На тонком льду (СИ) - Осокина Анна - Страница 31

– Мне так жаль, Веренир, видит Ясногорящий…

– Сейчас не время для эмоций, Ророх был прав: нам нужно собирать армию, – подал голос Витабут.

Глава 43

В деревне царило странное оживление. Крестьяне возбужденно перекрикивались прямо из своих дворов. Кто-то бранился, из дальнего конца слышался громкий женский плач. Взбудораженные необычным поведением людей, лаем заходились собаки.

Исха пошла в деревню, чтобы отнести письмо для Медики. Кто-то обязательно в ближайшие дни поедет в Вольмиру и отвезет его в замок.

Ведьма в первый раз взяла маленького Бо с собой. Мальчуган неловко семенил рядом с ней в толстом тулупе, который был ему немного велик и полами доставал почти до земли. Увидев суетящихся людей, малыш стал еще ближе жаться к женщине. Исха рассеянно взяла его за руку, сама пребывая в некоторой растерянности от того, что творилось вокруг.

Посреди единственной улицы стояло три повозки, на которые люди сгружали какие-то мешки и деревянные ящики с овощами. При погрузке из одного ящика выпала репа и подкатилась прямо под ноги ведьме. Та подняла ее, протягивая мужику.

– Благодарствую, госпожа, – пробасил тот. Деревня совсем небольшая, а потому все уже хорошо запомнили владелицу поместья.

– Что у вас тут происходит?

– Так это… Война, стало быть.

Внутри все опустилось.

– Где голова?

– Так это… У себя, стало быть, в хате.

– Пойдем, Бо, – она потянула малыша к нужному дому.

– Куда мы идем? – он задрал голову в смешном шерстяном чепце, который закрывал уши.

– В гости, маленький, не бойся.

Анакий что-то сосредоточенно писал, сидя за широким обеденным столом. Другого в хате не было. Он не обратил внимание на шум открывающейся двери, продолжая занятие, сидя спиной ко входу. И только после незнакомого детского голоса обернулся.

– Исха, пойдем домой! – Бо неуверенно оглядывался и дергал ведьму за руку.

– Госпожа Исха! – наконец встрепенулся мужчина. – Чем я могу помочь?

Он был непривычно бледным и растерянно на нее смотрел, будто совсем не ожидал сейчас увидеть.

– Это правда? – она встревоженно вглядывалась ему в лицо. – Война?

Голова тяжело вздохнул.

– Так, госпожа. Утром гонец весть привез. Пять мужчин из нашей деревни, три повозки провизии и шесть лошадей забирают… – он бессильно опустился на лавку. – Мы все жребий тянули, сын мой старший, Славий… – голос ему изменил, голова сжал губы, сдерживая стоящие в глазах слезы.

Ведьма подошла в мужчине и селя рядом.

– Мне так жаль, Анакий.

– Мне жарко, – пожаловался малыш. – Пойдем домой, – он тоже подошел ближе к лавке и дергал женщину за плащ. Почти не глядя, она развязала и сняла с него чепчик, а потом расстегнула тулуп.

– Когда они отправляются?

– На рассвете, госпожа. Как бы Анелька моя умом не тронулась, воет весь день. Славий-то женился только, молодуха его в тяжести ходит с первенцем. Кабы беды не случилось…

– Приведи Анельку сюда, – тихо попросила ведьма. В голове начал вырисовываться план.

Без единого возражения мужчина надел кожух, шапку и вышел. В хате стало совсем тихо, только чуть потрескивали дрова в печи.

– Когда мы пойдем домой? – снова вздохнул мальчик.

Исха жестом подозвала его к себе и взяла за плечи.

– Бо, мне придется ненадолго уехать. А ты побудешь здесь, с дядькой Анакием и теткой Анелей.

Ребенок внимательно смотрел на нее исподлобья, его светлые брови сошлись на переносице. Он медленно покачал головой.

– Я хочу с тобой!

Эти слова больно ударились в середину груди. Она тоже не хотела оставлять его, но ребенку не место на войне. По правде говоря, на войне нет места никому. Ни единому живому существу. И все же обстоятельства складывались так, что она должна уехать. Одно дело – знать, что Веренир живет где-то в замке. Пусть далеко, пусть она не видит его и даже не может перемолвиться словом. Даже если рядом с ним какая-то зеленоглазая красавица. Но он в безопасности. И совсем другое – когда он будет в самой гуще событий. А уж он-то непременно туда попадет! Веренир так и не рассказал ей, что за оружие они с князем подготовили, но догадывалась, что это как-то связано с его силой. А если так, ему может понадобиться ее помощь! Да ее сила в любом случае будет нужна! Не деснице, так раненым ратникам. Великий князь оказал ей слишком большую честь, подарив это поместье, чтобы она осталась в стороне. Но почему к ней никто не приехал? Почему Веренир не сообщил ей о том, что собирается на войну?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

«А кто ты ему, чтобы он отчитывался перед тобой?» – противно возразил внутренний голос. И ведь не поспоришь. Согласилась бы ехать с ним – была бы в курсе событий. А теперь нужно действовать самостоятельно.

– Бо, – Исха уткнулась своим лбом в его, – ты ведь уже большой, поэтому должен понимать, что иногда взрослые не могут брать с собой детей.

– Почему? – он оттопырил нижнюю губу.

– Потому что я пойду туда, где много плохих людей, я не хочу, чтобы тебе навредили.

Мальчонка отстранился от женщины и сурово, совсем по-взрослому посмотрел на нее:

– Плохие люди сделают плохо тебе.

– Не сделают, солнышко, – Исха ласково погладила его по бархатной щечке, все еще красной после мороза. – Ты же помнишь, что меня защищает камень? – она дотронулась до груди в том месте, где под одеждой висел амулет. – Мне нужно помочь одному другу, а потом я вернусь за тобой.

– Я хочу с тобой, – упрямо повторил малыш.

Они пришли к тому, с чего начали. Глядя в его серьезные карие глаза, Исха чувствовала, как сердцу становится все тяжелее.

Она не успела ничего ответить. В сенях хлопнула дверь. Через четверть щепки внутрь вошла Анеля. Теперь Исха сама видела, что голова переживал совсем не напрасно. Крестьянка выглядела чистой безумицей: простоволосая, растрепанная, с распухшим от плача лицом. Под глазами залегли глубокие темно-серые круги. В один день она превратилась из женщины средних лет в старуху. Она все еще шмыгала носом. Исха встала навстречу. Хозяйка дома склонила голову в качестве приветствия.

– Вот, привел ее, госпожа, как ты и просила, – Анакий сказал это таким тоном, будто оправдывался за внешний вид жены.

– Здравствуй, Анеля. Нужно поговорить, – улыбнулась Исха.

– Со мной? – она беспомощно оглянулась на мужа.

Исха взяла ее под руку и отвела ближе к печи, чтобы создать хотя бы видимость уединения. Бо нашел под лавкой забытую кем-то из младших детей головы грубо вырезанную из дерева птичку и с интересом вертел ее в руках. Анакий сел дописывать свое сопроводительное письмо с отчетом: кто, что и в каком количестве отправляется из деревни.

Крестьянка так растерялась, что даже перестала всхлипывать.

– Что госпоже угодно? – такое обращение напомнило ей о покойной Эйле, ведьма поморщилась.

– Ты сильно беспокоишься за своего сына, – утвердительно произнесла Исха. Женщина кивнула.

– Пусть бы старики шли! Они свой век отжили. Вон и Анакий согласен! Хотел собой сына заменить, а тот – ни в какую! Уперся бараном, мол, я жребий вытянул, мне и идти! – у Анели начали дрожать губы. – Уж кто знает иль свидимся еще…

Видя ее состояние, Исха взяла женщину за грубую мозолистую руку. На несколько мгновений та замерла, будто прислушиваясь к чему-то глубоко внутри себя. А ведь она ощутила магию! Своей силы у нее не было, но и такой чувствительностью обладали немногие. Нужно будет с ней это обсудить, когда все закончится, но сейчас не до того. Ведьма лишь пожелала, чтобы крестьянка немного успокоилась. Сила не подвела: Анеля теперь смотрела на собеседницу более осознанным взглядом.

– Я присмотрю за ним, насколько смогу, – она все еще держала собеседницу за руку, передавая спокойствие.

– Ты, госпожа?

– Да, – уверенно подтвердила Исха. – Я отправлюсь вместе с ними, но и ты сделаешь кое-то для меня: позаботься о Бо.

Крестьянка оглянулась на играющего ребенка. Тот поднял руки и водил птичкой в воздухе, будто это она сама летает. Анеля закивала. Ее младшая дочь была немногим старше этого непонятно откуда взявшегося подкидыша. Она решительно вытерла остатки слез в уголках глаз и подытожила: