Целитель, или Любовь с первого вдоха (СИ) - Билык Диана - Страница 44

— А мама? — интересуется Юляшка, прижимаясь к моему боку.

Давид на миг меняется в лице, я замечаю, как тень пробегает по его радостной улыбке, но он тут же берет себя в руки.

— Маме я выделю особенную комнату, — но на меня не смотрит. За последние несколько часов дороги он ни разу не взглянул в мою сторону.

— Можно? — спрашивает Миша и, прижав к себе беспокойного кота, поглядывает на меня с надеждой. Пока все равно некуда нам деться, потому я осторожно киваю.

Сын зовет сестру за собой, и они выбегают на второй этаж, где их голоса гаснут.

— Я отчалил, — выступает вперед Егор. Косится на меня, но тут же уводит взгляд, подает руку Давиду. — Я тебе больше не нужен?

— Свяжемся, — ровно отвечает Аверин. — Детей нужно будет в школу возить. Возьмешься?

— Без проблем, — он поправляет пиджак, кивает мне, прощаясь, и исчезает за дверью.

Мы остаемся одни в большом холле. Между нами расстояние в несколько метров, но мне кажется, что Давид навис надо мной и не отступает. Задыхаюсь, ловлю его взгляд, а он снова уводит его.

— Идем, — говорит едва слышно и манит рукой.

Мы проходим через холл, коридор и минуем несколько дверей.

— Это кабинет, а это библиотека, — поясняет Аверин, показывая на них рукой. — Мне кажется, что тебе здесь будет удобно, — подводит меня к еще одной двери и, прежде чем открыть, бросает взгляд через плечо. Долгий такой, бурящий насквозь.

— Я могла бы и с детьми рядом.

— Нет. Они иногда шумят. Творчество любит тишину.

Я теряю дар речи. Еще никто не относился к моей работе так трепетно. Папа считал, что просто балуюсь, Сергей насмехался, что свои мечты выписываю.

— Это гостевая спальня, — Давид отступает в сторону, позволяя мне рассмотреть интерьер. Ничего особенного. Комната в светлых тонах, все в том же классическом стиле. Деревянный резной шкаф в углу, комод и широкая массивная кровать. — Она примечательна небольшой добавкой, — мужчина проходит по светлому ковру и толкает от себя дверь на первый взгляд на балкон. — Здесь зимний сад и прекрасный вид на горизонт.

В объятиях зелени покоится широкий светлый диван, рядом стол и высокий торшер.

Наверное, мой ошарашенный вид и распахнутые глаза говорят сами за себя, но Давид все-таки переспрашивает:

— Нравится?

— Не стоило…

Он реагирует на мой невольный зажим довольно резко. Стискивает губы и кулаки, подходит к высоким стеклам, что выше его роста.

Смотрит вдаль и, сутуля плечи, проводит пятерней по волосам.

— Наверное, в прошлом я слишком согрешил, — вдруг озвучивает он холодным тоном, — что единственная женщина, которую мне не хочется отпускать, отчуждается и держится на расстоянии.

— Я…

Но он не дает сказать. Вскидывает руку, поворачивается.

— Я все понимаю. Ты не готова. Я не тороплю, — по дуге обходит меня, встает около плеча, втягивает шумно воздух возле моей щеки, заставляя меня сжаться от тоски. — Твори, Арина. Я не буду мешать. Если нужен буду, ты легко меня найдешь, — мягким шепотом. — Вдохновения…

Последнее он говорит так протяжно и нежно, что я покрываюсь мурашками. Эта ласка пронимает до косточек, бередит старые шрамы, заставляет полыхать и нуждаться в нем, но я не зову, когда Давид уходит. Отпускаю.

Чтобы на несколько часов погрузиться в текст. Счастливая, окутанная флером цветов и шалью заходящего солнца, я выныриваю из комнаты в поисках малышей.

С кухни доносятся веселые голоса и ароматы выпечки. Наверное, у Аверина есть прислуга, чтобы убирать, и кухарка. Такой дом мужчине содержать одному довольно сложно.

Но около плиты Аверин собственной персоной. Жарит блины, подкидывает их на плоской сковороде, вызывая зажигательный смех Юли. Миша, поглаживая притихшего Мурчика, тихо хихикает.

— А еще так могу, с кружавчиками, — паясничает Аверин, ловко орудуя половником.

— Да ты волшебник! — хихикает Юля, внимательно следя за руками Давида.

— Я же тебе говорил, а ты не верила, — он щелкает ее по носу и поворачивает в мою сторону голову. — Ваша мама пришла, — оповещает он. — А у нас еще ничего не готово.

— Я не голодна, — присаживаюсь рядом с сыном за большой деревянный стол. Кот, увидев меня, перебирается на руки.

— Так мы и поверили, да? — подмигивает детям Давид, а они в ответ смеются. Как давно я не видела малышей такими счастливыми и беззаботными. Как я могу лишить их этого? Но как закрыть глаза на предательство? Как все забыть?

— Мам, ты плохо себя чувствуешь? — заметив, что у меня глаза на мокром месте, сын внимательно всматривается в мое лицо.

— Устала немного.

— Поработать получилось? — спрашивает Аверин, подбрасывая очередной блин.

— Да, спасибо.

Аверин улыбается мне, кивает, мол, я говорил, что все получится и поворачивается к дочке.

— Юла, доставай там тарелки, — малая тут же бросается по указанному направлению, — а в холодильнике сметана и варенье.

— Мама, представляешь, у Давида в доме даже бассейн есть, — наминая блинчик, восторженно говорит Миша.

— Только я плавать не умею, — подхватывает Юля и, скрутив на тарелке рулет из блина, отправляет его в рот.

— Я научу тебя, — улыбается Давид, присаживаясь напротив и не сводя с меня взгляда. — Если мама позволит.

Киваю. Мне трудно что-то говорить и перечить ему. Я будто в параллельной Вселенной. В доме, о котором всегда мечтала. Но все это не мое, чужое… будто краденное.

С трудом съев блинчик, он был вкусным, даже очень, но в горло ничего, кроме воды не лезло сегодня, я возвращаюсь в комнату — дописывать книгу. Осталось немного, несколько финальных глав, последний рывок, и тогда я смогу восстановить аккаунт и возобновить оплату. Побыстрее бы выбраться из этой сладкой сказки, пока не слишком привыкла. Позже будет больно не только мне, но и детям, а за них я боюсь больше всего.

Глава 25

Давид. Наши дни

Через неделю малыши хорошо осваиваются в доме. Веселятся на зеленой лужайке и в саду, под золотыми листьями фруктовых деревьев, что еще не до конца осыпались, радуются солнечным денькам уходящей осени. Я им установил качели, запасся мячами и спортинвентарем. Приставил нескольких охранников приглядывать за крохами, чтобы никуда не влезли, но они вели себя очень даже послушно. Изредка Юла капризничала перед сном, но Арина быстро находила с ней общий язык и успокаивала, а пацан, как истинный старший брат — хоть и подтрунивал над малой немного, но всегда был готов руки подставить, если та упадет.

Я радовался такому внезапному семейству у меня дома. На работу вышел, разгреб жуткий завал по пациентам, повысил зарплату Карине за отличную помощь, не смотря на то, что у нее и своих больных всегда хватало. Сжалился над Крис, не уволил, пусть работает. Да и она притихла и не пыталась залезть ко мне в штаны. Надеюсь, поняла, что со мной лучше не играть в шантаж и угрозы. Я дома, с детьми и Ласточкой так выматывался эмоционально, что на работе хватало сил только работать. Это безумно радовало.

Три дня назад прикупил моим малявочкам дорогущие велосипеды.

Как Мишка радовался, когда поехал! Это было нечто, я даже снял на камеру. Оказалось, дети до этого велики видели только издали. Юла сначала шлепнулась на газон, поспешив за братом, даже локоть сбила до крови, испугав и меня, и Арину, но после все равно упрямо полезла на сидение. Мамина доця. И через полчаса ее недовольного рычания и попыток удержать равновесие мы с улыбкой наблюдали, как девчонка неуклюже колесит по лужайке и заразительно ржет, когда заваливается набок, не умея тормозить. Позже я и этому ее научил, и а благодарность малышка уснула на моих руках во время вечернего просмотра мульта.

Когда на улице темнеет, дети обычно резвятся в холле, перебрасываются подушками. Арина поначалу ругала их, чтобы не устраивали перьевые бои, но я шепнул Ласточке на ухо, что и сам бы подрался. Правда, после той нашей битвы потом пришлось вызывать клининговую компанию, но это мелочи.