Драконова Академия. Книга 2 - Эльденберт Марина - Страница 16

– Это же не мысли, – сказала я. – Это то, чем кто-то хочет с другим поделиться.

– В принципе верно. Но на начальном этапе это иногда то, что ты хотела сказать вслух, но не сказала. Вернемся к тому, что ты все-таки подумала, Лена. Как я уже сказал, в этом уравнении есть я.

– И это значит, что меня никто никогда не обидит и даже косо не икнет в мою сторону?

– Я не настолько наивен, чтобы тебе это обещать. Но Лэйтор к тебе больше не приблизится, ни он, ни кто-либо еще по приказу Керуана. Об этом я позабочусь. Так же я сделаю все для твоей безопасности и, если ты будешь следовать моим правилам, все будет хорошо.

– А если не буду?

– Будешь. Ты будешь им следовать, Лена.

Теперь косо икнуть захотелось мне. Валентайн произнес это привычно буднично-отстраненным тоном, но как-то многообещающе. Как если бы то, что я буду следовать его правилам, был уже решенный вопрос. Решено где-то там, в местном божественном самоуправлении, и записано на скрижалях Тамеи и Лозантира. Вот что меня больше всего в нем бесит – так это то самое! Хотя сейчас не время беситься, сейчас время впитывать информацию.

– Так, а…

– На сегодня достаточно, – произнес он. – Сейчас мы позавтракаем.

Эм.

– Мы? – уточнила я.

– Мы. Или ты думала, что я питаюсь исключительно кровью невинных жертв и темной материей?

Судя по свойствам темной магии, скорее уж антиматерией, но вслух я этого говорить не стала. К счастью, и не «подумала громко», потому что обсуждать нашу Вселенную и философски-отвлеченные темы с Валентайном Альгором в мои планы не входило. Завтракать, в общем, тоже.

– Кровью питаются вампиры, – ответила механически, пока не придумала, как изящно обогнуть тему завтрака.

– Кто?

– Это такие вымышленные монстры в нашем мире. Они пьют кровь и убивают людей. Некоторые не убивают, но они хорошие.

– Зачем выдумывать монстров?

И правда, зачем.

– Валентайн, я не буду с тобой завтракать, – сказала я прямо, потому что поняла, что изящно не получается. А может быть, и не надо. – Несмотря на все, что произошло… и на все, что еще произойдет, у меня нет ни малейшего желания переходить эту черту. Поэтому давай оставим все как есть, и…

– Нет.

А я что говорила? Бесит!

Только сейчас поняла, что стою я очень близко к нему – после того, как спрыгнула с кровати. Очень-очень близко. Настолько, что не мешало бы отступить на пару шагов. Стоило мне об этом подумать, как его ладонь легла мне на талию, вызывая состояние, близкое к панике. Я тут думала про Хитара, про Лэйтора и про всех разом вместе взятых, а между тем как передо мной самый опасный монстр этого мира. Не считая его папаши.

– Превосходно, – голос Валентайна с хрустом крошащегося льда надломился, переплавляясь в металл. – Хочешь считать меня монстром, я стану им для тебя. Только для тебя, Лена.

Глава 9

Валентайн Альгор

Неожиданно это оказалось больно. Боль – это то, что он не испытывал очень и очень давно: отец постарался. Сначала приучал к физической, потом – к той, которая гораздо сложнее.

– Человеческому выродку положено быть слабым, – как-то сказал Адергайн. – Человеческому выродку, но не моему сыну.

Долгие годы его воспитания привели к полной потере чувствительности, и это не было образом речи. Тело защищается от любого стресса, особенно от того, что испытывает постоянно. По сути, у него было два выхода: сойти с ума или утратить чувствительность. Адергайн знал, что делает. Лишиться рассудка ему не позволила кровь сильнейшего темного, а утратить чувствительность помогла человеческая составляющая, раз за разом корчащаяся в агонии.

И вот теперь, спустя столько лет странное чувство. От слов девчонки, даже не от слов, от мыслей, полоснувших когтями по сердцу. Сколько у него было женщин, но ни одна не сумела вот так походя ударить. И попасть в цель.

Темная тварь – клеймо, с которым он жил с первого дня своего появления в Даррании. Ему было плевать. Им – нет. Сколько их проходило мимо него с ненавистью, со страхом, и сильнейших магов и слабых людей, высокородных и не очень драконов. Они боялись и от этого ненавидели еще сильнее. Их попытки вывести его из себя, спровоцировать, ударить, рассыпались о тренировки Адергайна, как разлетается тленом все, чего касается истинная суть темной силы.

Она же…

Она плотно сжала губы и сложила руки на груди.

– Думаешь, что можешь меня напугать? После всего, что было?

Нет, он не хотел ее напугать. Он хотел сделать ее своей, и при том во всех смыслах. Опасное чувство возникло в тот миг, когда Валентайн увидел ее впервые. К сожалению или к счастью, его суть не подразумевала глубоких привязанностей. К сожалению – потому что он упустил этот первый момент, когда желание ею обладать еще не впиталось в кровь, распространяя эту отраву по венам. К счастью, потому что какие бы то ни было чувства не для него. Чувства – это суть человека, человек не способен их контролировать, зато легко поддается влиянию темной магии, которая, как и желание обладать этой женщиной, отравляет его кровь, день за днем набирая силу.

Впервые он задумался об этом сходстве, когда захотел оторвать голову младшему отпрыску Фергана. При одной мысли о том, как Драгон касается ее кожи, как обнимает ее, внутри разрасталось темное, черное зло, способное на любую жестокость. Мальчишка сам не догадывался, сколько раз рядом с ним ходил по краю.

Не догадывалась и она. О том, что могла бы кричать под ним не раз и не два, о том, насколько – до дрожи – ему необходимо чувствовать ее страсть, чувствовать, как натягивается между ними невидимая дрожащая нить созвучия, от прикосновения к которой можно порезаться. Насколько близко она стоит от того, чтобы он впитывал ее стоны губами, от единства их обнаженных тел, от сплетающейся воедино магии: не как вчера, а уже в качестве дополнения к тому, когда она по-настоящему станет его. Не догадывалась она и о том, что именно ее присутствие, именно мысли о ней останавливали его в полушаге от жесткого предупреждения золотому мальчишке.

Ни его статус.

Ни Ферган.

Ни все, что осталось за спиной, ни все, чего он добился.

Именно она.

– Думаю, что тебе стоит помолчать. – Это прозвучало резко, но так и хотелось.

Она широко распахнула глаза:

– Помолчать?! Отлично! С удовольствием. Верни мою одежду, и я больше ни слова тебе не скажу.

– Одежда тебе в ближайшее время не понадобится.

Ее глаза сверкнули, знакомо: нет, Лена никогда его не боялась. Ее ярость была такой силы, ее внутренняя сила была такой, что хотелось немедленно впиться губами в ее непокорный рот, вплетая в волосы пальцы и рывком притягивая к себе.

– Очень многообещающе. Но мне нужно в Академию.

– В Академию ты не вернешься.

Можно было добавить «Пока я не решу вопрос с Керуаном», но он не стал этого делать. Развернулся, направляясь к дверям, когда услышал:

– Не хочешь возвращать одежду, пойду так.

И ведь пойдет. Он понял это даже не по ее интонациям и решимости, а по тому, как она обогнула его, направляясь к дверям. При мысли о том, что кто-то может ее увидеть такой – с растрепанными волосами, уютно-домашнюю, босую, в его халате, внутри что-то коротко дернуло. Ужалило разрядом страшной знакомой черной искры. Знакомой очень хорошо, и от этого страшной.

Она уже рванула дверь на себя, когда Валентайн произнес:

– Doormard nierrhen.

Заклинание подчинения ударило в ее сознание неожиданно, поэтому Лена споткнулась и замерла. А он, указав на кресло, стоящее у окна, скомандовал:

– Сядь.

Его полоснуло – тонко – ее болью, обидой. По хрупкой нити зарождающейся связи к нему потянулось что-то еще, но Валентайн решительно отмахнулся, разрушая первые попытки темной силы создать созвучие. Когда-то давно это называли именно так, по крайней мере, на темных землях. Созвучие – это нечто за гранью влечения, непостижимое ни уму, ни сердцу. Полная ему противоположность – черная страсть. Обратная сторона созвучия, когда все светлое оборачивается умопомрачением, желанием обладать любой ценой, несмотря ни на что. Созвучие – история для двоих, черная страсть – неизменно для одного. Но в его случае не будет ни первого, ни второго.