Графиня де Монсоро. Том 2 - Дюма Александр - Страница 65

Монсоро потерял сознание, но у Реми его слабость не вызвала тревоги.

– А! Вот оно. Это хорошо: обморок, пульс слабый. Все как полагается. (Он пощупал руки и ноги – кисти и ступни холодные. Приложил ухо к груди: дыхательные шумы отсутствуют; легонько постукал по ней: звук глухой). Черт, черт, вдовство госпожи Дианы, возможно, придется перенести на более поздний срок.

В это мгновение легкая, красноватая, блестящая пена увлажнила губы раненого.

Реми поспешно достал из кармана сумку с инструментами и вынул ланцет; затем он оторвал полосу от рубахи Монсоро и перетянул ему руку в предплечье.

– Посмотрим, – сказал он. – Если кровь потечет, тогда, даю слово, госпоже Диане не суждено стать вдовой. Но если не потечет!.. Ах! Течет, ей-богу, течет! Прошу прощения, дорогой господин де Бюсси, прошу прощения, по, ничего не поделаешь, врач – прежде всего врач.

И в самом деле, кровь, сначала словно бы поколебавшись одно мгновение, хлынула из вены. Почти в ту же секунду раненый вздохнул и открыл глаза.

– Ах! – пробормотал он. – Я уж думал, что все кончено.

– Еще нет, милостивый государь, еще нет. И, возможно даже…

– Я выберусь?

– О! Бог мой! Несомненно. Но прежде давайте закроем рану. Погодите, не двигайтесь. Видите ли, природа в эту самую минуту лечит вас изнутри, так же как я лечу вас снаружи. Я накладываю вам повязку, а она изготовляет сгусток. Я пускаю вам кровь, она ее останавливает. А! Природа – великий хирург, милостивый государь. Постойте, я вытру вам губы.

И Реми провел носовым платком по губам графа.

– Сначала, – сказал раненый, – я только и делал, что харкал кровью.

– Что ж, теперь, видите, кровотечение уже остановилось. Все идет хорошо. Тем лучше! То есть тем хуже.

– Как! Тем хуже?

– Тем лучше для вас, разумеется, но тем хуже!.. Я знаю, что хочу сказать. Любезный мой господин де Монсоро, боюсь, что буду иметь честь вылечить вас.

– Как! Вы боитесь?

– Да, я-то себя понимаю.

– Так, значит, вы считаете, что я поправлюсь?!

– Увы!

– Вы странный врач, господин Реми.

– Что вам в том? Раз я вас спасаю!.. А теперь… Реми прекратил кровопускание и поднялся.

– Вы меня бросаете? – спросил граф.

– А! Вы слишком много говорите, милостивый государь. Лишняя болтовня вредна. Ах, да разве в этом дело? Мне скорее следовало бы посоветовать ему кричать.

– Я не понимаю вас.

– К счастью. Ну, вот вы и перевязаны.

– А теперь?

– А теперь я отправляюсь за помощью.

– А я, что мне пока делать?

– Сохраняйте спокойствие, не двигайтесь, дышите очень осторожно, старайтесь не кашлять. Не будем тревожить этот драгоценный сгусток. Какое жилье тут ближе всего?

– Меридорский замок.

– Как туда пройти? – спросил Реми, изображая полное неведение.

– Переберитесь через стену, и вы попадете в парк пли же следуйте вдоль стены до ворот.

– Хорошо, я поскачу туда.

– Благодарю вас, добрый человек! – воскликнул Монсоро, – Кабы ты знал, каким добряком я на самом деле оказался, – пробормотал Реми, – ты бы меня еще не так благодарил!

И, вскочив на коня, лекарь галопом помчался в указанном направлении.

Через пять минут он прибыл в замок, все обитатели которого суетились и хлопотали, словно муравьи разрытого муравейника, обыскивая заросли и закутки парка и прилежащий к нему лес в бесплодных попытках обнаружить то место, где лежит тело их господина, ибо Сен-Люк, чтобы выиграть время, дал им неверные указания.

Реми влетел, как метеор, в эту толпу и увлек ее за собой.

Он с таким жаром отдавал распоряжения, что графиня де Монсоро не смогла удержаться от удивленного взгляда.

Тайная, смутная мысль промелькнула в ее уме и на секунду затуманила ангельскую чистоту этой души.

– А я-то думала, что он друг господина де Бюсси, – прошептала она, глядя, как удаляется Реми, увозя с собою носилки, корпию, чистую воду, в общем – все необходимое для лечения.

Сам Эскулап со своими крыльями божества не успел бы сделать больше.

Едва лишь переговоры герцога Анжуйского с его матерью были прерваны, герцог поспешил отправиться на поиски Бюсси, дабы узнать причину столь невероятной перемены в его настроении.

Бюсси, вернувшись в свою хижину, перечитывал в пятый раз письмо Сен-Люка, и в каждой его строчке открывал все более и более радостный для себя смысл.

Что же касается Екатерины, то она, возвратившись к себе, вызвала своих людей и распорядилась готовить все к отъезду, который, по ее предположению, мог быть назначен на завтра или, самое позднее, на послезавтра.

Бюсси встретил принца любезнейшей улыбкой.

– Монсеньер, – воскликнул он, – ваше высочество удостаиваете мой дом посещением?!

– Да, смерть Христова! – сказал герцог. – И я пришел требовать объяснений.

– У меня?

– Да, у тебя.

– Я слушаю, монсеньер.

– Как! – вскричал герцог. – Ты советуешь мне встретить во всеоружии предложения моей матери и мужественно выдержать ее натиск. Я так и поступаю, и в самый разгар схватки, когда все ее удары разбились о мою броню, ты вдруг говоришь мне: «Сбросьте вашу кирасу, монсеньер, сбросьте ее».

– Когда я давал вам свои советы, монсеньер, я не знал, с какой целью приехала ее величество королева-мать. Но теперь, убедившись, что она прибыла для вящей славы и счастья вашего высочества…

– Для моей вящей славы и моего счастья? – воскликнул герцог. – Что ты этим хочешь сказать?

– Разумеется, для славы и счастья, – ответил Бюсси. – Судите сами: чего желает ваше высочество? Одержать верх над своими врагами, не так ли? Ибо я не думаю, как некоторые, что вы мечтаете стать королем Франции, Герцог искоса поглядел на Бюсси, – Быть может, иные вам так и посоветуют, монсеньер, – сказал тот, – но это ваши злейшие враги, уж поверьте мне, и если они слишком упорствуют, если вы по знаете, как от них избавиться, отправьте их ко мне; я докажу им, что они ошибаются.

Герцог поморщился.