Асканио - Дюма Александр - Страница 28

И тут прево почувствовал, что все кончено, и, как кабан, обороняющийся от собак, собрался с силами и сделал три-четыре выпада с такой быстротой, что Бенвенуто, в свою очередь, пришлось перейти к защите; но один удар он отразил слишком поздно, и вражеская шпага, несмотря на превосходную кольчугу, надетую на Бенвенуто, поцарапала ему грудь. Почувствовав холодок стального острия, Бенвенуто разъярился, как раненый лев, напряг все силы, и молниеносный, могучий удар поразил бы мессера д'Эстурвиля, но в эту минуту ворота распахнулись, прево упал навзничь, и шпага пронзила того, кто только что спас мессера прево, внезапно растворив ворота.

Но произошло нечто неожиданное: раненый не застонал, зато Бенвенуто издал вопль отчаяния. Оказалось, что он сразил Асканио. Бенвенуто не обратил внимания ни на Жака Обри, ни на Германа, стоявших позади раненого. Он как безумный заключил юношу в объятия, осматривал, ощупывал, целовал его, ища рану, и кричал, рыча и рыдая, как, вероятно, рычит и рыдает лев.

– Убит, убит! Я убил его! Асканио, дитя мое, я убил тебя!

В это время Герман схватил здорового и невредимого прево, лежавшего у ног Асканио и Челлини, поднял его и отнес, как малого ребенка, в сарай, где Рембо обычно складывал садовые инструменты, запер дверь и со шпагой наголо встал у входа, готовясь отразить любую попытку врагов освободить пленника.

А Жак Обри одним прыжком вскочил на стену и, потрясая кинжалом в знак победы, крикнул:

– Играйте, фанфары, играйте, фанфары! Большой Нельский замок отныне наш!

О том же, что последовало за всеми этими удивительными событиями, читатель узнает из следующей главы.

Глава 10

О преимуществе крепостей

Нельский замок со стороны Пре-о-Клер был крепко-накрепко защищен городским валом и рвом, и все считали, что в этой части он просто неприступен. И вот Асканио, здраво рассудив, что люди редко думают об охране того, чего у них не отнять, решил проникнуть в замок в том месте, где никто не помышлял о его обороне.

Поэтому он и удалился со своим другом Жаком Обри, не подозревая, что в тот миг, когда он скроется с одной стороны, его любимая Коломба появится с другой и что это даст возможность Бенвенуто принудить прево скрепя сердце выйти из замка.

Нелегко было выполнить все, что задумал Асканио, и его замысел был чреват опасными последствиями. Юноша задумал перебраться через глубокий ров и вскарабкаться на двадцатипятифутовую стену; он мог свалиться, попасть в стан врага. И только подойдя к самому краю рва и, следовательно, приступив к выполнению своего замысла, Асканио понял, как трудно будет перебраться через ров и осуществить задуманное. Поэтому он на миг чуть не отступил от своего решения.

Жак Обри с невозмутимым видом остановился в десяти шагах от своего друга, то поглядывая на стену, то на ров. Затем, измерив препятствие глазами, он сказал:

– А ну-ка, милый друг, сделай одолжение, скажи, на кой черт ты притащил меня сюда? Ведь не лягушек же ловить… А, вот оно что… смотришь на веревочную лестницу… отлично. Понимаю. Но длина лестницы двенадцать футов, а высота стены двадцать пять футов, ров же десяти футов шириной; итого, если не ошибаюсь, двадцати трех футов недостает.

Такой подсчет сначала ошеломил Асканио, но немного погодя он вдруг ударил себя по лбу.

– Ах, какая удачная мысль! – воскликнул он. – Взгляните-ка!

– Куда?

– Туда, – сказал Асканио, – туда!

– Да ты не на удачную мысль мне показываешь, – ответил школяр, – а на дуб.

И действительно, почти у самого рва возвышался могучий дуб, ветви которого, казалось, с любопытством склонились над стенами Нельского замка.

– Неужели же вы не понимаете? – спросил Асканио.

– Так-так… Как будто начинаю разуметь. Что верно, то верно. Догадался. Дуб и стена – как бы начало моста, его дополнит лестница. Но под ним, дружище, разверстая пропасть, и пропасть, полная грязи! Черт возьми, тут нужна осторожность. На мне, знаешь ли, праздничная одежда, а портной отказывается шить мне в долг.

– Помогите мне взобраться по лестнице, – сказал Асканио, – вот все, о чем я вас прошу.

– Так-так… А я, значит, останусь здесь, внизу? Благодарю покорно!

И друзья схватились одновременно за ветку и мигом очутились на дубе.

Тут, объединив усилия, они зацепили лестницу за верхушку дуба и добрались до самой макушки дерева. Затем перекинули лестницу через стену, наподобие подъемного моста, и обрадовались, увидев, что один конец прочно укреплен на толстой ветке, а другой свисает по ту сторону стены на два-три фута.

– Ну, а как быть, когда мы очутимся на стене? – спросил Обри.

– Когда мы очутимся на стене, подтянем лестницу и спустимся вниз.

– Так-то оно так. Но вот в чем затруднение: высота стены двадцать пять футов, а длина лестницы – всего двенадцать.

– Предусмотрено и это, – сказал Асканио, разматывая веревку, которую он намотал вокруг тела; затем, привязав один конец к стволу дерева, он перебросил ее через стену.

– О умная голова, понимаю тебя! – воскликнул Жак Обри. – И я счастлив и горд тем, что сломаю себе шею вместе с тобой.

– Да что вы делаете?

– Переправляюсь, – отвечал Обри, готовясь перебраться на стену.

– Нет, я переправляюсь первый, – сказал Асканио.

– Тянем жребий на смоченный палец! – предложил Обри и протянул приятелю указательный и средний пальцы.

– Хорошо, – согласился Асканио и прикоснулся к одному из пальцев.

– Ты выиграл, – сказал Обри. – Но смотри будь хладнокровен и спокоен, понял?

– Не тревожьтесь, – произнес Асканио.

И он пошел по висячему мосту. Жак Обри уцепился за лестницу и поддерживал ее в равновесии. Лестница была непрочная, но храбрый юноша был легок. Школяр затаил дыхание, ему казалось, что Асканио вот-вот оступится… Но юноша бегом пробежал последние четыре шага и очутился на стене целый и невредимый. И там он тоже подвергся бы смертельной опасности, если бы кто-нибудь из осаждающих его заметил; но Асканио не обманулся в своих предположениях. Заглянув в сад, он крикнул приятелю:

– Тут никого нет, ни души!

– Тогда вперед! – воскликнул Жак Обри. – Спляшу-ка и я на канате.

И он, в свою очередь, пошел по узкой и дрожащей воздушной дорожке, а Асканио придерживал лестницу, платя ему услугой за услугу. Обри был так же ловок и проворен, как он, и мигом оказался рядом с приятелем.

Тут оба уселись верхом на стену и подтянули к себе лестницу, затем привязали ее к веревке, другой конец которой был прочно закреплен на дубе, и спустили вниз, придав ей нужную длину, чтобы она служила им понадежнее. Затем Асканио, которому выпало право испытать все на себе, обеими руками схватился за веревку и соскользнул до первой перекладины лестницы, а через секунду он уже стоял на земле.

Жак Обри благополучно спустился за ним, и оба друга очутились в саду.

Теперь главное было – действовать как можно быстрее. На переправу ушло немало времени, и Асканио дрожал при мысли, что их отсутствие окажется гибельным для учителя. Со шпагами наголо Асканио и Жак Обри побежали к двери, ведущей в первый двор, где, очевидно, находился отряд прево, если только он не успел переменить позиции.

Подойдя к двери, Асканио посмотрел в замочную скважину и увидел, что двор пуст.

– У Бенвенуто удача! – воскликнул он. – Отряд вышел. Замок наш!

И он попытался открыть дверь, но она была заперта на ключ.

Оба стали трясти ее изо всех сил.

– Подите сюда! – раздался голос, отозвавшийся в сердце юноши. – Сюда, сударь!

Асканио обернулся и в окне первого этажа увидел Коломбу. В два прыжка он оказался около нее.

– Ах, вот оно что! – проговорил Жак Обри, следуя за ним. – Видно, у нас тут есть знакомые! А вы и словом не обмолвились об этом, господин молчальник!

– О! Спасите моего отца, господин Асканио! – воскликнула Коломба, ничуть не удивившись, что молодой человек здесь, как будто его присутствие было совершенно естественным. – Слышите, они дерутся там, на площади, и все из-за меня, по моей вине! О боже мой, боже мой! Поспешите же, иначе его убьют!