе жить бедную затворницу. Девица де Нель виделась с королем и употребляла всевозможные средства, чтобы привлечь его внимание. Людовик XV, который в тридцать лет скучал так же, как скучал Людовик XIV в семьдесят лет, нашел для себя некоторое развлечение в уме новой пришелицы. И когда де Мальи догадалась о намерениях своей сестры, было уже поздно препятствовать ей их исполнить. Тогда де Мальи решила действовать в пользу своей сестры, то есть содействовать ей в любви короля. К тому же она сама так любила короля, что согласна была лучше наполовину быть его фавориткой, чем совсем его лишиться. Притом же госпожа де Мальи надеялась, что эта услужливость ее сестре никому не сделается известной. Но не таково было намерение девицы де Нель. Она повела свои дела так удачно, что король открылся в своем счастье некоторым придворным, и менее чем через три месяца тайна госпожи де Мальи была уже известна всему двору.

Теперь оставалось только одно — выдать девицу де Нель замуж, ибо при тех обстоятельствах, которые ее окружали, девице де Нель неприлично было оставаться девушкой. Вследствие сего новой фаворитке стали приискивать жениха. Выбор пал на де Вентимиля, племянника Парижского архиепископа, который домогался кардинальского достоинства. Тансен был незадолго перед этим пожалован в кардинальское звание, хотя архиепископ имел на него столько же прав, сколько и он. Посватавшемуся к девице де Нель было обещано в приданое 200 000 ливров деньгами, место статс-дамы при дворе для его будущей жены, 6000 ливров годовой пенсии и особая квартира в Версале, отдельно от жены. Хотя в этой условной записи не было ничего сказано насчет пожалования дяди жениха в кардинальский сан, однако архиепископ не только согласился на этот брак, но даже сам лично священным обрядом привел его в исполнение… И вот госпожа де Вентимиль на высшей ступени своего счастья: она теперь безбоязненно, и нисколько не компрометируя себя, может оставаться фавориткой короля. Благорасположение к ней Людовика XV коснулось и всей ее родни: три сестры госпожи де Мальи и госпожи де Вентимиль (прежде девицы де Нель) — госпожи Лараге, де ла Турнель и Флавакур — представлены были ко двору. Госпожа де Вентимиль им покровительствует, и даже более, чем ее сестра де Мальи. Де Вентимиль на всех собраниях, на всех увеселительных вечерах, на всех обедах и ужинах — словом, она везде, где присутствует король. Дабы иметь еще больший успех, она продолжает действовать сообразно своим планам. Сестра ее де Мальи в том содействует ей. Она очаровывает собою короля, пленяет его ум и сердце и, как сама писала своей монастырской подруге, чувствует себя уже в силах бороться против кардинала и надеется скоро начать управлять Францией.