ВЦ 3 (СИ) - Шопперт Андрей Готлибович - Страница 40

— Смешно. На перевязку ходил сегодня в травмпункт.

— Да и что, — очки приподняла географичка.

— Спрашиваю: «Кто последний в травмпункт»? Мужчина с перебинтованной ногой руку тянет: «Я, а передо мной вон та женщина, во все более красном платье».

— Да и что … Ха-ха. Это ты придумал. Сейчас. Всем расскажу, прелесть такая. Необычный такой юмор. Дурацкий, но смешно.

— Давайте ваши вопросы заковыристые Розалия Генриховна, — напомнил о цели своего визита Фомин.

— Хорошо. Тогда самый заковыристый. Что ты знаешь о месторождениях никеля в СССР?

Вот так вот, не в бровь, а в глаз. Кто же не знает о гигантском комбинате Норильский Никель. Всё же он горный институт заканчивал. А вот что с ним в 1948 году? Должен уже быть, что-то по радио слышал.

— Норильский горно-металлургический комбинат. Но там комплексные руды, добывают вместе с никелем платину, медь, серебро, золото, кобальт. Причём платины там очень много, практически всю платину в СССР получают при разделении руд в Норильске.

— Молодец. Мы этого даже не проходили. Газеты, наверное, читаешь?

— Газеты? Да. Золотая Рыбка сильно напряглась, когда услышала, что первые два моих желания — это пиво и газета.

— Рыбка? А! Ха-ха. Ох, уморил. Разве можно так издеваться над старушкой. Ладно, Володенька иди, ставлю тебе пятёрку. Предмет ты знаешь, и на моих уроках не всегда спал, только на девяносто пяти процентах. Ха-ха.

Вовка вышел на улицу с учебником под мышкой. Зубрил, нет, пытался учить, пока своей очереди ждал, а тут вон всё как лихо. Да ещё пятёрка. Как там у Семёнова? Воздух свободы вскружил голову профессору Плейшнеру. Эх, пивка бы на самом деле с воблочкой.

Ну, да сегодня ещё одна тренировка. Какой-то неправильный воздух свободы.

Глава 19

Событие пятьдесят пятое

Лёжа на собственных убеждениях что-то построить не просто. Лёжа хорошо правительство критиковать. Удобно. Мягко. Ещё смотреть, как «наши» опять чего-то там проигрывают и поносными словами поносить тренеров и игроков. Легко. И опять-таки удобно и мягко. Работать же тяжело. Грязно, пот глаза заливает. А ещё думы в голову другие лезут, не «Как нам реорганизовать Рабкрин», а как семью прокормить на гроши или, если семьи нет, то, как прожить на копейки и ещё к осени на ботинки накопить. А, да, на ботинки и оплату за вечернюю школу — двести рублей надо накопить. И поесть вечером, чтобы живот не водянистым супом с картошкой набить, а хоть крылышко куриное в том супе найти.

А вот товарищу Фомину Владимиру Павловичу такие думы в голову не лезли. Просто богач по нонешним меркам. С четырёх источников деньгу гребёт. Стипендию от «Динамы» получает, полставки тренера получает. Получает? Получает, в сумме шестьсот рублей с копеечками. Теперь ещё конструктором в артели «Домашний уют» работает, хрясь, ещё двести рублей. И теперь снова конструктором в артели «Робутса». Бамс и ещё двести пятьдесят рублей семьдесят две копейки. Итого, больше тысячи рублей. Минус примерно три сотни рублей. Что за минус? Фёдор Челенков, когда в новом теле устроился на работу токарем, столкнулся с этой принудительной … Нет. Принудительным … Что-то опять с падежом. Словом, государство усиленно приучало народ к азартным играм с самим государством. Примерно треть зарплаты вынь да положь на «Облигации». В 1947 году они назывались: «Выигрышный 3 % заём 1947 года на Восстановление народного хозяйства». В 1948 году заём сделали 2 %. Не сильно и много Вовка успел напокупать. Матери отдавал под её «радостно» кривоватую усмешку. Кормилец.

— Вот, Тамара Семёновна в прошлом году выиграла тысячу рублей, а Фёдор, дворник на заводе у нас, так вообще две с половиной. Почему нам не должно повезти? Чем больше облигаций, тем больше надежды.

— Надежды, хрен, тут, а не надежда! — рыкнул Павел Александрович и тоже матери целую пачку синих бумажек сунул.

— Паша, ну чего ты опять при детях, Мишка вон тебя послушает и ляпнет чего на улице. — Отец грозно глянул на Мишку и кулачище огромный показал.

— Я тебе ляпну! Богатеи, пошли дрова колоть. Холопы нам не наколют. Минька, ты поленницу-то перевязывай, а то завалится и похоронит тебя богатея.

В письме от Мишки, которого и выставили родители главным вестником семейных новостей, Вовка узнал, что кроме денег, так удачно вложенных матерью в Сберкассу в прошлом году, теперь настала очередь менять облигации. Их в семье Фоминых накопился целый сундук. Простой работяга мог или немного купить при выдаче зарплаты, либо, вообще, месячишко проигнорировать, ссылаясь на необходимость детям одёжку к школе справить. Коммунистам и комсомольцам было сложнее. А Павел Александрович был коммунистом. Так что, каждый месяц вынь да положь. И не на десять, там, рубликов, а четверть или треть зарплаты, а к ноябрьским праздникам и к майским, вообще по пятьдесят процентов. Ну, назвался груздем … съедят под водку. Сыграй с государством в азартную игру на ползарплаты. Потом после перестройки удивлялись жены, почему муж у автоматов игровых трётся и деньги, с таким трудом заработанные, проигрывает. Приучили за целые поколения к играм. Потом будут миллиардами заманивать. А люди? А люди будут верить и играть. Только потом уже не с государством, а с мошенниками.

Так вот, Мишка писал, что поменяли все старые облигации на новые. Все 8 %-облигации 1927–1928 годов и облигации 1936–1945 (кроме выигрышных 1938) были заменены по установленному курсу 3:1 на 2 % заём 1948 года, рассчитанный на 20 лет. Выигрышный заём 1938 года конвертировался в 3 % заём 1947 года, но уже по курсу 5:1. От сундука осталась треть. Вовка, разбирая каракули брата, в конце наткнулся на приписку, явно позже сделанную карандашом. «Я посчитал, Вовка, все облюги, и знаешь, что получилось? Двадцать пять тысяч с хвостиком. Представляешь, какие деньжищи!»

Мать, когда Вовка уезжал, пыталась ему сунуть пару таких тысяч, типа, вдруг выиграют, да и твои, мол, тоже тут есть, но Челенков в этом сильно сомневался и втихаря сунул их Мишке, чтобы он их потом матери вернул.

И вот прошло полгода всего, а у самого уже в газету завёрнута целая пачка. Чего вспомнил. А всё случилось точно так, как мать и «выдумывала». Они выиграли!!! Много выиграли. И сразу две облигации сыграли. Мишка письмо коротенькое написал. Выиграла одна облигация 1948 года и принесла Фоминым тысячу рублей и одна облигация прошлого года ещё пятьсот. Мишка со слов матери срочно звал Вовку домой. Нужно эти деньжищи левые быстрее истратить, и не придумали ничего лучшего родители, как детям справить зимнюю одежду. Светка, та самая швея, обещала все заказы отложить и для Фоминых всё сшить в первую очередь. И нужно потому Вовке срочно ехать в Куйбышев, будет Светка с него мерку снимать. Подрос же, наверное, и раздался во всех местах.

Вовка хмыкнул. Ну, в том месте вряд ли раздался. Это, должно быть, константа. Но прямо до мурашек по коже захотелось съездить и «мерку снять».

Событие пятьдесят шестое

В СССР за прогул, могут легко уволить, и в те былинные времена даже посадить, а сильно захочется и расстрелять. Не пришёл на работу, чтобы предприятие не выполнило план, из-за чего не сделан самолёт, и в результате нанесён ущерб обороноспособности страны. Да, ты, сволочь эдакая, враг народа.