Бумажный тигр. Власть (СИ) - Соловьев Константин Сергеевич - Страница 2

Но Сэнди, кажется, не была настроена вступать в словесную пикировку. Она и сама была поглощена наблюдением.

— Разглядывает нашу вывеску, — тихо произнесла она, заложив книгу пальцем, — И так пристально! Как будто пытается разобрать на ней тайные знаки. Разве не странно?

Лэйд фыркнул.

— Он отыщет там только надпись «Товар обмену и возврату не подлежит» — тайный знак, отгоняющий от меня мошенников вот уже много лет.

— А у него весьма беспокойный вид, не так ли?

— Как у джентльмена, обнаружившего в кармане для часов недоеденный сэндвич, — подтвердил Лэйд, — И пытающегося понять, что же он в таком случае съел на завтрак.

Сэнди прищурилась.

— Не могу припомнить его среди наших покупателей.

— И не припомните, — пообещал ей Лэйд, — Взгляните на его костюм. Что он вам говорит?

Кажется, Сэнди на миг растерялась. Как растерялся сэр Прудент, почтенный председатель Уэлдонского ученого общества, захваченный Робуром-Завоевателем посреди заседания и увлеченный им на огромном воздушном судне против собственной воли в небесный океан.

— Вполне… хороший костюм, пожалуй.

Лэйд страдальчески возвел глаза вверх.

— Вполне хороший? Это все, что вы можете сказать? С тем же успехом вы могли бы сказать, что Генрих Первый был вполне умен, а лондонский Тауэр — вполне стар. Это костюм от Кальвино, мисс Прайс. Сколько бы тысяч людей ни проживало на этом чертовом острове не более пары десятков из них могут позволить себе костюм от Кальвино. Но, кажеься, только один из них достаточно глуп, чтобы расхаживать в нем по Миддлдэку… Интересно, где его локомобиль? В жизни не поверю, чтобы такой хлыщ передвигался по Новому Бангору на своих двоих!

— Тем лучше, — Сэнди ответила ему безмятежной и мягкой улыбкой, — Нам сейчас не помешает покупатель при средствах, а?

Лэйд попытался улыбнуться в ответ, но смог выжать лишь кислую саркастичную усмешку.

— Не думаю, что он явился делать покупки. Взгляни на его трость. На его цилиндр! На его цепочку для часов, черт возьми! Бьюсь об заклад, это платина. А ведь этому парню нет, небось, и тридцати. Ты когда-нибудь видела, чтоб хлыщ с платиновой цепочкой заходил в бакалейную лавку в поисках желатинового порошка или банановой муки? Бьюсь об заклад, это молодой бездельник, которому папаша прикупил место в банке и который находит удовольствие в том, чтобы шляться по глухим закуткам Нового Бангора, разыгрывая почтенных лавочников. Я знаю эти дурацкие розыгрыши! Вот увидишь, он спросит птичьего молока или какой-нибудь вздор в этом же роде…

Сэнди выпрямилась на своем месте и разницы в росте между ней и кассовым аппаратом было достаточно, чтобы ее голова на три дюйма показалась над никелированной громадиной. Обычное женское любопытство, сказал себе Лэйд, ничего удивительного. Он и сам бы пялился на странного типа в дорогом костюме, торчащего возле дверей его лавки, кабы не принятые меж джентльменов правила приличия.

— Он не похож на шутника, — заметила она, — По крайней мере, выглядит ничуть не озорным. Скорее…

— Да?

— Встревоженным. Задумчивым.

— Ну, значит, это фальшивомонетчик, который желает сбыть мне фальшивую банкноту. Или, того лучше, мошенник, которому жгут карманы акции никогда не существовавших в природе серебряных рудников, чудодейственный браслет из электрума[4], изгоняющий все болезни, или сборник дрянных виршей. Поверь старому Чаббу на слово, честный человек никогда не станет разгуливать с платиновой цепочкой для часов!

Сэнди не ответила. Оглянувшись в ее сторону, Лэйд обнаружил, что мисс Прайс прикусила губу, впившись взглядом в окно.

— Он заходит, Чабб! Заходит! Идет к двери!

***

Дверной колокольчик прозвенел сдержанно и кратко — рука, распахнувшая дверь «Бакалейных товаров Лайвстоуна и Торпа», может, и не была приучена к грубому труду, как руки ищущих дешевого жевательного табаку докеров, однако же не дрожала. Вот только Лэйду совсем не понравился этот звон. Настолько, что он малодушно поймал себя на желании поспешно набросить пиджак на руку и удалиться, бросив Сэнди что-нибудь о счете, который ему непременно надо отправить сегодня, или о порошке от зубной боли или…

Люди в костюмах от Кальвино не посещают бакалейные лавки Миддлдэка. Они не покупают консервированных персиков и равнодушны к сапожной ваксе даже самого высшего сорта «Абиссинская особая» по три пенни за банку. Не ищут они и готовых пудингов.

Лэйд стиснул зубы, надеясь, что это напряжение мышц не испортит той доброжелательной улыбки, которую он поспешно нацепил на лицо, точно венецианскую маску из папье-маше.

— Добрый день, сэр. Я могу вам…

Но Диоген, конечно, успел раньше.

Он долгое время сидел в засаде, выжидая, и теперь, когда про него все позабыли, устремился в атаку.

— Герцогиня! Герцогиня! — возопил он, скрежеща своими железными членами и ковыляя к гостю с грацией страдающего подагрой почтенного лесоруба, — Вот вы где! Миссис Дюомон с ног сбилась, разыскивая вас! Умоляю, скорее к алтарю! Если мы не успеем расстроить эту свадьбу, случится страшное!

— Назад, разбойник! — рявкнул Лэйд, потрясая шваброй, — Прочь! Бога ради, не обращайте на него внимания, сэр. Дигги безобиден, как новорожденный щенок, просто немного перегрел мозги и опять вообразил себя невесть кем. Это все проклятая жара, она всех нас когда-нибудь доконает…

— Навет и клевета, — с достоинством отозвался Диоген, перестав семенить и неожиданно вытянувшись во весь свой семифутовый[5] рост. Сменив тон, он приобрел отчетливый гэльский акцент и непривычный тембр, — Уверяю, господа, что я знать не знаю этого отвратительного и неопрятного старика, но видит Бог, если он позволит себе еще одно оскорбление моей теории гелиоплавания, я сниму сюртук и собственными руками…

— Старик?.. Ах ты мерзавец!.. Получай!

Лэйд запустил в него банкой консервированного перца, но, конечно, безо всякого ущерба для автоматона. С тем же успехом можно было бомбардировать бронированный бок «Циклопа»[6] Его Величества королевского броненосного флота сухим горохом. К его счастью, от соприкосновения с консервированным перцем в сложно устроенном механическом мозгу Диогена что-то сдвинулось, быть может, шипы тончайших валиков сместились, попав в иные пазы на перфоленте.

Как бы то ни было, автоматон мгновенно утратил боевой задор и поспешил ретироваться в подвал, отвесив на прощанье грациозный поклон, от которого жалобно запели его многочисленные заклепки, и процедив зловещим голосом:

— Сама судьба стоит на нашем пути, дорогая, но клянусь этими звездами, я вернусь! Вернусь во что бы то ни стало, и тогда все злые чары мира будут бессильны помешать нашему счастью!..

Лэйд вздохнул с облегчением. Иногда выходки Диогена были весьма невинны, иногда — совершенно безобразны, но если он думал, что, действуя подобным образом убедит Лэйда Лайвстоуна в том, что является бесхитростной механической куклой, то лишь понапрасну терял время. Лэйд был уверен, что видит его истинную сущность даже за этими фальшивыми покровами и знал, что его выдержка неизбежно принесет результаты — рано или поздно механический хитрец где-то да проколется…

— Извините нашего дурака, — пробормотал он устало, водворяя банку консервированного перца на ее полку, — Иногда от жары и безделья на него находит помрачение. На прошлой неделе он вообразил себя герцогом Эдинбургским, заперся в подвале и два дня строчил эдикты и воззвания к народу, изведя на это по меньшей мере две унции чернил и уйму бумаги.

— Некоторые из них были весьма недурны, — заметила Сэнди, не сдержавшись, — Например, указ о замене церковного вина земляничным вареньем, эдикт о старых клячах и…

Лэйд поспешно улыбнулся посетителю, пытаясь хоть отчасти сгладить произведенное на него впечатление.

— Могу быть чем-то полезен, сэр? Чай? Свечи? Свежий рисовый пудинг? Или, может, сапожной ваксы?..

Глупо, понял он, еще прежде, чем успел закончить. Этот посетитель явился в бакалейную лавку не потому, что внезапно для себя подчинился безотчетному желанию приобрести несколько унций наилучшей в мире голландской сапожной ваксы. По правде сказать, человек, облаченный в подобный костюм, едва ли вообще имеет представление о том, для чего вообще на свете существует сапожная вакса и, столкнувшись с ней случайно, может попытаться намазать ее себе на бутерброд или использовать вместо крема для рук. Для заботы об обуви у таких людей обычно бывает целый штат специалистов надлежащего уровня, избавляющих их от необходимости разбираться в таких приземленных вещах.