Конкуренты (ЛП) - Киланд Ви - Страница 9

Я отказалась от кофе и десерта, надеясь не продолжать вечер дольше, чем нужно, и, к счастью, они поступили также. Мы пожелали друг другу спокойной ночи в лобби отеля. По пути к лифту я боролась с сильным желанием зайти в бар и выпить рюмку, а может и две.

Но мне нужна была ясная голова перед следующей встречей.

________

— Я знал, что ты не устоишь, — сказал Локвуд, когда открыл дверь своего номера.

Я прошла мимо него и только развернувшись заметила, что на нем не было ничего, кроме уже расстегнутой рубашки и черных боксеров.

— Что, черт возьми, ты делаешь?

Он посмотрел вниз.

— Мм… Раздеваюсь.

Я отвернулась.

— Зря. Одевайся!

Удивительно, но он послушался: подошел к стулу, на котором висели брюки, и надел их. Ширинку-то он застегнул, но верхнюю пуговицу и ремень оставил расстегнутыми.

Я повернулась, и мой взгляд тут же упал на узкую дорожку волос, начинающуюся у его расстегнутых брюк и идущую вверх прямо до пупка. Я старалась сосредоточиться, но эта чертова счастливая дорожка чертовски отвлекала. Что разлило меня еще больше.

Уэстон пожал плечами.

— Не видел, чтобы ты звонила мне после того, как все узнала.

Я нахмурилась.

— Я узнала только сегодня, пока ты встречался с профсоюзом!

Он подошел ближе.

— Твой отец настоящий придурок.

Об этом знали все, особенно я. Я могла бы поливать своего отца грязью сколько угодно, но никто другой не имел на это права, особенно Локвуд.

— Не говори про моего отца.

Уэстон вылупился на меня, чуть запрокинув голову.

— Серьезно? После того, как он разговаривал с тобой, ты его защищаешь?

— Как он разговаривает со мной — не твое дело.

Он усмехнулся, но ничего не ответил.

— Ты над чем смеешься? — прорычала я.

Локвуд пальцем постучал по своему переднему зубу.

— У тебя что-то между зубов застряло. Шпинат или петрушка, кажется. Ты заказывала устрицы Рокфеллера? Они такие вкусные, правда?

— Что? Нет! Я не заказывала устрицы! — Я лихорадочно стала тереть передние зубы.

— Это напомнило мне время, когда мы были детьми. Помнишь, между двумя передними зубами у тебя была такая большая щель? Понадобилось бы что-то побольше шпината, чтобы там застрять. Почему ты от нее избавилась? Мне она всегда нравилась.

У меня и правда были ужасные зубы в детстве. Не сосчитать, сколько часов я потратила в кресле ортодонта, пока пять лет носила брекеты. Удивительно, что Уэстон вообще об этом помнил.

Он застал меня врасплох, когда наклонился и сам достал то, что застряло в моих зубах.

— Попался, — он поднял палец.

Не знаю, почему этот маленький жест растопил мое сердце, но я собралась и проворчала:

— Держи себя в руках.

Уэстон шагнул ближе.

— Ты точно этого хочешь? — Он положил руку мне на бедро. — Выглядишь так, будто тебе не помешало бы снять стресс.

Я ненавидела, как реагировало на его прикосновения. Ненавидела даже больше, чем то, что Локвуд снова провел меня, и как себя вел с моим отцом.

— Пошел ты!

Он подступил ближе и глубже впились пальцами в мое бедро.

— Почему не рассказал о профсоюзе?

Он наклонился и глубоко вдохнул.

— Каким парфюмом ты пользуешься?

— Отвечай, придурок. Почему не сказал о забастовке?

— Я отвечу, но ответ тебе не понравится.

— Мне многое в твоих ответах не нравится, но это тебя никогда не останавливало.

— Глава профсоюза не очень жалует деловых женщинами. Он даже не стал бы делать вид, что слушает тебя, а как только ты ушла, принялся бы обсуждать твои сиськи. Прямо при мне. Я бы не стерпел и ударил его. Лучшее решение было не брать тебя на встречу.

— Лучшим решением было не идти на поводу у засранца-сексиста, а разобраться с вопросом напрямую, как профессионалы.

Локвуд, похоже, обдумывал мои слова, а потом кивнул.

— Хорошо. Моим намерением было уберечь тебя от насмешек, но я понимаю, почему ты недовольна.

Я расслабилась.

— Сделай так, чтобы этого больше не повторилось.

Уголки его губ дрогнули.

— Да, мэм.

Очень медленно он начал поднимал руку все выше и выше с моего бедра. Я должна была уйти, но вместо этого продолжала стоять и наблюдать, как он ласкает мое бедро, скользит рукой вверх по боку, останавливается у груди, чуть задевая ее, а потом смотрит мне прямо в глаза.

Казалось он дает мне шанс остановить его — и мне очень, очень этого хотелось. Мой разум этого хотел, но тело… не очень. Прошли только сутки с того момента, как он последний раз меня так трогал, и все же я чувствовала сильнейшее желание. С учащенным дыханием я смотрела, как он ведет рукой по моей шелковой блузке, обхватывает грудь и сжимает ее.

— Боже, я так тебя презираю, — прошипела я с закрытыми глазами.

— Твои возбужденные соски говорят о том же.

Локвуд просунул ладонь в блузку, спустил одну лямку бюстгальтера с плеча и ущипнул сосок.

Я пискнула в ответ, и тут же возненавидела себя за это.

— Тебе нравится пожестче, правда?

— Не порти все разговорами.

Он передвинул ладонь на другую грудь, второй рукой взял меня за запястья, наклонился и прошептал:

— Может, нам стоит придумать стоп-слово?

«О, Боже. Что со мной не так? Почему идея о стоп-слове так меня завела?»

Когда я не ответила, Локвуд прикусил мочку моего уха.

— Выбери любое слово, красавица.

Я открыла глаза.

— Придурок.

Он рассмеялся.

— Думаю, тебе нужно выбрать другое слово, а не то, которое ты произносишь десять раз на дню, когда я рядом.

— Мне это не нужно. Я не любительница извращений.

Он откинул голову назад.

— Ты презираешь меня, а я собираюсь связать твои руки и трахнуть так, что забудешь о всех сегодняшних проблемах. Говори, что хочешь, милая, но тебе нужно стоп-слово. — Он убрал руку, плавно вытянул ремень из шлевок брюк, отпустил мои запястья и приказал: — Повернись. Держи руки за спиной.

Его голос был грубым, хриплым, до одурения сексуальным — такому невозможно сопротивляться, но я медлила. Это был момент истины. Я действительно собиралась дать мужчине, которого ненавидела всю жизнь, связать себя?

Угадав, что я волнуюсь, Локвуд коснулся моей щеки.

— Я не стану делать то, чего ты не хочешь.

— А если я не хочу быть связанной?

— Тогда я не стану этого делать, — он пристально посмотрел мне в глаза. — Но ты ведь хочешь, верно? Перестань думать о том, что правильно, и просто делай, что хочется, Соф.

От меня не ускользало, что он наконец-то назвал меня по имени.

Сделав глубокий вдох, я мысленно откинула все свои преграды и предупредила:

— Не оставляй следов.

— Я просто затяну. — Уэстон накинул ремень на мои запястья и застегнул пряжку.

Я изо всех сил постаралась освободиться, и ничего.

Локвуд проводил меня к столу у окна. Я думала, что все пройдет также, как и в прошлый раз: я наклонюсь, а он возьмет меня сзади, но, опять ошибалась. Он развернул меня и усадил на стол.

— Раздвинь ноги.

— У нас есть уговор, — сказала я, тяжело дыша, — только сзади.

Локвуд схватил меня за колени.

— Это когда я тебя трахаю. А я пока не готов.

Я сглотнула.

Он широко раскрыл мои ноги, и я даже не сопротивлялась.

— Последний шанс. Твое стоп-слово, София?

— Графиня, — прошептала я.

Он улыбнулся.

— Хороший выбор.

Локвуд сделал шаг назад. С раскрытыми ногами и связанными за спиной руками, я чувствовала себя уязвимой. Стараясь придать себе уверенности, я раздраженно сказала:

— Просто продолжай. Давай покончим с этим.

Он прикусил нижнюю губу, не сводя с меня глаз.

— Ты будешь смотреть мне прямо в глаза, пока я трахаю тебя пальцами.

Локвуд удовлетворенно хмыкнул и подошел ближе. Провел рукой между моих ног, отодвинул трусики в сторону, и вдруг засунул один внутрь меня. Так же он сделал вчера, но почему-то я этого не ожидала и резко вдохнула.

— Уже такая мокрая для меня.