Волшебница Вихря (СИ) - Мишарина Галина - Страница 58

В ночь перед тем, как увидеть родной Драконий берег, мне приснился странный сон. Мне казалось, будто я снова лечу на могучем звере памяти, вот только одна, и гораздо выше, чем тогда на свадьбе. Мы поднимаемся к самым звёздам, парим среди ледяной бездыханной мглы, и мне нужно всё меньше тела, словно оно распадается на части и превращается в ещё одну звезду. Я как будто потеряла себя, но обрела что-то более важное, чем земная жизнь… И утро встречи с родиной показалось грёзой: Драконье Сердце, которое я никогда не видела с океана, Резвая, в устье которой мы вошли, прекрасные горы в позднем летнем убранстве… Драконье Око, родное обширное море, деревни, где мы с Эликом когда-то бывали… Словно одна из тех прекрасных картин, что рисовала Эльта, такая нежная, дышащая, яркая!

С замиранием сердца я следила, как приближается знакомый берег. Никогда ещё он не казался мне таким замечательным. Хотелось каждую песчинку погладить в ладонях, обнять стены Вихреградья и всех любимых, по которым я так скучала. Поскорее бы! Сердца не хватало, чтобы справиться с мощной волной нахлынувших чувств!

Завидев на стене Эльту, я разволновалась, и никак не могла перестать улыбаться. Девушка тоже улыбалась мне, хотя и как-то странно. Наверное, всё дело было в одежде северных людей, столь непривычной для прибрежных — плотном платье с длинными рукавами на шнуровке, бархатном жилете и непромокаемом плаще. Мой наряд, в котором я была у львов, и в котором сбежала, пришлось убрать в сумку, так он истрепался за время путешествия.

А потом я увидела Власа, и чуть было не бросилась в воду, чтобы поскорее до него добраться. Правда, мужчина как будто не сразу заметил меня, и словно не узнавал… Наверное, всё ещё действовало проклятие колдуньи. Ну, ничего. Вот доберусь до Эликовой кузницы, и посмотрим, кто кого!

Мы причалили. Я старалась до поры не лезть вперёд, хотя ноги дрожали от радостного напряжения.

— Приветствую вас, зальмы с холодных земель, — обратился Влас к Оси, который сошёл первым. — Прошу, проходите в замок, отдохните с дороги.

Капитан чаек как будто наткнулся на стену, нахмурился. Но догадался, что Вихрь и его не вспомнил, хотя отчего бы? Ведь их встреча случилась намного раньше нашей. Неужели ведьма испортила и эту глубинную память?..

— Влас! — я не удержалась и шагнула к мужчине. — Здравствуй!

У меня дрожали губы, голос охрип. Обнять. Поцеловать. Ощутить ближе его тепло… Любимый. Самый добрый. Самый лучший…

— Добрый день, — отозвался муж. — Мы разве знакомы?

Я сглотнула. В сердце медленно разливалось болезненное отчаяние.

— Да. Были. Дело в том, что… просто ты должен знать… Ты же помнишь ведьму, которая наложила на тебя проклятие времени?

— Откуда ты об этом знаешь, чужестранка? — насторожился он.

— Я не колдунья! — спохватилась я. — Никогда ей не была! Но ты из-за той ведьмы потерял память, когда мы вместе пытались…

Он взял меня за локоть и повёл прочь от заинтересованно переглядывающихся чаек.

— Кто ты?

— Веда! Веда из Грозовых кузнецов! И если ты позовёшь Элика, моего брата, он докажет тебе, что мы с тобой — супруги!

Влас неожиданно улыбнулся, но тотчас нахмурился.

— У меня уже есть жена. И я совершенно точно уверен, что приносил клятвы всего однажды. А что насчет твоего якобы брата… Если вы и правда были родственниками, мне жаль, но он погиб полгода назад от удара молнии.

Я чуть не упала, живот скрутило от ужаса.

— Нет! Такого быть не может! Он ведь Грозовой, молнии никогда не причиняли ему вреда!

— Он был лучшим кузнецом, но так сложилась его судьба, — отозвался Влас, внимательно меня разглядывая. — В последнее время он постоянно что-то новое пробовал, колдовал, и не совладал с силой бури.

У меня дрожали губы, тело было чужим. Я посмотрела на Власа, надеясь увидеть в его глазах хотя бы искру тепла и нежности, но он был спокоен и равнодушен. Оставалось только идти напролом, сквозь слёзы.

— Я правда была твоей женой! Правда! Хочешь, докажу? Я могу рассказать о Вихреградье, и о том, какой ты, о твоей татуировке, о любимых блюдах, и о том, что ты умеешь делиться снами…

Мужчина скрестил на груди руки.

— Помимо слов есть ли у тебя вещественные доказательства? Ты не похожа на прибрежную.

Я поспешно сорвала с головы платок, и коса упала на грудь.

— Мне этот наряд дали… Чайки спасли меня из моря, куда меня перенесла колдунья. Но сначала мы боролись с ней в Ведьмином Ненастье, потому что проклятие…

Влас как будто невнимательно слушал, и я, поняв, почему, застыла на месте. По мосткам шла красивая светловолосая девушка с животом таким большим, что было ясно: родит на днях.

— А я вот пока дошла… — улыбнулась она виновато. — Здравствуйте. Рада с вами познакомиться. Меня зовут Мила.

— Милая, тебе бы лучше вернуться во двор, — сказал Влас ласково, и моё сердце разлетелось на куски. — Я сам разберусь, тут всё сложно и запутано.

Я, как во сне, прошла мимо них, и пошла по берегу в сторону утёса Слёз. Никто не остановил меня — ни Влас, ни чайки, которых весело приветствовала Эльта. И она меня тоже не узнавала… Теперь у меня не было ни брата, ни мужа, ни семьи. И даже если бы Влас вспомнил, разве имела я право разрушать его жизнь, чтобы построить заново свою собственную?

Я взошла на утёс, и долго плакала, глядя на море. Сердце медленно кровоточило, душа угасала. Мне становилось всё холодней, ветер бил в грудь безжалостно. Я поглядела вниз, на бушующие волны и острые челюсти камней. Никто не остановит. Никто не придёт. Всего один шаг — и бездна меня примет. Или всё-таки побродить, у людей поспрашивать, что да как? А, может, на остров вернуться, попробовать как-то связаться с родными? Ведьма так упрямо пыталась доказать, что они живы и бросили меня!

Но чем дольше я стояла, тем больше мне хотелось покоя. Забыться, закрыться от боли, спрятаться среди пустоты. Я шагнула к краю, занесла ногу и рухнула в раскрытые объятья пучины с каменными зубами, запутавшись в невозможном, неминуемом, прочном горе…

…— Понравилось представление? — хихикнул знакомый голос возле уха. — А я тебя предупреждала, что назад не вернёшься!

Меня словно собрало по частям, склеило и восстановило. Глазам стало больно, хотя вокруг было темно. Я вскочила, но пошатнулась и осела на холодное нечто. Ведьма! Она обманула меня! Но как?.. Когда?

— Где я? Что ты сделала? Это была иллюзия?..

— Не совсем. Отчасти. Я составила мозаику из чужих мыслей, слов и поступков. Хотела тебя порадовать. Ты же рада?

— Где ты?

— Рядом с твоей душой. К сожалению, физически мы встретиться не можем, но я найду тебя, будь уверена.

Меня мутило, голос звучал по-мужски низко и грубо.

— Получается, я не вернулась в Вихреградье?

— Понятия не имею. Тебе, дорогуша, придётся гадать, в каком именно мгновении времени ты стала видеть сон вместо реальности. А, может, я растянула мгновения твоей смерти, и теперь забавляюсь. Но могу тебя освободить, если выполнишь мои условия. Они, кстати, прежние.

— Нет, — с тихой ненавистью отозвалась я, пытаясь найти выход из холодного мрака.

— Ой, да не артачься! Я всего-то хочу, чтобы ты признала, что любовь не может быть сильнее моего колдовства. Откажись от своей памяти о Власе, и я верну тебе мирную и спокойную жизнь без печалей.

— И без любви.

— Само собой.

— Пошла к чёрту!

Женщина рассмеялась.

— Что же, пока что ты ещё в силах сопротивляться, хотя бросилась вниз, довольно быстро сдавшись. Ладно, посмотрим, что будет потом.

И снова я плыла на корабле чаек, усиленно пытаясь понять, реально ли всё или вымышлено. Но как отличить истину от дурного замысла? Прикосновениями? Жаждами? Всё было обычно, привычно, правильно. Всё тот же океан, и ветер, и солнце. Те же Луны на небе, и серебро их лучшей на волнах. Та же еда, и очищенная особым устройством вода, и линии на моих ладонях, что я пыталась прочитать, словно буквы в книге…

На исходе месяца мы причалили к знакомому берегу, где вместо замка чернели остывшие руины. И веяло от них такой печалью, таким отчаянным смирением, что я просто не могла не поверить в этот кошмар. Да и сам берег изменился до неузнаваемости, словно его изгрыз кто-то гигантский.