Бастард де Молеон - Дюма Александр - Страница 50

– Я только что хотела просить тебя об этом, – сказала девушка.

Аженор встал с колен, ловким движением подхватил на сильные руки возлюбленную (сердце Аиссы билось рядом с его сердцем, его лица ласково касались ее свежие, пахучие волосы, душу переполняла радость, голова кружилась) и побежал к тому месту у стены, где стояла лестница.

Молодой человек почти не чувствовал своей нежной ноши и стремительно как стрела промчался среди деревьев и преодолел живую изгородь, окаймлявшую аллею.

Он уже видел перед собой темную стену, прикрываемую деревьями, как вдруг Аисса, гибкая, словно уж, вырвалась из рук Аженора, скользнув телом по телу юноши.

Молеон остановился; мавританка присела на корточки у его ног и показала рукой в сторону стены.

– Смотри, – прошептала она.

И Молеон заметил белую фигуру, притаившуюся за нижними перекладинами лестницы.

«Ага! – подумал Аженор. – Уж не Мюзарон ли это, который, опасаясь за меня, стережет нас? Нет, этого быть не может, – засомневался он. – Мюзарон слишком осторожен, чтобы подвергать себя опасности по ошибке получить удар мечом».

Фигура выпрямилась; что-то голубоватое сверкнуло у ее пояса.

– Это Мотриль! – вскрикнула Аисса.

Пробужденный этим страшным именем, Аженор схватился за меч.

Вероятно, Мотриль еще не заметил девушку или, вернее, не различил ее в этом странном видении, которое представлял собой христианин, несущий на руках мавританку; но едва услышав крик девушки, высокий, стройный Мотриль вышел из тени, издал дикий вопль и яростно бросился на Аженора.

Однако любовь и на сей раз опередила ненависть. Быстрым, как мысль, движением Аисса опустила забрало рыцаря, и мавр оказался перед железной статуей, которую девушка обвила руками.

Мотриль остановился.

– Аисса! – с удрученным видом прошептал мавр, опустив руки.

– Да, Аисса! – ответила она с дикой решительностью, которая придала сил влюбленному Молеону, но заставила задрожать мавра. – Ты хочешь убить меня? Убей! Ну а рыцарь тебя не боится, ты ведь хорошо это знаешь, не так ли?

И она жестом показала на Аженора.

Мотриль протянул руку, чтобы схватить Аиссу, но она отпрянула назад, и перед ним предстал Молеон, который невозмутимо стоял, держа в руке меч.

В глазах Мотриля пылала такая яростная ненависть, что Молеон занес над ним меч.

Но в этот же миг он почувствовал, что Аисса удерживает его руку.

– Нет, не убивай его при мне! – воскликнула она. – Ты силен, вооружен, неуязвим, оставь его и уходи.

– Ах так! – вскричал Мотриль, ударом ноги сбив лестницу. – Ты силен, вооружен, неуязвим, сейчас посмотрим, кто сильнее.

В эту секунду раздался громкий свист, и появилась дюжина мавров с боевыми топорами и кривыми саблями.

– Ах, псы неверные! – вскричал Аженор. – Идите сюда и посмотрим, кто кого!

– Смерть христианину! – кричал Мотриль. – Смерть!

– Ничего не бойся, – шепнула Аисса.

Она спокойным твердым шагом вышла вперед, встав между рыцарем и нападавшими.

– Мотриль, я хочу видеть, как этот молодой человек уйдет отсюда, ты слышишь? – сказала она. – Я хочу, чтобы он ушел отсюда живым, и горе тебе, если хоть волос падет с его головы!

– Неужели ты любишь этого гяура? – воскликнул Мотриль.

– Я люблю его, – ответила Аисса.

– Тем более его следует убить. Убейте его! – приказал Мотриль, выхватывая из ножен кинжал.

– Мотриль! – нахмурив брови, крикнула Аисса, метнув в него грозный, словно молния, взгляд. – Ты разве не понял меня и тебе дважды надо повторять, что я хочу, чтобы юноша немедленно ушел отсюда?

– Убейте его! – повторил взбешенный Мотриль. Аженор встал в защитную позу.

– Постой, сейчас ты увидишь, как тигр станет агнцем, – сказала Аисса, выхватив из-за пояса тонкий и острый кинжал, и, обнажив свою прекрасную, золотистую, как гранаты Валенсии, грудь, приставила его острием к коже, которая подалась под опасной тяжестью.

Мавр взвыл от ужаса.

– Знай же, – воскликнула она, – клянусь тебе Богом арабов, от которого отрекаюсь, клянусь Богом христиан, который станет моим Богом, что, если с этим юношей случится беда, я убью себя!

– Аисса! Умоляю тебя, остановись! – вскричал мавр. – Я с ума схожу!

– Тогда брось кинжал, – приказала девушка. Мавр подчинился.

– Прикажи слугам уйти.

Мотриль махнул рукой, и слуги удалились. Потом, устремив на молодого человека взгляд, томный от нежности и пылкий от желания, она тихо сказала:

– Подойди ко мне, Аженор, я хочу проститься с тобой.

– Разве ты не пойдешь со мной? – спросил Молеон.

– Нет, он предпочтет убить меня, нежели потерять. Я остаюсь, чтобы спасти нас.

– Но будешь ли ты меня любить? – спросил Молеон.

– Видишь вон ту звезду? – спросила Аисса, показывая молодому человеку самую яркую из звезд, горевших на небосводе.

– Да, вижу! – воскликнул Аженор.

– Так вот! Раньше она погаснет в небе, чем любовь угаснет в моем сердце. Прощай!

И, приподняв забрало шлема своего возлюбленного, она запечатлела на его устах долгий поцелуй; мавр же стоял в стороне и кусал от бессильной злости руки.

– Теперь, ступай, – сказала Аисса рыцарю, – но будь готов ко всему. Стоя у лестницы, которую Аженор снова приставил к стене, Аисса улыбалась, глядя на Молеона; рукой она останавливала Мотриля, подобно тому, как укротители тигров одним, жестом заставляют улечься зверя, который, казалось, был готов растерзать их.

– Прощай! – воскликнул Аженор. – Помни о своем обещании.

– До свидания! – ответила прекрасная мавританка. – Я не нарушу его.

Аженор послал девушке последний воздушный поцелуй и скрылся по ту сторону стены.

Мавр проводил рычанием ускользнувшую добычу.

– Теперь не старайся доказывать мне, что ты следишь за каждым моим шагом, – обратилась Лисса к Мотрилю, – не заставляй меня подозревать, что обращаешься со мной как с рабыней, ведь тебе известно, что у меня есть средство стать свободной. Ладно, уже поздно, отец, пошли домой.

Мотриль пропустил ее вперед, и она, спокойная, задумчивая, пошла по аллее к дому. Он поднял свой острый кинжал и, проведя ладонью по лбу, прошептал:

– Дитя! Через несколько месяцев, может, даже дней, ты уже не укротишь Мотриля так просто.

В тот миг, когда девушка уже вступила одной ногой на порог, Мотриль услышал за спиной чьи-то шаги.

– Ступайте скорее, Аисса, – сказал он. – Это король.

Девушка вошла в дом и неторопливо, словно она не слышала этих слов, закрыла за собой дверь. Мотриль видел, как она скрылась в доме; через несколько секунд к нему подошел король.

– Ну что ж, друг Мотриль, с победой! – воскликнул король. – Да, мы победили. Но почему ты ушел в тот момент, когда совет начал обсуждать наши дела?

– Я подумал, что жалкому рабу-мавру не место среди столь могущественных христианских вельмож, – ответил он.

– Ты лжешь, Мотриль, – сказал дон Педро, – ты волновался за свою дочь и ушел следить за ней.

– Полно, сеньор! – возразил Мотриль, улыбаясь тому, что короля дона Педро так сильно волнует Аисса. – Клянусь честью, может показаться, что вы думаете об этом больше меня.

И оба вошли в дом, хотя дон Педро все-таки с любопытством бросил взгляд на окно, за которым вырисовывалась тень женщины.

Часть вторая

I. Глава, где мы убеждаемся, что мессир Дюгеклен – славный полководец, но и не менее славный знаток счета

Граф Энрике де Трастамаре и его спутник Аженор направлялись в Бордо, где их ждали события, о которых мы уже рассказывали, а Дюгеклен, коего Карл Пятый облачил неограниченными полномочиями, собрал главных командиров наемных отрядов и объяснял им свой план кампании.

Эти жестокие воины, вынужденные, подобно хищным птицам или волкам, каждый день проявлять осторожность, хитрость и дерзость, которые простых смертных возвышают, а людей одаренных делают гениальными, обладали большим, нежели вы думаете, пониманием стратегии и воинским искусством.