Восстание Персеполиса - Кори Джеймс С. А. - Страница 41

– Привет! – начал Холден и тут же обернулся к Бобби. – Вот здорово. Не знал, сумеем ли вас найти.

Саба тихо присвистнул.

– Хренов Джеймс Холден. Ты не поверишь, сколько я о тебе наслышался.

– Надеюсь, только хорошего. – Холден прошел в комнату, не замечая повисшего напряжения. Или решив не замечать. По нему никогда не скажешь. – А с моей старой командой вы уже познакомились?

– С твоей командой? – Саба как в первый раз увидел Бобби. И расхохотался. – Савви, так и знал! Ну и ладно. Добро пожаловать в подполье.

Бобби улыбнулась, но внутри что-то неприятно заворочалось. «Хренов Джеймс Холден», – подумалось ей. Три волшебных слова, и вот уже главная тут не она.

Глава 19

Драммер

Изображение было зернистым, помехи перебивали сигнал. Полдюжины слоев шифрования, сперва наложенных, а потом содранных, оставили после себя невыразительный звук и почти неправдоподобные цвета. И все же у Драммер таяло сердце, потому что вот, посреди кадра – она видела Сабу. Нижние веки чуть припухшие, как всегда у него от усталости, зато улыбка сияет.

– Но савви, как приятно было получить от тебя вес- точку, Ками, – говорил он. – Сердце вдали от тела, вот что ты для меня. И на наши нынешние места никого лучше не найдешь.

– Я тоже тебя люблю, – обратилась она к экрану, но только потому, что в кабинете была одна.

Тайные связи Авасаралы обозначились скорее, чем ожидала Драммер. Ее потрясло уже то, что они вообще сумели пробиться. Она готова была поверить, что старуха переоценивает свои силы, претендует на влияние, которого давно лишилась, уйдя на пенсию. Но перед глазами были доказательства, что Крисьен Авасарала, что о ней ни говори, не полное дерьмо. Саба впился в станцию Медина как клещ, устанавливая контакты со всеми сотрудниками Союза, с кем мог связаться без риска. А под Союзом он чаще всего понимал АВП.

Драммер слушала его доклад и делала заметки от руки. Записывая, она лучше запоминала. Шестьдесят восемь жителей Медины разбиты на ячейки от трех до восьми человек. Любительское, неуклюжее покушение и вызванные им репрессии. Саба мог бы не говорить, что воспользовался ими для вербовки новых людей. Это было понятно само собой. Главными целями выбрали сбор сведений и инфраструктуру. Сеть Авасаралы – это прекрасно, но для подготовки к следующей волне требовался тыл, поддержка из слепых зон, куда не дотягивались безопасники Лаконии, и открытые окошки в системе связи противника. Какой будет эта волна, еще предстояло выяснить.

Драммер поймала себя на том, что кивает, слушая его и обдумывая выводы. Лаконцы держали связь через причаленный на Медине корабль размером с истребитель, плотно шифровались и физически изолировали систему шифровки от дешифровальных установок на станции. Оттуда ничего не подслушаешь и вражескую систему не взломаешь. Ей предстояло найти встроенные коды антенн и трансляторов. Может, подручные Авасаралы в коалиции Земля – Марс запаслись какими-нибудь подсказками и могли бы поделиться с Сабой. Проверка на постах отнимает у лаконцев до трети оккупационных сил. Солдаты действовали в известных, открытых коридорах, что дало людям Сабы время обустроить запечатанные норы и слепые зоны. Если репрессии смягчатся, надо будет организовать новую провокацию, чтобы враг не отвлекался от проверок людей и транспорта. Пусть суетятся, пока подпольщики роют в теле станции новые тоннели. Возможно, все новейшие схемы Медины попали в руки лаконцев. Нужно исходить из того, что про все старые норы знают все игроки, но Сабе не так уж трудно будет устроить новые. Он был контрабандистом – не хуже, чем она когда-то, если не лучше.

Сообщение закончилось озорной улыбкой Сабы.

– Ты береги себя, сердце мое, – сказал он, послав в камеру воздушный поцелуй. – Живи, как будто уже умерла.

Драммер потянулась к экрану, как к его щеке, но рука коснулась холодного и твердого. Живи, как будто умерла. Давно она не слышала этой фразы. Когда-то она была девизом группы Вольтера. Яростные подростки видели романтику в таком фаталистическом призыве к отваге. Когда-то и ей это представлялось романтичным.

Она проверила время. Запись Сабы продолжалась почти двадцать минут. Ей даже не верилось, что она слушала так долго. Упивайся она его голосом целый час, все равно мучилась бы от жажды. Пролистав страницы, страницы, страницы заметок на экране, Драммер поразилась, как много он успел сообщить за столь короткий срок.

Она еще раз перечитала свои записи, закрепляя их в памяти, а потом все стерла. Информации, которой не существует, не грозит утечка. Она вызвала Вогана. Тот откликнулся мгновенно.

– Что у нас с военным атташе? – спросила Драммер.

– Ждет беседы с вами, мэм.

– Вызовите его через десять минут в конференц-зал.

– Да, мэм. – В голосе Вогана сквозило неподдельное удовольствие. После падения Медины дипломаты и координаторы коалиции Земля – Марс заполнили Дом народа, и Воган распоряжался ими с преогромным удовлетворением. Нехорошо, пожалуй, но тут Драммер охотно проявляла снисходительность.

Встав из-за стола, она потянулась. Между лопатками громко хрустнуло. Она зевнула, но не от усталости. Так зевает бегун перед стартом. Глубокий вдох перед рывком. По нормальному расписанию сейчас подходил бы конец ее смены. Теперь Драммер жила иначе. Оставалась на ногах, сколько надо было, и спала, когда выпадала возможность. Такой образ жизни во времена ее юности называли «sin ritma». Теперь это давалось труднее, и нередко приходилось взбадривать ум чашкой кофе, и все же Драммер чаще улыбалась, сама не зная чему.

Бенедито Лаффлин, посланник КЗМ, дождался ее через двадцать минут. Он сжимал в кулаке полусмятую грушу с содовой. Широкое жабье лицо выглядело не таким самодовольным, как обычно.

– Мадам президент, – поздоровался он, вставая.

Драммер ответила взмахом руки. Села сама, и Воган протянул ей грушу с чаем. Она отпила. Горячий, но не обжигающий. Воган уплыл к стене, слившись с фоном корабельной механики.

– Что мы видим? – начала Драммер.

Лаффлин прокашлялся.

– Начистоту? Думаю, план вам страшно понравится.

– Передаете мне контроль над вашими флотами?

Он заморгал.

– А… ну, это…

Драммер улыбнулась.

– Пожалуй, я не откажусь. Что у вас есть?

Он достал ручной терминал, перебросил данные на стену. Перед ними развернулась Солнечная система. Разумеется, не в истинном масштабе. Слишком много получилось бы пустоты в точной схеме. Флоты Земли, Марса и Союза были обозначены координатами и векторами для находящихся в переходе, орбитой планеты с периодом обращения для остальных. Все это менялось со временем. Ничто не стоит на месте.

А на задворках системы, в чертовой дали от всего остального, врата, из которых ждали врага.

– Исходя из того, что нам известно о боевой мощи их кораблей, – заговорил Лаффлин, – мы разработали несколько сценариев, дающих, на наш взгляд, наибольшее тактическое преимущество нашим объединенным силам. Первый, разумеется, предполагает перехват на выходе.

– Объясните пошагово, – попросила Драммер.

Следующие два часа она просматривала сценарии, сценарии, сценарии. Лаффлин приводил доводы в пользу каждого. Другие вроде него приводили такие же доводы другим членам совета. Скоро начнутся дебаты. Считая с космическими городами, флот Союза перевозчиков не уступал силам коалиции. Если Саба сумеет наладить связь с колониями, можно, что бы ни говорила Авасарала, предпринять согласованную атаку на медленную зону. Если нет, ограниченные действия на Медине могут оказаться не хуже, а то и лучше.

Раз за разом: планы Лаффлина сводились к одному: защитить Землю, защитить Марс. Любой ценой спасти от разгрома внутряков. Драммер догадывалась, что совет увидит это не хуже нее. И тогда…

Она не желала подменять собой полицию для тринадцати сотен миров. И уж точно не хотела возглавлять их армию. Но каждый новый поворот, каждая тактическая идея отзывалась еще не прозвучавшими голосами совета, генерального секретаря Ли, Авасаралы. Никуда не денешься. Кто-то должен встать во главе, и Драммер видела мало способов увернуться.