Волшебница Вихря (СИ) - Мишарина Галина - Страница 22

Влас собрал воинов на площадке у фонтана, а, так как я жила в самом замке, то могла видеть поединок, что он устроил с провинившимся. Хотя скорее это было медленной казнью, потому что справиться с вожаком воин, конечно, не мог, как ни старался. Вихрь был безжалостен и спокоен. Он наносил не смертельные, но болезненные удары, и вскоре его противник уже едва держался на ногах. Мне показалось, что он, перед тем как упасть на колени, сказал «Прости, господин», но Влас не остановился — ударил кулаком прямо в лицо, и воин упал, теряя сознание.

Мужчину унесли, а Влас некоторое время хмуро глядел на оставшихся воинов. Потом он тихо заговорил с ними, и я не могла знать, о чём, но видела по лицам, что они понимают и принимают его решение как справедливое и правильное. И всё-таки мне было жутко. Я прежде не видела, чтобы Влас так сражался. Несмотря на внешнее спокойствие, его глаза выдавали настоящую ярость, да и наказанный не отделался только ранами. Я потом узнала, что его отправили на несколько месяцев к каменным драконам в пещеры — помогать с рудой. Но за что?

Рассказала Эльта. Оказывается, воин, не сумев добиться расположения девушки, просто взял её силой, решив, что избраннице уж точно понравится близость с ним. А "возлюбленная" вовсе не ждала подобного, ведь всё началось с нежных поцелуев…

— Он не бил её. Не мучил долго. Лишь сделал, «как считал нужным». — Эльта вздохнула. — Это всего второй раз, когда такое случается в Вихреградье. За насилие и принуждение к любви по законам Вихрей могут пожизненно отправить в Драконью тюрьму. Влас пожалел его. Он дал ему шанс всё исправить, а ей — подумать, сможет ли простить. Ты считаешь моего брата жестоким?

— Нет. Чтобы познать боль и отчаяние, нужно самому стать жертвой. Влас дал ему побыть в этой роли.

Девушка кивнула. Она знала не понаслышке, что такое отчаяние. Слав задержался надолго, но он вовсе не разговаривал с ней и даже не смотрел. Наверняка нарочно, потому что за пару недель девушка как только не пыталась привлечь к себе внимание, но все её попытки провалились.

В первый же день чистоты, когда всем в крепости была дана работа, Эльта определила меня в купальню — мыть большую ванную. Я несла ведро, тряпки и мыло, и думала о том, что перечитала все книги о магии в крепостной библиотеке. Во многих говорилось о проклятиях, некоторые поведали мне о коварстве ведьм, но ни одна так и не сказала, как от тёмной магии избавиться. Я также поговорила с Ратхой, и единственная надежда, что у меня была — предложить тёмным, ночным драконам, что жили высоко в горах, своё живое сердце. Драконица сказала, что способ «жизнь за жизнь» действует всегда и при любых обстоятельствах. То есть один из нас в любом случае должен был умереть, но это был крайний вариант.

Я со вздохом отворила дверь, прошла через коридорчик и едва не выронила ведро: у ванной стоял обнажённый по пояс Влас. Волосы его были стянуты в тугой хвост, мокрые руки сжимали большую тряпку.

— Эм… — растерялась я. — Прости… Эльта меня определила мыть купальню. Наверное, она ошиблась, раз ты здесь.

Влас кивнул. Он не прогонял меня, но и не приглашал присоединиться. Быстро сориентировавшись, я поставила ведро рядом с его бадьёй.

— Помогу тебе. — И принялась остервенело тереть и без того чистую ванную: на тёплом камне не водилось ни плесени, ни иных налётов.

Влас несколько секунд смотрел на меня, потом продолжил мыть пол. Движения его были такими же резкими и поспешными, как и мои, но я-то торопилась от смущения и неожиданно нахлынувших чувств, а он наверняка хотел поскорее всё закончить и избавиться от нежелательного общества.

Как нарочно на мне было самое простое и грубое платье — серое, просторное, совсем без вышивки. Волосы, повязанные белой косынкой, выбились из косы и всё время лезли в глаза. К тому же я была босиком — день выдался жаркий, как будто не осенний вовсе, и хотелось не ползать на карачках, а нырнуть в море. Я ведь уже очень давно не плавала, только в баню с Эльтой и ходила…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Мы работали упорно, не прерываясь, и оба молчали. Я была одновременно рада видеть Власа, и сердилась ужасно — на его сдержанность, на свою внезапную молчаливость. Хотя о чём нам было говорить? Он ясно дал мне понять, что между нами ничего быть не может, и я знала, что это правильное решение.

Разве что зверь, который жил в нём… Он-то был не прочь подпустить меня ближе, но тоже не для любви и тем более заботы, а чтобы насытиться и избавиться от боли. Влас перехватил у меня ведро, сам ополоснул камень.

— Думаю, достаточно.

— Да, — сказала я, боясь посмотреть на него.

Мы вышли из купальни на палящее солнце, и я повернула на узкую улочку, выводящую к крутому спуску. Ещё не хватало мечтать о жалости.

— Ты куда? — спросил Влас.

— Эльта рассказывала об озёрах внутри пещер. Хочу искупаться, очень уж жарко.

Он нахмурился.

— Позови брата.

— Элик с Ромашкой, помогает дом в порядок приводить. Дел у них невпроворот.

— Тогда кого-нибудь из воинов.

— Не могу. Прости. Мне это не по душе.

На мгновение мне показалось: он пойдёт со мной. Но Влас пожал плечами и кивнул.

— Дело твоё, Веда. Тогда будь осторожна и не увлекайся.

Я поклонилась ему, изо всех сил сдерживая слёзы. Сейчас в ледяную прорубь было бы в самый раз!

— Всего доброго, — пробормотала я и быстро пошла прочь.

Наверняка бы для меня нашлось ещё много работы, и я знала, что веду себя нехорошо. Но не перед вожаком же реветь! Уже выходя за стены, я некстати встретила Шимеля.

— А, Веда. Как тебе денёк?

— Хороший, — выдавила я улыбку. — Солнце печёт вовсю.

Он придержал шаг и пошёл рядом, и я не нашла в себе сил прогнать мужчину. Что удивительно, они с Власом были совершенно разными — у Шимеля были пшеничные волосы и карие глаза, а ещё тонкий нос и ямочки на щеках.

— Куда ты направляешься? — спросил мужчина.

— Просто решила прогуляться. А ты?

— Я вроде тоже.

Он был хорошим человеком, просто не моим совершенно. Я не хотела обижать воина, и не знала, как сказать ему о том, что хочу побыть одна вдали от всех. Удивительно, но он прочитал мои мысли.

— Ты как будто не рада, — сказал мужчина. — Что, мешаю тебе?

— Берег мне не принадлежит, и ты можешь ходить, где угодно. Я просто немного устала.

— Проблема в твоём «избраннике», да? — сощурился мужчина. — Что-то больно долго ты не решаешься ему в любви признаться!

Я вспыхнула.

— Это не так просто!

— Брось, Веда, любой был бы рад принять твои чувства! Неужели сама не понимаешь, как хороша?

Ну вот, приехали…

— Спасибо тебе, но я не считаю себя красавицей. Да и не в этом дело. Ты же понимаешь, что не всегда любовь приходится кстати? Наверное, мужчинам проще признаться. Мне вот всё равно что с обрыва в незнакомые воды сигануть — то ли выплывешь, то ли о камни расшибёшься. И ты не прав, не любой.

Он досадливо пожал плечами.

— Решай, конечно, сколько хочешь. Никто тебя во времени не ограничивает. Только смотри, Веда.

— Что смотреть? — не поняла я.

— Будь осторожна. Мы здесь не любим лжецов.

Я остановилась. Руки чесались ответить ему грубо, по-мужски. Кулаком в нос, например. Не знаю, почему я вдруг стала такой кровожадной.

— Я никому не лгала! Каждый имеет право на тайны, что не навредят другим!

— Только если ты со своими секретами не стремишься изменить Вихреградье.

У меня упала челюсть.

— Ты сошёл с ума?

— Здесь не любят ведьм.

Он точно был безумен.

— Я не ведьма! С чего ты взял, что у меня есть хоть какое-то колдовство?!

— Спеси много. Трудиться не любишь. Всё погулять или посидеть в теньке, за всеми наблюдая. Я видел, какты смотришь, Веда.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Как? Ты вот тоже сейчас на меня пялишься пристально и зло, я же тебя колдуном не считаю!.. — Я сжала зубы и поглядела ему прямо в глаза: — А ремесло вышивальщицы — нелегкий труд. Ты сам-то пробовал хоть раз? Я вот и с мечом умею обращаться, пусть и как плохой ученик, но всё же! И могу сказать тебе, Шимель, что оба этих занятия требуют сноровки и терпения!