Облик Огня (СИ) - Липарк Михаил - Страница 66

Однако каждая зала так или иначе отличалась друг от друга. В одной все было серо и сыро, обшарпанные стены все-также четко и уверенно несли выпуклый потолок, который визуально постоянно ниспадал на головы гостей. На голом камне стен не осталось ни намека на краску, их либо никогда не облагораживали, либо, с тех пор как комната перестала быть обитаемой прошло гораздо больше времени. Стук каждого каблука отражался одновременно со всех сторон и давил на слух изнеможённого после битвы странника.

Протяженность следующей залы напоминала поле для игры в Сферус — самого популярного развлечения на всем материке, которым увлекались все от мала до велика, а суть ее состояла в том, чтобы верхом на кобыле обежать по периметру все игровое поле, пока шестеро принимающих и подающих не подадут и не примут друг от друга мяч восемь раз. Расстояние между игроками достигало пятнадцати саженей, а размер поля мог оказаться полсотни саженей в длину. Весь пол тут был расчерчен параллельными белыми линиями, а из стен торчали толстые деревянные палки с выщербинами, однако, для чего служили эти тонкости архитектуры древнему роду эльфов, сейчас понять было невозможно.

Пройдя еще дальше, Лиана почуяла аромат липы и замедлила ход на распутье между переходами.

— Выход совсем близко, — она прикрыла глаза и глубоко вдохнула приятный ей аромат, — Чувствуешь?

— Что? — переспросил Сарвилл, не понимая почему принцесса остановилась.

— Божественный запах.

Он принюхался, но ничего не услышал.

— Я ничего не чувствую. Если выход рядом давай найдем его скорее, я ужасно хочу чего-нибудь пожевать. Чувствую себя обессиленным как после трехдневной гулянки в «Берлоге».

— Ни капли романтики, — фыркнула волшебница и обогнала медведя, направляясь к лестнице на знакомый запах. Странник поторопился следом.

***

В лесу было влажно и жарко, духота висела плотным слоем и душила, каждого посмевшего потревожить его. Совсем недавно прошел ливень такой силы, что почва даже под деревьями с самой густой листвой превратилась в вязкую жижу подобно заболоченной земле.

Поляна была усыпана разными ягодами — земляникой, черникой, дикой малиной и летней вишней, по листам кустов которых скатывались последние капли дождя. Для алхимиков, лекарей и травниц здесь было раздолье, все равно что заядлому рыбаку найти клёвое место, где рыба будет ловится самая разная, а все что понадобиться счастливцу, только знать чаще закидывать удочку, да подсекать, когда надо. Знающий человек мог набрать тут целую кипу различных полезных и редких трав — эхопс, тюрель, мать-и-мачеха и календула выглядывали на солнце, прорастая меж сорняков. Под каждым кустом и у каждого дерева в округе на одной стройной ноге тянулись к солнцу грибы — съедобные и несъедобные, большие и маленькие, с малюсенькими, как шляпы на гвоздях, и широкими, как дамские головные уборы, шляпками. На один из таких грибов и упал грязный, запыленный и забрызганный кровью ботинок странника.

— Как же хорошо! — медведь не скрывал своих эмоций, прильнув губами к широкому листу лопуха, выпивая не успевшую стечь с него влагу. — Подойди ближе, я помогу.

Чародейка послушалась и тоже, хотя не совсем ловко, принялась утолять жажду.

— Мы постоянно ходим вокруг да около, остерегаясь затрагивать не совсем приятную тему… — заговорила она спустя некоторое время. — Я считаю, что нам нужно это сделать.

Сарвилл молча смотрел куда-то в неподвижную и спокойную чащу и искренне не хотел начинать этот разговор. Он не знал, чем закончится эта история, хочет ли он слышать мысли принцессы и сможет ли дать ей то, чего она попросит. Сейчас он сам не понимал, что ему нужно.

— Сарвилл… — Лиана дотронулась до его плеча. Странник обернулся. — Скажи мне, что ты чувствуешь?

Он смотрел на нее, не произнося ни слова. Его взгляд был стеклянным и бездушным, менялся на холодный, а затем все, что до этого отражалось в его глазах превратилось в отчаянье и он взорвался.

— Ли, ты отказалась иметь со мной дело, как только появилась первая преграда, да ещё и наговорила всякой дряни! Что я должен сейчас тебе сказать?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Милый, тогда у меня не было выхода! Ты бы потребовал объяснений, захотел бы долгого разговора, но времени ни на то, ни на другое не было, на кону была твоя жизнь.

— А как на счет «Сарвилл, тебе нужно убираться из города, на тебя охотится мой сбрендивший папаня и его придворная змея. Больше времени на объяснения нет, но я люблю тебя и, если ты меня тоже, не спрашивай сейчас ни о чем, а просто доверься мне и беги».

Глаза волшебницы наполнились слезами.

— Потом я нашла еще бесконечное количество слов, которые стоило сказать, я знаю. Но тогда я не смогла придумать ничего лучше, прости… — она закрыла ладонями лицо.

— Ты же понимаешь, что, находясь под арестом, я не мог выкинуть из головы всю эту ситуацию? Я не понимал, что происходит и та, которую я любил, оказалась просто госпожой из Шаарвиля.

— Любил?

Сарвилл не ответил. Он думал о том, что сейчас чувствует к Ноэми, и это казалось ему чем-то настоящим, чем-то что его действительно притягивало и заставляло желать. В то же время ему было не по себе от мысли, что Лиана осталась совсем одна — без семьи, дома и даже тех проклятых попугаев, которые канули в лету под Девичьей Горой вместе с королевскими паладинами. Странник — единственный кто остался у королевской дочери. Он и этот лес, окружающий их сейчас и проглатывающий каждое слово, вылетающее из их уст. Лес, который словно гадюка сначала подкараулил путников, потом умиротворил своим покоем и тишиной будто впрыснув в их тела яд, а теперь заглатывает их прежних, целиком, не оставляя ни капли правды, той что они знали друг о друге ранее.

— Я просто жил дальше, Ли…

Чародейка хотела сбежать, но бежать было некуда. Она разозлилась на себя, на него, на каждый лист в этом лесу. Странник подошел и крепко обнял ее.

— Я не знаю, что будет дальше. Я не хочу тебе лгать и обещать то, чего исполнить не смогу. Давай просто начнем сначала.

Кусты неестественно колыхнулись. Сарвилл поднял голову и осмотрелся. Стрела, вылетевшая из неоткуда воткнулась в дерево позади них. Наконечник глубоко спрятался в коре дуба. В воздухе засвистело еще несчетное количество стрел, но все, словно нарочно летели мимо.

— Белокожие, — женский голос на ломаном общем языке доносился отовсюду. — Убирайтесь из нашего леса.

— Дриады, — шепнул Сарвилл и спрятал принцессу за спину.

Но он не успел даже смекнуть, что будет делать дальше. Кто-то схватил его за затылок и ударил о толстый сук, торчащий спереди.

***

Кроны деревьев впивались в наполненные влагой тучи, облака готовы были вот-вот разорваться и выплеснуть наружу скопившуюся внутри воду. Сильный ветер срывал листву с секвойядендронов — гигантских деревьев, в высоту достигающих пятидесяти саженей.

Вокруг не было ничего — сплошная чаща, утыканная могучими секвойядендронами, которые вырастали и набирались здесь сил не один миллениум, а ствол одного такого дерева не смогла бы обхватить и дюжина человек, схватившаяся за руки.

Это была поляна дриад, облагороженная лесными женщинами и пригодная для спокойной и умеренной, отставшей от цивилизации, жизни. Земля между величественными стволами, тянущимися к самому небу, была хорошо утоптана, а к коре каждого дерева каким-то искусственным образом, вероятнее всего, магией, были прикреплены толстые ветки, которые в другой ситуации сгодились бы для добротного костра, но сейчас служили чем-то вроде ступеней, превращающихся в высокие лестницы, ведущие к самым вершинам.

Там наверху были сооружены крохотные домики, способные укрыть от дождя и обеспечить крепкий сон, но не более — на вид, внутри не было места даже для свободного разворота. Те же секвойядендроны, которые были еще совсем молоды и лишь слегка походили на своих гигантских собратьев крепко удерживали нечто вроде лежаков на своих ветвях.

Сарвилл очнулся, когда его голова в очередной раз подскочила, на одном из торчащих корней и в очередной раз рухнула на землю, вызывая боль в затылке, тут же расползающуюся по вискам. Он видел, как две с виду хрупкие девушки, схватив его за ноги, волокут за собой, преодолевая необычное поселение дюйм за дюймом и переговариваясь о чем-то на незнакомом ему языке. Медведь повернул голову направо — одна из лесных женщин тащила принцессу совсем близко, но та, в отличие от него, до сих пор была без сознания и не просыпалась даже тогда, когда ее испачканные серебряные волосы цеплялись за растущую повсюду флору. Странник попытался заговорить, но тщетно, что-то парализовало его тело, вплоть до языка, и ему оставалось только наблюдать.