Лик Ветра. Том 3 (СИ) - Липарк Михаил - Страница 44

– Именно потому, что все Холды были магами Земли, ты позволил Инквизиции ходить по твоим землям и истреблять последние горстки волшебников, надеясь на то, что от истинной королевской семьи не останется и следа. Но я решил ради собственного интереса найти место, где жила бедная вдова госпожа Де Фиаллавель со своим сыном и мне удалось нарисовать семейное древо Холдов, хотя это было непросто. И, представляешь, король, именно сейчас, в нашем с тобой времени, есть девушка. Сирота. Ее родители умерли много лет назад во время очередного набега иркарайцев на Дастгард. Она является истинной наследницей восточного королевства. И если тууринцы услышат мою историю они найдут девчонку, а своего лжекороля сожгут на костре. Я узнал имя девочки и уже отправил своих людей на ее поиски. Поверь, саггф, рано или поздно принцесса будет у меня в руках и тогда тебе придется бежать с Неймерии прямиком в Бурлящую бездну словно паршивому псу, которого отовсюду гонят. А я буду с удовольствием смотреть на это и наслаждаться всеми твоими унижениями.

Рогар замолчал и несколько минут смотрел на грозное лицо короля Туурина, не произнося ни слова.

– Но есть другой путь. Ты, вместе с армией Туурина, встанешь на сторону Дордонии и будешь биться с медведем насмерть. Пусть даже тебе самому придется сдохнуть на поле боя. Ты будешь доблестным воителем. Владыкой, который бросается в самое пекло сражения и показывает своим примером, как нужно драться. Тогда, если ты выживешь, я назову тебе имя девчонки и отдам этот свиток. Сделаешь с ними, что захочешь и продолжишь проворачивать величайшую авантюру в истории восточного королевства.

Саггф в обличие короля Индуина хотел что-то сказать, но не успел. Рогар Вековечный говорил настойчиво, непрерывно и угрожающе.

– А если откажешься, уже через несколько дней сгоришь на костре. А через пару месяцев я посажу на трон истинную наследницу престола. Теперь, когда я договорил, Ваше Ничтожество может ответить какой путь оно выбирает.

Не привыкший к такому обращению с собой владыка словно привязанный цепью пес, склабился, тяжело выдыхал и сурово смотрел на наглеца, пришедшего в его владения и угрожающего ему.

– Я согласен, – наконец ответил он.

– Это правильное решение, – неприятно улыбнулся Рогар. – Будь я таким же трусливым выродком, как ты, я бы тоже выбрал этот путь.

Король Дордонии развернулся и пошел к выходу. Он медленно ступал, разнося стук своих каблуков по залу, наполненному мертвой тишиной, затем остановился и не оборачиваясь произнес.

– Дордония и Туурин вскоре вместе будут противостоять страннику из Дастгарда. Созывай знамена.

Фигура с красным плащом на плечах подошла к выходу и вместе со скрипом дверей внутрь ворвался ослепляющий свет, отбрасывающий ужасающую тень в сторону правителя Туурина, который словно окаменевшая статуя сидел на своем троне и смотрел вслед Рогару Вековечному.

***

Два коня топтали песок Сумеречной Пустоши и не спеша волочились по пустыне на север. За горизонт садилось ярко-красное солнце, а мелкие песчинки, по обыкновению, для этой местности, царапали лица путников, поднятые ветром вверх и мигрирующие по бескрайним голым, раскаленным после целого дня холмам.

На одном из странников был черный обветшалый плащ с мириадами мелких и крупных дыр. Его руки были закованы в кандалы, а сам он, опустив голову казалось, что дремал. Из-под капюшона виднелся только голый, исполосованный морщинами подбородок. Следом за ним следовала женщина с плащом на плечах.

Пепельные волосы всадницы вырывались из-под накидки, вступив в невидимый бой с порывами ветра, но не могли не выиграть, не проиграть эту битву, оставаясь обреченно трепаться и закрывать видимость наезднице.

Уже много дней брели они по Сумеречной Пустоши и за все это время не перекинулись и словом друг с другом. Женщина изредка подавала своему спутнику флягу с водой или щепотку чего-то съедобного, чтобы у того оставались силы держаться в седле. Он покорно принимал все, что ему подавали, немедленно съедал или, выпивал это, а потом все в том же покорном молчании ехал сквозь пустыню.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

– Кладбище Длиннорогов, – властным тоном произнесла женщина и спрыгнула с коня. – Сегодня заночуем здесь.

Она скинула дорожный мешок с лошади, наклонилась к небольшому прудику и, набрав руками воды из него, утолила жажду.

Пруд был размером с половину лошади, но полон пресной водой так, что его дно не просвечивалось. Со всех сторон источник когда-то обложили камнями, а рядом с ним стоял потухший факел. Холм, на котором они остановились, был усыпан курганами, хранившими под собой останки древних священных животных иркарайцев.

В прежние времена пустынные люди использовали своих коней исключительно в еду. Благородное животное, которое было самым приемлемым людям, эльфам и гномам, казалось иркарайцам слабым и не выносливым существом. Прежде их племена перемещались исключительно на Длиннорогах – животных, способных без воды выдерживать многие дни жизни в пустыне, обладающих толстой непробиваемой кожей и длинным рогом, растущим изо лба. Чтобы убить одного Длиннорога, врагам иркарайцев нужно было по меньшей мере подойти в плотную и ранить в самое уязвимое место, потому что все стрелы бесполезно отскакивали от этих животных, как горох от сковороды.

Несколько веков назад Длиннороги перестали размножаться. Самки больше не несли. Иркарайцы, как народ верующий и считающий, что Боги наказывают их за поражение в извечной борьбе с Белыми Людьми приносили в жертву людей из своего племени. Столь популярный среди их предков способ не помог остановить вымирание вида и тогда они создали кладбище, которое стало для них священным.

Паломничество часто вело народ Иркара через всю пустыню на просторы в самом ее центре, усеянные могилами животных, чтобы молиться там и просить прощения за свою слабость. Такого поклонения не знала даже сама Святая Касандра. Животных хоронили там, рядом с одним из редко встречающихся в пустыне оазисов, где можно было забыть о постоянно кончающейся во флягах воде и думать только об упущенном времени, примиряясь с Богами в спокойствии и уединении, пока последний Длиннорог не испустил свой дух.

С течением времени иркарайцы освоили лошадей, а часто приходящие на кладбище старейшины кланов из Иркара вымерли следом за животными, унося вместе с собой и ту традицию, о которой теперь никто не вспоминал.

Редкие в этих местах путники теперь сидели у костра. Один из них обгладывал жареную тушку ящерицы, а второй смотрел на небо и о чем-то думал.

– Я знаю куда ты меня везешь, – вдруг зазвучал старческий голос, а его обладатель кинул остатки ящерицы в огонь.

Ответа не последовало.

– Я не помогу тебе, если ты не начнешь со мной говорить, Люция.

– Ладно, – она подняла голову. – Но если твои разговоры будут выходить за пределы допущенных, то я немедленно отправлю тебя обратно в дастгардскую тюрьму.

– Хорошо, дитя. Но ты позволишь мне узнать о запретных темах прежде, чем я начну разговор? Видят Боги, сейчас я могу переступить ту черту, которая скрыта от моего понимания и сам не заметить этого.

Волшебница выдохнула.

– Спрашивай, что хотел, Вастерас. Только не томи долго. Я устала с дороги и хочу спать.

– Зачем тебе нужно попасть к эльфам?

– Ну вот ты сразу переступил, как ты выразился, невидимую черту…

– Тогда не отвечай. Спрошу иначе. Почему эльфы должны поверить тебе?

– Я и забыла, что ты «видящий», – Люция лежала с закрытыми глазами и без капли эмоций отвечала эльфу.

– Откуда ты знаешь? – Вастерас настороженно прищурился. – Я сейчас не думал об этом.

– Тебе не обязательно постоянно думать о своих мыслях для того, чтобы другие смогли их прочитать. А что касается твоего вопроса – нам нужны союзники, а вечно стоящие в стороне эльфы будут отличной ударной силой в грядущей войне.

– Почему я должен помогать тебе?

– Не прикидывайся, старый маг. Наверняка ты уже видел почему. Иначе бы я никогда не вытащила тебя из Дастгарда и даже силой не заставила поехать за собой. А мы в пути уже несколько недель, и до сегодняшней ночи ты не задал не единого вопроса.