Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу


Винтерс Пэппер - Венец лжи (ЛП) Венец лжи (ЛП)

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Венец лжи (ЛП) - Винтерс Пэппер - Страница 1


1
Изменить размер шрифта:

Переводчик: Татьяна Соболь

Редактор: Татьяна Соболь

Обложка: Екатерина О

Пролог

Каждая девушка хотя бы раз в своей жизни сталкивается с предательством.

С предательством со стороны чужих, со стороны близких и тех, кого мы выбираем себе в спутники. Однако там, где есть обман, есть и доверие. И иногда они искажаются до такой степени, что их очень легко перепутать.

Именно это он и сделал.

Мужчина, сперва завладевший моим телом, а затем и сердцем, был настоящим волшебником по части лжи.

Думаю, в глубине души я всегда знала, что он что-то скрывает. Я всегда это подозревала, и, возможно, именно поэтому в него влюбилась, несмотря на его обман.

Но потом его искусно выстроенная ложь развалилась на куски.

И теперь мне было решать, чего ему от меня ждать — доверия или предательства.

Глава первая

— Ты не можешь приводить свою дочь на работу в выходные, Джо.

— Кто такое сказал?

Стив приосанился, изо всех сил пытаясь напустить на себя строгий вид, но безуспешно.

— Вообще-то, ты.

Я сложила руки на своей украшенной оборками груди. Голова, словно волейбольный мяч, металась между папой и человеком, помогавшем ему в управлении компанией. Я невольно напряглась, ожидая, что их голоса вот-вот перейдут на крик, а лица исказятся гневом, но они по-прежнему улыбались.

С тех пор как четыре года назад умерла моя мама, я стала слишком восприимчива к всплескам эмоций. Мне ужасно не нравилось, когда папа повышал голос или кто-то выяснял отношения на людях.

Папа обнял меня за худенькие плечи и прижал к себе.

— Стив, когда это я говорил, что не могу привести в субботу на работу свою любимую дочку?

Стив мне подмигнул. У него были аккуратно подстриженные темно-русые волосы и густые усы.

— Когда написал свод правил для своей компании, Джо. Там было примечание мелким шрифтом.

Я знала, что они шутят — играют в какую-то непонятную мне игру. Я приходила в офис каждый день, включая субботу и воскресенье. Но поскольку они ожидали, что я куплюсь на их маленькое представление, я решила им подыграть.

Я стала вести себя так, будто значительно младше того возраста, на который ощущала себя на самом деле, хотя была еще ребенком и, по сути, не могла обладать опытом и зрелостью.

Смерть мамы и начало трудовой карьеры в столь раннем возрасте дали мне два преимущества: взрослость и юность. Ко мне практически всегда относились и общались как со взрослой, но сегодня я была не против ненадолго стать маленькой, потому что хотела стать такой для разнообразия.

Я хотела, чтобы мне дали выплакаться, потому что сегодняшний день стал для меня полным разочарованием, и если бы я была ребенком, то могла бы не скрывать свою боль. А будучи взрослой, мне следовало с этим смириться и притвориться, что у меня все в порядке.

Причиной моего горя стал сущий пустяк. Меня это не должно было волновать — особенно учитывая, что я соображала, что к чему. Но папа нарушил нашу давнишнюю праздничную традицию, и я не знала, как сказать ему, что огорчена, и при этом не выглядеть неблагодарной дочерью, которая не ценит всего того, что у нее есть.

— Свод правил? — пропищала я, взглянув на папу. — Ты написал свод правил, прямо как в школе? Неужели они такие же нудные и строгие относительно всякой ерунды, вроде длины носков и униформы?

Я поморщилась, посмотрев на помятую рубашку и брюки Стива.

— Если так, то почему вы по-разному одеты?

На папе были отглаженные брюки, серый жилет и пиджак с темно-синей оторочкой на рукавах. Каждая манжета и складка были по-военному безупречны.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Он очень отличался от остальных мужчин его компании, особенно от Стива в его помятой рубашке.

Но это не было новостью.

Сколько я себя помню, папа был безупречен каждый день своей жизни. Даже на фотографиях, на которых он держит меня новорожденную в роддоме, на нем костюм-тройка с хризантемой (любимым маминым цветком) на лацкане.

Стив усмехнулся.

— Элль, в твоей школе есть форма?

Он знал ответ на свой вопрос. Стив видел меня здесь после школы в этом презренном великолепии.

Я кивнула.

— Я ее ненавижу. Она грубая и колючая.

— Но ты в ней такая очаровательная, Пуговка Бэлль, — папа обнял меня еще крепче.

Втайне мне ужасно нравились его объятия (особенно потому, что теперь у нас двоих на всем белом свете остались только мы), но внешне я должна была поддерживать имидж двенадцатилетней девочки.

Все еще подыгрывая им в их представлении, я протянула:

— Па-ап. Ты же обещал меня так не называть.

Он театрально отшатнулся.

— Упс. Совсем забыл, — папа постучал себя по виску. — Я пожилой человек, Элль. И не могу всё упомнить.

Я толкнула его плечом.

— Поэтому ты забыл, что написал свод правил, запрещающих в выходные приводить на работу дочерей?

— Именно, — улыбнулся он.

— И поэтому забыл про мой День рождения?

«Упс».

Я не хотела этого говорить, но все утро сдерживалась. Я изо всех сил пыталась шутить, но никак не могла скрыть свою боль. Папа никогда раньше об этом не забывал. Он всегда будил меня с каким-нибудь дурацким подарком, а потом исполнял все мои желания.

Не то что сегодня.

Мне исполнилось двенадцать, и не было ни торта, ни свечей, ни даже праздничных объятий.

Вместо этого папа приготовил мне тосты, велел одеться поприличней и потащил на работу. Он часто брал меня с собой в офис, но я надеялась, что сегодня мы вместе отправимся в Центральный парк или, на худой конец, пообедаем в моем любимом тайском ресторане.

Или мне больше нельзя веселиться?

Означает ли это, что теперь, став взрослой, я должна прислушаться к его словам и начать приносить прибыль? Что пришло время применять на практике полученные в школе знания?

«Я думала, он шутит».

С другой стороны, папа ведь шутил, разыгрывая это представление. Я затаила дыхание, изо всех сил пытаясь понять, что происходит.

Стив ахнул.

— Ты забыл о Дне рождения собственной дочери? — покачав головой, фыркнул он. — Стыд тебе и позор, Джо.

— Следи за словами. Я ведь тебя и уволить могу, — сказал отец, пытаясь напустить на себя сердитый вид. Однако, в конце концов, сдался и широко улыбнулся. — Вот почему я нарушил правила и привел дочь на работу в субботу.

Я застыла, не в силах остановить переполняющее меня счастье.

«Постойте…так значит, он не забыл?»

— Чтобы… заставить ее на себя горбатиться? — округлил глаза Стив. — Мог бы и подождать, пока ей исполнится тринадцать.

Мужчина мне подмигнул.

— Дай дочери повидать мир, прежде чем привяжешь ее к этому месту.

— У нее на это будет достаточно времени, — папа крепко меня обнял и повел за собой. — Пойдем, Пуговка Бэлль.

Я закатила глаза.

— Опять Пуговка Бэлль?

— Смирись с этим, — усмехнулся он и зашагал по просторному коридору, а в его седеющих волосах отражались неоновые огни.

Из окон открывался вид на центр Манхэттена. Кабинеты генерального директора и топ-менеджеров «Бэлль Элль» располагались на высоченном сорок седьмом этаже и неизменно впечатляли меня и приводили в ужас.

Отец владел этим зданием и еще несколькими другими. Судя по школьным сплетням, он был очень богат. Однако только я знала, сколько времени и сил он вкладывал в свою компанию, и очень им гордилась. Но также боялась того, чего он будет ожидать от меня теперь, когда я стала старше.

С годами все менялось. Мое детство закончилось через два месяца после смерти мамы, наглядно показав, насколько другой будет теперь наша жизнь. Никаких больше сказок и чтения на ночь.