Залив ангелов - Боуэн Риз - Страница 42

— Да-да, повозка с ослом, я о ней слышал, — сказал мистер Анджело, понимающе улыбаясь мистеру Фелпсу. — Ходит слушок, что королева встретила крестьянина, который плохо обращался со своим ослом, и была так потрясена и расстроена, что не сходя с места выкупила у него несчастную скотину. И теперь держит осла в конюшне, чтобы ездить по окрестностям в повозке. — Он обернулся ко мне и снова усмехнулся: — Он перед входом, да? Пойдемте посмотрим. Мне бы хотелось самому его увидеть.

Остальные повара решили, что им тоже любопытно глянуть на такое, поэтому мы вывалились через черный ход и поспешили к фасаду отеля. Не успели мы свернуть за угол, как услышали властный голос:

— Да не так, глупец. Придержи голову этой скотины, пока я помогаю ее величеству.

Это был королевский мунши. Королева Виктория, схватившись за его локоть и опираясь на палку, направлялась к ослу. Следом шли двое ее внуков, с которых не спускала глаз их мать.

— Все вы точно там не поместитесь! — воскликнула принцесса Беатриса, когда королеве помогли сесть в повозку. — И разве у бедного ослика хватит сил, чтобы тащить такую тяжесть?

— Ерунда. Они ведь совсем крошки, вообще места не займут, — возразила королева. — Сюда, дети! Поедем кататься, правда же?

Оба ребенка охотно забрались в повозку, втиснувшись рядом с бабушкой, и осел двинулся вперед. Конюх шел рядом с ослом, а мунши — рядом с королевой.

Мистер Анджело, улыбаясь, повернулся к нам:

— Как только люди не развлекаются, а? Хотя, думаю, если ты императрица половины мира, для разнообразия можно чуть-чуть пожить как крестьянка.

Он отправился обратно в сторону кухни, и я готова была последовать за ним, когда сзади меня окликнули:

— Вы, девушка!

Я повернулась на голос и увидела, что меня манит к себе принцесса Елена. Подойдя, я сделала реверанс.

— Вы что-то желаете, ваше высочество?

— Да. Я хочу, чтобы вы выполнили небольшое поручение. Возьмите эту бумагу и найдите в городе аптеку. Отдайте бумагу аптекарю, заплатите и принесите то, что он вам даст, лично мне. Вы поняли?

Она сунула мне лист бумаги.

Я почувствовала, что краснею от неловкости:

— Но, ваше высочество, я не могу идти в город. У меня тут работа.

— Чепуха! Уверена, ваша работа подождет. А я ждать не могу!

— Ваше высочество, я ведь повариха. Я должна приготовить несколько блюд к обеду, и у меня в духовке пирожные, которые вот-вот нужно будет вынимать.

Принцесса посмотрела на меня так, словно я была каким-то странным насекомым, которого она прежде не видела:

— Так вы говорите, что служите поварихой у моей матери?

— Да, мэм, — кивнула я, а потом храбро добавила: — Сейчас я исполняю обязанности шеф-кондитера.

— Женщина-шеф? Как это своеобразно. И новаторски. — Она вздохнула. — Ну, в таком случае, полагаю, я не могу отрывать вас от ваших обязанностей. Моя мать не обрадуется, если обед подадут с опозданием.

Я на всякий случай вновь присела в реверансе:

— Прошу меня простить, ваше высочество. Но разве ваша горничная не может выполнить это поручение? Или кто-нибудь из служащих отеля?

— Боюсь, моя горничная обо всем доложит матери. Но вы правы — в отеле должен быть посыльный, который вполне с этим справится. Пойду посмотрю. — И она зашагала через двор.

Пока я провожала ее взглядом, мне вдруг стало ясно, что именно ее голос раздавался из окна. Значит, это она спорила с врачом. И я успела заметить, что было написано на бумаге, которую она пыталась мне всучить: «2 бут. героина Байера, 1 бут. лауданума, 1 уп. игл». Все наконец встало на свои места.

У меня не было ни опыта, ни реальных знаний на эту тему, но слухи достигали и моих ушей, а еще матушка перед смертью полюбила лауданум, да так, что отец стал за нее беспокоиться. Так что теперь я поняла, почему в голосе принцессы было столько отчаяния. Иглы нужны были не для шитья, а чтобы вводить зелье в кровь: принцесса Елена пристрастилась к наркотикам! Еще один факт, который я узнала, но о котором никому не смогу рассказать.

Я направлялась на кухню, опасаясь, как бы мои пирожные не пригорели, когда вдруг услышала свою фамилию — вернее, ту, под которой меня тут знали.

— Бартон? — вопросил мужской голос. — Не припомню такой среди тех, кто служит у ее величества. — Он говорил по-французски с сильным английским акцентом.

Обернувшись, я увидела одного из джентльменов ее величества, который разговаривал с парнишкой, похожим на посыльного. Глубоко вздохнув, я подошла к ним:

— Это я Хелен Бартон. Я служу у ее величества поварихой.

— Вы готовите еду ее величеству? Поразительно! — изумился джентльмен.

Я увидела в руках у посыльного письмо и спросила по-французски:

— Это для меня?

Посыльный кивнул и протянул письмо мне:

— От виконта Февершема.

Я взяла его и покраснела.

— Боюсь, у меня нет при себе денег, — запинаясь, проговорила я.

— Хозяин хорошо мне платит. Не беспокойтесь! — Посыльный поклонился и был таков.

Джентльмен посмотрел на меня так, что я почувствовала себя очень неловко.

— С каких это пор прислуга получает письма от виконтов?

— Мы с ним встретились на soirée леди Крозье, — объяснила я, хотя с большим удовольствием объявила бы ему, что Джайлс Уэверли — мой кузен. — Меня пригласили поучаствовать в живой картине.

Джентльмен покачал головой:

— Это неразумно, девушка. Связи с теми, кто выше по положению, всегда заканчиваются трагически, особенно для вовлеченных в них девиц.

— О нет, сэр, ничего подобного не будет. Я прекрасно все понимаю. Виконт Февершем обещал показать мне пляж возле своей виллы, не более. Никаких иных намерений у меня нет.

— Продолжайте твердо держаться этого, — проговорил он. — Молодые аристократы склонны считать девушек из прислуги легкой добычей, если вы понимаете, что я имею в виду.

— Сэр Артур, вы свободны? — окликнул его кто-то с лестницы отеля. — Если не возражаете, я хотел бы с вами переговорить.

— Надеюсь, барышня, вы всерьез отнесетесь к моему предупреждению.

Сэр Артур слегка кивнул мне и ушел. Я осталась стоять на месте, с интересом глядя ему вслед не из-за того, что он мне сказал, но потому, что узнала его голос. Тот самый высокий резкий голос, который доносился вчера вечером с балкона. А его обладателем оказался не кто иной, как сэр Артур Бигг, личный секретарь королевы.

Я открыла письмо, только когда оказалась внутри здания, в стороне от чужих глаз.

«Я не должна отвечать», — убеждала я себя. Как сказал сэр Артур, ничего хорошего из этого не выйдет. Когда Джайлс Уэверли узнает, что я всего лишь повариха, нам обоим станет очень неловко. Но, говоря по правде, его общество доставило мне удовольствие. Он показался милым и безобидным молодым англичанином. И что плохого в том, чтобы средь бела дня прокатиться в карете? Потом мне в голову пришла одна коварная мысль: если он так или иначе начнет со мной заигрывать, можно будет признаться, что я его кузина. Наверняка такое должно остудить его пыл и заставить призадуматься. В конце концов, я уже совершила несколько на первый взгляд недальновидных и неразумных поступков — и все они привели к хорошим результатам. Может быть, это еще один из тех моментов, которые призывал ловить покойный отец. И я решила, что, если мне представится какая возможность, я напишу Джайлсу Уэверли и приму его приглашение.