Вальс с негодяем (СИ) - Блио Элен - Страница 40

— Уильям…

Она чуть отстранилась и внимательно посмотрела в его глаза. Как же ей хотелось поверить ему!

Он же думал только о том, как её убедить. Что еще сказать? Пригрозить, что в случае её отказа он вызовет Гэйба на дуэль? Но… тогда он всю жизнь будет мучительно размышлять, предпочла ли она спасти от смерти этого мерзавца…

— Вы можете сделать меня самым счастливым человеком на свете. Или самым несчастным. Решайте.

Глава 32.

Его глаза были чисты. В них не было ни отвращения, ни презрения. Только любовь. И она точно знала, никогда, даже через тысячу лет, она не услышит ни слова упрека. Ни одного взгляда, который бы унизил её достоинство.

Ей стало тепло, мрак в душе рассеивался. Она не заслужила такого великодушия, но она знала, почему. Это была любовь. И любви были чужды обиды, жажда мщения, высокомерие и гордыня.

— Белла… Вы когда-то любили меня. По крайней мере, вы думали, что любите…

— Уильям! Я люблю! Я люблю вас! Как можно не любить вас?

Она неожиданно поняла, что снова может улыбаться! И даже смеяться! Счастье вернулось! Это было невероятно. Невозможно поверить, но она снова могла быть счастливой!

— Белла…

— Я стану вашей женой! Это такое счастье любить вас и быть вашей!

— Изабелла…

Она резко отстранилась, чтобы достать что-то из глубокого кармана плаща. Бархатный мешочек, внутри которого была коробочка. Обручальное кольцо. Он понял все без слов. Взяв тяжелый изящный предмет — настоящее произведение ювелирного искусства — он уверенно завладел её рукой и через мгновение на её изящном пальце засверкал символ их соединения.

— Я обещаю, вы будете счастливы, миледи.

— И я обещаю, милорд.

Его поцелуй был глубоким, нежным. Настоящим. Изабелле в голову бы не пришло сравнивать поцелуи Уильяма и Люцифера. Нет, её целовал не Люцифер, это был тот, кого она считала возлюбленным, Гэбриел, человек с именем ангела, и с черной душой…

— И все-таки, моя дорогая, вы голодны и вам нужна горячая ванна.

— О, да!

— Я обо всем позабочусь…

— Мне… нельзя оставаться в вашей комнате…

— Я все решу.

Он встал и решительным шагом направился к двери.

На душе у неё было так легко, так… сладко. Он решит все проблемы. Он все исправит. Он её рыцарь, её герой.

Белла закрыла глаза и откинулась на подушки. Усталость накрыла, по телу разлилось тепло и покой, девушка дышала ровно, спокойно. Ей нужно было немного поспать, совсем чуть-чуть…

Сквозь сон она почувствовала, как кровать рядом с ней просела, кто-то опустился рядом, она ощутила присутствие другого человека, открыла глаза.

Он смотрел так спокойно, понимающе, уверенно.

— Белла, то, что ты делаешь, не правильно! Ты должна понять. Он говорит сейчас, что прощает и любит, но…Сможет ли он на самом деле простить тебя? Сможет ли оценить твою жертву?

В этих глазах не было неба, там плескалось обжигающее бренди. Она чувствовала горячие руки на своих плечах. Аромат его тела.

Нет, нет, она не должна его слушать, не должна говорить с ним!

— Белла… Я не лгал тебе… Я действительно готов исправить свою ошибку! Я сделаю тебя респектабельной женщиной. Ты станешь баронессой. Кроме того я богат, очень богат, мое состояние едва ли не вдвое превышает состояние Холланда.

Девушка не могла дышать, казалось, что в горле клокочет вязкая масса, не дающая воздуху прорваться внутрь. Она должна прогнать его! Она должна…

— Моя птичка, маленькая моя госпожа… Вспомни, как нам было хорошо. Как сладко! Я хочу тебя! Все мое тело горит, когда я думаю о том, что могу погрузиться в тебя, раствориться в тебе! Я словно в огне! Ты нужна мне, чтобы погасить это пламя!

По её телу пробежали молнии, как будто его язык прочертил дорожку от шеи к груди. Волной поднялась дрожь страсти.

Она не должна чувствовать этого! Никогда! Но… Как же мучительно приятно было таять от его прикосновений…

О, Гэбриел… Как же ты мог так поступить со мной… Как ты мог?

Белла широко раскрыла глаза, из её уст раздался томный стон… Её окружала тьма, робкие сполохи гаснущего камина не могли рассеять её. Рядом никого не было. Тьма и одиночество.

Это был сон, всего лишь сон. Судорожно вздохнув Белла поднялась с кровати. Хорошо, что это был только сон… Если бы он осмелился поехать за ней! Нет, она не должна даже думать об этом. Уильям убил бы его! Или… Нет, думать об этом точно нельзя! Уильям — её жизнь, её судьба и её любовь! А Гэбриел… его не существует. Он снял маску, и под ней не осталось ничего. Пустота. Его образ растаял, лопнул как пузырь из мыла… она любила играть такими пузырями в детстве. Гувернантка просила у прачки мыло, они вместе готовили специальный состав. Тогда играла она, теперь поиграли с ней. Поиграли жестоко.

В дверь постучали, затем две горничные занесли ведра с горячей водой и скрылись за ширмой, спеша наполнить большую ванну. Потом одна из девушек вышла, чтобы вернутся через некоторое время с большим подносом, на котором было насколько тарелок с закусками.

— Милорд сказал, что вам может потребоваться помощь?

— О… нет, я справлюсь сама.

Девушка присела и выскользнула, вторая так же вышла из-за ширмы и удалилась, плотно прикрыв дверь.

За ширмой Изабелла нашла не только мыло и полотенца, но и свежее белье, простенькое, не новое, там же было и платье, также совсем простое и халат.

Белла уже выкупалась, успела просушить волосы и немного закусить, когда в дверь постучали, и она услышала голос Уильяма.

С ним вместе зашла горничная, несущая поднос с горячим, ароматы жареного мяса и овощей, наполнили номер. На столе появилась бутылка вина и бокалы.

— Вы не против, если мы поужинаем вместе?

Белла искренне улыбнулась. Он подсел к столу и налил вина, протянув ей бокал.

— Признаюсь честно, голоден, как шотландский волк.

— Почему именно шотландский?

— Ну, наверное, потому что наши английские волки, видимо, не настолько обделены и не выскакивают на дорогу, завидев одинокого всадника.

— Неужели в Шотландии на вас напали волки?

— На меня там нападали все, кому не лень. Удивляюсь, как мне посчастливилось остаться невредимым.

— Вы решили там все дела?

— О, да… Можно сказать и так.

— Я рада.

— Завтра утром мы уедем, отправимся в поместье вашей тетушки, я уже отправил ей записку, думаю, к нашему приезду она тоже будет там. Гости маркизы будут думать, что вы уехали вместе с тетей потому, что вам нездоровится. Получится, что все приличия соблюдены.

— А как же быть с хозяином этой гостиницы и слугами?

— Они видели молодого парнишку, который привез мне записку.

— Вы все предусмотрели, милорд.

— И так будет всегда. Впредь я буду заботиться о вас, миледи. Вы останетесь на ночь в этой комнате, я займу соседние апартаменты.

— Мы… могли бы… остаться тут вместе…

— Нет.

Его глаза излучали свет нежности и любви.

— Нет, моя дорогая. Я хочу, чтобы все было по правилам. Мне нужна первая брачная ночь.

Изабелла замерла, на мгновение её окутал страх. Не может быть, чтобы он не понял…

— Уильям, я…

Он накрыл её руку своей, такой горячей, и в то же время ласковой.

— Это будет НАША первая ночь, понимаете?

— О, да…

— А теперь принимайтесь за дело! Пока мясо еще не остыло. Готовят здесь очень вкусно.

Он взял нож и отрезал себе приличный кусок ростбифа. Какое-то время они ели молча. Потом Уильям начал рассказывать о своей поездке.

О том, что случилось в поместье Хантли, они больше не вспоминали.

Гэбриел ждал разговора с Беллой несколько часов. Он писал записки, предавал их с горничной баронессы, и получал ответы, что тетя все еще плоха, и отойти от неё она не имеет возможности. Он узнал у Салли, что леди Доусон приказала собирать вещи, и что они с баронессой готовы выехать рано утром. Ожидание угнетало. Он позволил себе выехать на Гекторе, заметив, что кобылка Беллы стоит в своем стойле…Он стремительно мчался к тому самому обрыву. Вот тут она упала, и дикий страх охватил, его существо — неужели он всерьез подумывал о том, чтобы подстроить подобное происшествие? Негодяй…Он был сам себе противен. Счастье, что он вовремя одумался тогда и удивительно, что в итоге все произошло точно по заранее намеченному им плану. Она хотела тогда, чтобы он поцеловал её. Но он знал, что еще рано делать это. И тогда он четко следовал плану, хотя в душе уже проклинал себя за этот план.