Исаак Лакедем - Дюма Александр - Страница 54

И, положив руку на плечо Иоанна, он продолжал:

— Ну вот, видишь дрожащий свет вон там, у ворот Источника? Это факелы тех, кто идет за мной. Они уверены, что схватят меня, и четверо отошли к Кедрону за двумя балками, перекинутыми как мостки: из них они сделают мне крест.

Иоанн разрыдался. Теперь уже он так ослабел, что не мог устоять на ногах и Иисус был вынужден поддержать его.

— Ничего, — прошептал Спаситель. — Чтобы ты придал силы другим, я сейчас приободрю тебя.

И он провел пальцем по векам зашатавшегося от слабости апостола.

Тот открыл глаза и с радостным возгласом воздел руки к небу.

Небеса растворились перед ним, и он увидел то, что до него не было дано лицезреть ни одному смертному: Бог в бесконечном могуществе и славе восседал на своем престоле, над челом его порхал Дух Святой, по правую руку стоял Христос, благословляющий спасенный им мир, по левую — Дева Мария, освобожденная от страданий и расцветшая для вечного блаженства.

Ослепленный сиянием, Иоанн вынужден был зажмурить глаза, а когда вновь открыл их, видение исчезло. Но в его душе оно не померкло.

Он пал к ногам Иисуса.

— О сын Предвечного! — вскричал он. — Будь благословен открывший мне тайны небесные, мне, который лишь дуновение Духа созидающего, лишь капля росы в океане бесконечности! Ты сделал меня одним из солнц, встающих в голубизне небесного эфира и освещающих малые атомы, называемые мирами. Ты счел меня достойным того, чтобы делиться со мной своими помыслами, хотя я был готов следовать твоим указаниям, не вникая в их смысл! Будь благословен, подаривший мне райское видение, хотя бы на миг приблизившее меня к Несотворенному! И дети Адама познают такое же счастье, что теперь затопило меня целиком! Они узрят это, когда ты отнимешь у смерти ее огненный меч, когда истекут сроки времен и жизни этого мира, когда начнется вечность!..

Иоанн на мгновение замер, полностью уйдя в себя, в созерцание счастливой жизни, — он, кому через шестьдесят лет на острове Патмос Иисус ниспошлет видение смерти.

А лучники, ведомые Иудой, тем временем приближались. У ворот Источника Иуда хотел было осуществить первоначальный замысел и отделиться от стражников, чтобы незаметно замешаться среди остальных апостолов. Но декурион, не забывший предписание Каиафы, придержал его за плечо:

— Не торопись, приятель! Ты в наших руках. Теперь не вырвешься, пока не выдашь нам галилеянина.

Иуда подавил новое разочарование и, осаженный декурионом, продолжал идти в рядах лучников.

Шагах в ста от Гефсимании он попробовал настоять на своем, но столь же безуспешно. Недоверие декуриона по мере приближения к цели лишь возрастало, усиливаемое ночной тьмой и безлюдьем. Он даже схватил край одежды Иуды, так что могло бы показаться, будто не Иуда вел их к Иисусу, а они тащили предателя на свидание с его жертвой.

Невдалеке от первых домов Гефсимании воины заметили кучку людей.

— Вот Иисус и его ученики, — шепнул Иуда. — Отпустите меня, чтобы я, по крайней мере, мог подать условленный знак.

— Успеется, — буркнул декурион. — Сначала мы должны убедиться, что это именно те, кто нам нужен.

И они продолжали двигаться тем же порядком. Тогда сам Иисус сделал несколько шагов в их сторону и обратился к предводителю:

— Кого ты ищешь, Авен Адар?

— Это он! — прошептал Иуда, отступая на шаг и схватив декуриона за руку.

— Кто «он»? — спросил Авен Адар.

— Тот, кого я должен предать в ваши руки, — сказал Иуда.

Но поскольку декурион еще сомневался в истинности слов изменника, он выкрикнул:

— Мы ищем Иисуса Назорея.

И тем же голосом, каким спрашивал «Кого ты ищешь?», Христос произнес:

— Иисус Назорей — это я!

Слова были просты, и ничто не изменилось в интонации произнесшего их. Но Господь пожелал, чтобы люди узнали, что голос принадлежит тому, кто повелевает океанскими валами, побуждает Сатану низвергнуться в ад и творит из небытия души ангелов.

Он придал словам Христа силу грома и мощь урагана!

Услышав «Иисус Назорей — это я!», декурион, воины и храмовые служители — все, не исключая Иуды, пали ниц, уткнувшись лицом в землю.

Лишь один устоял на ногах, но он бросился к Иерусалиму с криком: «Горе тому, кто поднимет руку на этого человека!»

— Встаньте, — приказал Иисус.

И все, так и не по совладав со смятением и дрожью, поднялись на ноги.

Иисус же обратился к Иуде:

— Подойди, Иуда, и сделай то, что обещал. Какое-то мгновение Иуда колебался, но, словно устыдившись слабости, пошел прямо на Иисуса со словами:

— Учитель, не позволишь ли смиреннейшему из учеников твоих облобызать тебя?

Иисус подставил щеку, шепча:

— О несчастный Иуда, лучше бы тебе не родиться на свет!

И одновременно с этим он протянул руки: щеку подставил, чтобы его предали, а руки, чтобы их связали.

Но стоило губам предателя коснуться щеки Иисуса, как раздался столь мощный удар грома, а небо рассекла столь угрожающая молния, что приближающиеся лучники застыли, а декурион даже отступил на шаг.

— Разве вы не слышали? — спросил Христос. — Я Иисус Назорей, тот, кого вы ищете.

Эти слова несколько успокоили стражников. Видя, что Иисус сам, без сопротивления, отдается в их руки, они набросились на него.

Иуда думал воспользоваться замешательством, чтобы скрыться, но Петр поймал его за край платья и толкнул в круг апостолов.

— Ко мне! — закричал он. — Защитим учителя! — с этими словами он выхватил меч и нанес сильный удар по голове того самого служителя Каиафы, который открыл дверь Иуде и ввел его в залу совета.

Малх издал вопль и рухнул навзничь.

Стражники решили, что он убит. В их рядах произошел беспорядок, некоторые уже готовы были пуститься бежать.

— Воины! — вскричал Авен Адар. — Перед вами всего лишь человек!..

Те устыдились, за исключением одного, со всех ног побежавшего к городу и вскоре исчезнувшего во тьме.

В суматохе, вызванной падением Малха, апостолы выпустили Иуду, и тот бежал, пробираясь по отвесным горным тропкам вдоль ручья, впадавшего в Кедрон.

Иисус подозвал Петра.

— Петр, — проговорил он мягким, но повелительным голосом, — возврати меч твой в его место, ибо все взявшие меч, мечом погибнут!.. Или думаешь, что я теперь не могу умолить Отца моего и он не представит мне более, нежели легион ангелов? Но я должен испить чашу, что определил мне Господь, ибо как же сбудутся Писания, что так должно быть?

Тут его схватили лучники, но Иисус тихо попросил их:

— Я готов следовать за вами, только позвольте мне прежде вылечить этого человека.

Они отстранились от него. Тогда Иисус наклонился над служителем первосвященника, который без сознания лежал на земле, истекая кровью, и коснулся его пальцем. Тотчас рана затянулась, кровь перестала хлестать из нее, и Малх поднялся на ноги.

Но вместо того чтобы убедить солдат, это сверхъестественное событие лишь удвоило их ярость. Они бросились на Иисуса и стали его бить, кто древками копий, кто в несколько раз сложенными веревками, которые они захватили с собой, чтобы его связать.

Иисус все так же мягко проговорил:

— Как будто на разбойника вышли вы с мечами и кольями взять меня; каждый день с вами сидел я, уча в храме, и вы не брали меня. Но теперь — ваше время и власть тьмы. Не бойтесь, я не окажу сопротивления, вяжите меня, хватайте: вот он я!

И сам отдался в руки палачей.

В одно мгновение Иисуса скрутили новыми жесткими веревками. Стражники стянули ему правую кисть с левым локтем, а левую — с правым, вокруг талии и шеи скрепили пояс и ошейник из ивовой плетенки, утыканные гвоздями. Ошейник и пояс крест-накрест соединили перевязью, тоже с шипами; к перевязи, ошейнику и поясу привязали еще четыре веревки, посредством которых можно было не только удерживать на ногах своего полузадушенного пленника, но и по прихоти дергать его вправо и влево, вниз и вверх.

От каждого толчка и рывка гвозди, торчащие остриями внутрь, вонзались в тело, и из-под них брызгала кровь.