Однажды, в галактике Альдазар (СИ) - Чернышова Алиса - Страница 8

Дерьмо.

“Чего ты хочешь?”

“Я же сказал: мне скучно.”

Если бы у Лёхи в очередной раз спросили, почему он, модификант, так боится других модификантов, то он бы предоставил этот разговор в качестве доказательства.

Они больные асоциальные психопаты.

Лёха знал это по собственному опыту.

“Итак, начнём. Раунд первый! Тяжело нынче вступать в контакт с высшим разумом, правда?.. Не разочаруй меня!”

Связь прервалась.

Лёха вынырнул из вирта и выдал многоэтажную конструкцию, описывающую предполагаемый процесс зачатия Энигмы, а также сексуальные пристрастия его родственников до десятого колена.

Практического смысла в этом не было, конечно. Но иррационально успокаивало — одна из множества привычек, подхваченных у людей.

“Тяжело нынче вступать в контакт с высшим разумом.” Что это должно было значить? Или…

Лёха с подозрением покосился на собутыльника. Тот, в свою очередь, с интересом придвинул к Лёхе все свои глаза.

“Твой эмоционально-гормональный фон агрессивен. Нам предстоит сражение за территорию?”

Лёха зашипел сквозь зубы, приводя баланс в норму. Не хватало ещё с собутыльником подраться — для полного счастья! В смысле… Собутыльник-то, конечно, высокоорганизованный моллюск и разумная жизнь. Но хищным, ядовитым и очень опасным от этого быть не перестанет.

“Нет, — показал знаками Лёха. — Предстоит сражение за территорию с особью моего вида.”

Моллюск посмотрел сочувственно.

“Тот самый гуманоид, что сошёл с корабля поставки полчаса назад? Он выглядит весьма опасным. Ты уверен, что ему стоит бросать вызов?”

— Та-ак… — протянул Алексей.

Обычно он мониторил прибытие поставок, но теперь проморгал. И датчики промолчали, что уже вписало таинственного человека в категорию очень серьёзных проблем.

По крайней мере, к камерам на станции горе-контактеров получилось подключиться без малейших проблем.

Боря Солнышков, глава контактеров, был высокомерным малолеткой, первостатейным идиотом и упрямым бараном. По отдельности этот набор качеств встречался сплошь и рядом и не особенно портил людей, но вот в комплексе создавал типичное то самое, что не тонет.

В нормальной ситуации кому-то вроде Бори не доверили бы ничего серьёзнее ковыряния в носу. Но он был сыном большого человека от науки, что многое упрощало в его жизни. И пропорционально осложняло в жизнях людей, его окружающих.

Лёхе парень очень не нравился. Но вот прямо сейчас, наблюдая, как Боря весело болтает с прилетевшим гостем, Ал-44 неожиданно для самого себя понадеялся: пусть у малолетнего придурка сработают если не мозги, то хотя бы инстинкт самосохранения. Должны же ему были хоть чего-то вдолбить в голову на учёбе? Понятное дело, что папины коллеги рисовали оценки, пока чадушко шарилось по клубам. Но должны ж они были понимать, что ему потом с инопланетными формами жизни общаться?..

Видимо, не должны.

Зато тезис о том, что Боря не рассмотрит условно инопланетную форму жизни даже у себя под носом, только что подтвердился наглядно.

— Я — дипломированный специалист, — вещал Боря, — отлично разбираюсь в неантропоморфных формах жизни и скажу вам: эти моллюски явно находятся на самой ранней стадии эволюции разума! Проще говоря, они слишком глупы, чтобы вступать с нами в контакт! Потому-то нам потребовалось чуть больше времени и финансов на эту задачу…

— Мы всё понимаем, — сказал Эйм класса симбиот, вкрадчиво улыбнувшись. — Налаживание контактов — дело сложное…

Он повернул голову и в упор посмотрел на камеру. Разумеется, взгляд Лёхи он почувствовал.

По человеческой коже побежала сеть симбиотической трансформы. Глаза заволокло чёрным.

Лёха сделал шаг назад.

Эйм, снова вернув человеческое лицо, с той же милой улыбкой повернулся к Боре.

— Как приятно встретить того, кто хорошо разбирается в инопланетных формах жизни, — сказал он. — Сразу веришь, что будущее Земного Союза в надёжных руках… А что это, кстати, за строение вон там виднеется? На маяк похоже…

— А, это метеостанция. Там старый пьяница один живёт. Маразматичный дедок. Что взять с жертвы вечного делирия?

Улыбка Эйма стала шире.

По поводу “что взять” у него определённо были некоторые идеи.

— Да что вы говорите? Делирий? Какой ужас! Поразительная нехватка кадров, если на работу нанимают всяких проходимцев, — Эйм покачал головой, и блестящие золотистые волосы рассыпались по плечам. Проклятая тварь, чтоб её, даже не потрудилась соорудить себе другое лицо! Эйм хотел, чтобы его точно-точно узнали. Как минимум, чтобы узнал Ал-44. Часть игры?..

Лёха скривился. Больной эстет Эласто, как ни крути, всегда предъявлял очень высокие требование ко внешности всех без исключения своих кукол. Политика генетического совершенства, будь она неладна. И плевать, что у этого конкретного “генетического совершенства” в теле живёт симбиотический организм, созданный на основе грёбаных амо, разумных инопланетян с анатомией настолько альтернативной, что человеческие учёные долго отказывались верить в существование такой прелести. Лёху каждый раз передёргивало, когда он думал об этом. Какое всё же счастье, что, создавая его, учёные ещё не упоролись до такой степени! Никаких плюх и апгрейдов не захочешь, зная, что в твоём организме прячется нечто подобное.

— В центре мне поручили пообщаться со всем персоналом, — вещал между тем Эйм. — И я бы предпочёл начать, пожалуй, с этого маразматичного дедка, чтобы потом не тратить на него время. Умные люди найдут, чем заняться, верно?

Умный человек Боря радостно закивал. Потом потряс головой.

— Извините, а из какого вы, говорите, центра? — в голосе засквозила неуверенность.

— Общегалактического центра самых важных галстуков, — сказал Эйм серьёзно, неотрывно глядя на Борю.

Блин, эта тварь умеет шутить. Вот уж внезапно!

Дезориентированный парень заморгал, пытаясь продраться сквозь туман пси-пелены. Не получилось.

— А… Да, верно. Галстуки!

Лёха закатил глаза.

“Этот гуманоид опасен, — просигналил собутыльник. — Ты точно уверен, что обязан драться с ним за территорию?”

“Тоже задаюсь этим вопросом”, — ответил Лёха.

На самом деле, он действительно просчитывал ситуацию.

Эйм сильнее, быстрей и выносливей. Он не перепутает Ал-44 ни с кем и уже наверняка нацелился на его эмоциональный фон. Эти твари не зря считаются, помимо всего прочего, лучшими гончими.

Проклятая альданская кукла…

Лёха постарался максимально выровнять эмоциональный фон.

“Я ухожу, — сказал он собутыльнику. — Тебе тоже лучше тут не задерживаться.”

“Да, — с сожалением согласился собутыльник, — мой внутренний сканер определяет эту форму жизни, как хищную. И потенциально способную меня съесть.”

“Уж поверь, он кого угодно потенциально способен съесть. Ну, почти. Так что лучше ныряй.”

“Будь осторожен” — пожелал собутыльник, стёк на пол и ходко уполз в сторону балкона. Метеостанция находилась на небольшом острове, и собутыльнику достаточно было просто просочиться сквозь перила, чтобы оказаться дома.

Лёха бы тоже так хотел. Но хрен там: не все моллюски одинаково полезны. И на берегу они, конечно, милые и цивилизованные, но в воде… Проще говоря, купание в местных морях нужно оставить на крайний случай.

Пока Лёха быстрыми, чёткими движениями доставал свой тревожный рюкзак, Боря явно вознамерился получить премию Дарвина.

— …По крайней мере, это не амо, — заявил он. — Вот уж с кем, на мой взгляд, нет смысла устанавливать никаких контактов. Кто бы там что ни говорил, а эти существа по определению не могут быть разумными.

Уй, дебил…

7

“Мой хозяин — идиот,” — сказал Малатеста мысленно.

“Подтверждаю,” — тут же отозвался Двадцатый. Симбиот, кажется, считал сие высказывание чем-то вроде пароля-отзыва, принятого в их маленькой колонии.

Пожалуй, доля правды в этом была.

Для Мала фраза являлась всего лишь постоянной константой. Он даже заказал себе скафандр с такой надписью (Деймос был в восторге, понятное дело; Малатеста давно заметил страсть хозяина к шуткам такого рода).