Он тебя не любит (?) - Тоцка Тала - Страница 20

Бессонова резко встала и отошла к окну, повернувшись к Эве спиной. Постояла так совсем недолго, а потом заговорила:

– Он любил твою мать, Эвангелина. Хоть они и были двоюродными, его это не останавливало, да и правильно, раньше брак между кузенами считался вполне возможным. Твоя мать была очень красива, ты похожа на нее, поэтому, когда я тебя увидела… – она замолчала.

– Но мама была старше! – потрясенно проговорила Эва. – Вы уверены?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Наталья Георгиевна хмыкнула, и это получилось у нее неожиданно по-юношески. Эва снова испытала чувство, близкое к шоку.

– На пять лет. Уверена, конечно, мы же учились вместе, это все происходило на моих глазах. Я была его другом. Петя поверял мне все свои сердечные тайны, а я его утешала, – смешок в этот раз вышел достаточно горьким. А потом она так же резко повернулась к Эве. – Я не виню твою мать, Эва. Кира не давала ему повода, просто знаешь сама, есть женщины, которыми все восхищаются, она была как раз из таких. Петр как с ума сошел, а Кира к нему относилась как к брату. Их матери, родные сестры, решили прекратить всякое общение, чтобы не провоцировать детей. Но знаешь, мне кажется, моя свекровь всерьез считала сестру и племянницу виноватыми. Может, они разругались, она не признавалась. Но Петя даже не знал, где живет Кира, они столько лет не виделись и не общались. А потом вдруг он уезжает и привозит тебя… Что я должна была думать? Особенно когда тебя увидела.

– Я не так похожа на маму, – ответила Эва, ошеломленная этой историей, – она правда была красавицей.

– Это ты так думаешь, – грустно усмехнулась Бессонова, – ты просто еще слишком молоденькая.

В воздухе повисла неловкая пауза. Эва застегнула пуговицы и поправила блузку.

– Я пойду. Извините, что побеспокоила, – она поднялась и направилась к двери, как тут ее остановил негромкий оклик:

– Эва! – Наталья Георгиевна смотрела виновато и благодарно, ее глаза подозрительно блестели. – Прости меня! И… Спасибо!

Эва кивнула и вышла из комнаты.

– Эвка, поплывешь с нами на яхте? – Алена откусила яблоко, а Эва чуть не поперхнулась, но быстро взяла себя в руки.

– Мне к экзаменам надо готовиться, извини, я не смогу.

– Эвочка, у тебя проблемы с сессией? Ты скажи, я решу, тебе там быть надо обязательно, – заявил Бессонов. Его поддержала жена:

– Да, детка, ты вон какая бледная, а там позагораешь, подышишь морским воздухом.

Эва никак не могла выбрать удобный момент, чтобы улизнуть с воскресного ужина с дорогими родственниками. Не то чтобы ей было неуютно, наоборот, Наталья Георгиевна встретила ее очень приветливо. Да и у дяди видимо все складывалось удачно, и он тоже был рад видеть племянницу.

Эва смотрела на приземистого, полнеющего мужчину, и ей не верилось, что он в принципе был способен на такие пылкие и пламенные чувства. Да и Бессоновой тоже гораздо больше подходила роль мраморной садовой скульптуры, чем влюбленной девочки, вынужденной выслушивать о сердечных невзгодах своего возлюбленного.

Неужели деньги способны настолько выкорчевать все живое и заполнить душу и мозг человека практически без остатка? Вопрос риторический…

– Не отпирайся, это же мой день рождения!

– У меня три заказа, – почти не солгала Эва, заказ был один, – я не успею.

– Эва, что за глупости! Алена твоя сестра, как это тебя не будет на ее дне рождения? – дядя отложил вилку и повернулся всем корпусом.

– Мы с твоим дядей посовещались и решили, что хоть ты и совершеннолетняя, но коль ты учишься, мы должны тебе помогать, – Наталья Георгиевна выложила перед Эвой длинный конверт с логотипом крупного банка. – Возьми, это карта, которую я буду пополнять по мере необходимости.

– Зачем? Мне не надо! – Эва попыталась сунуть конверт обратно, но неожиданно получила решительный отпор.

– Бери! Как раз купишь себе одежду для отдыха.

Что ж, значит карту постигнет участь долларов, будет валяться в ящике комода в коробке. Эва в жизни эти деньги не возьмет.

– Я правда не могу, – взмолилась она, глядя то на дядю, то на его жену, – да и я никого там не знаю в их компании.

«Кроме Макара».

Слева заныло, и Эва постаралась заглушить эту ноющую боль. Макар так и не появлялся, она отправила ему портрет с несколькими фильтрами и обработками на выбор, но в ответ пришло лишь лаконичное: «Спасибо». И все.

– Кстати, а что там произошло между Демидовым и твоим Русланом? – спросил Бессонов у дочери. – Я слышал, Резанов даже в больницу попал. Они что, совсем с ума посходили?

Алена скромно потупилась и вздохнула.

– Макар узнал, что мы встречаемся, вот и не сдержался. Они подрались, Макар Руслана чуть не убил. А потом сам в травмпункт отвез, они же дружат много лет. Но Руслан в больнице не остался, врут твои слухи, пап! Там и Макару неслабо досталось.

Эва вздрогнула, нож со звоном упал на сверкающий испанский кафель. Мак подрался с Русом? Из-за Алены? Конечно, из-за Алены, не из-за нее же. Но внутри все равно стало жарко, как в раскаленной печи. Так может Макар поэтому не появляется?

– Я, наверное, пойду, – сползла она со стула, – завтра лекции. Спасибо, было очень вкусно.

– Я провожу! – вызвалась Алена. На пороге дома она взяла Эву за руку. – Послушай, ты не можешь так со мной поступить. Я пообещала Макару, что попрошу у тебя прощения, он только поэтому оставил в покое Руслана. Он его правда чуть не убил. Но если ты со мной не поедешь, Мак решит, что я его обманула, и расскажет все отцу. Он пригрозил…

– Алена, с меня хватило одного дня рождения, – Эва отняла руку.

– Я клянусь, что не буду тебя просить выпить, не буду ничего предлагать, чтобы ты не сомневалась… – начала было Алена, а потом подозрительно взглянула на Эву. – А что тебе не понравилось на том дне рождения? Ты же сама сказала, что у вас ничего не было. Или все-таки было?

Эва призвала на помощь всю свою выдержку.

– Не было, – пожала она плечами, внутренне сжимаясь от накативших воспоминаний, – и быть не могло.

– Вот видишь! – обрадовалась Алена. – Значит, договорились!

Музыка басами отдавала в затылке, мерцали пылинки в лучах лазерных прожекторов. Макар сидел, облокотившись о барную стойку, смотрел на извивающиеся тела танцующих и думал о том, как его это все раздражает. Почему только, непонятно.

Хотя что там непонятного? После того, как он окончательно проспался и у него прочистились мозги, первым порывом было упиться до отключки по новой.

Во-первых, будем называть вещи своими именами: он изнасиловал невинную девочку, сестру Алены, что бы она там ни лепетала о своей мести парню. А второе было еще более омерзительным. Потому что, приехав к Эве, вместо того чтобы поговорить, извиниться и свалить в закат, он в закат-то свалил, но перед этим изнасиловал ее второй раз. И по-другому Макар это назвать не мог, потому что привычным сексом все происходящее можно было назвать разве что в припадке буйного помешательства.

Девочке было больно. Он помнил, как она дрожала и плакала, и от отвращения к себе готов был биться о стену. Он даже начал, въехал пару раз кулаком, потом вспомнил о куда более подходящем объекте, сменил локацию и набил морду Руслану. Единственное, что сейчас доставляло хоть какое-то удовольствие, это воспоминания, как он его бил.

Рус защищался, конечно, но Макар точно бы его покалечил, если бы не Алена. Она заламывала руки, рыдала, просила остановиться, обещала попросить у сестры прощения. Макар пригрозил рассказать все старшему Бессонову, и она еще раз пообещала, прям поклялась.

(function(w, d, c, s, t){ w[c] = w[c] || []; w[c].push(function(){ gnezdo.create({ tizerId: 364031, containerId: 'containerId364031' }); }); })(window, document, 'gnezdoAsyncCallbacks');

В-третьих, он предложил Эве деньги. Потому что охренел от нищей, убогой комнатки в убитой квартире с китайской дверью, которую при желании можно легко вскрыть консервным ножом. И ушел, не попрощавшись. Просто кивнул, а сам разве что не сбежал.

Потому, как если бы еще продолжил смотреть на нее, такую хрупкую, с опухшими зацелованными губами, пропахшую и пропитавшуюся им, обвивавшую себя руками, то точно не смог уйти. А презервативы в самом деле остались в машине. И это был бы настоящий треш.