Явление магического договора (СИ) - Герцик Татьяна Ивановна - Страница 41

— Нет, — снисходительно разуверила ее сестренка. — У тебя нос не красный. Но зато на лбу синяк. Но это гораздо лучше, чем красный нос. Завидую.

— Меняться я с тобой не буду, и не надейся! — фыркнула Беатрис, создавая уже свой морок. Изабель тотчас поменяла свое мнение:

— Тебя никто и не просит. Твой синяк на лбу — это жалкая банальность! А вот мой красный нос — это незаурядность. Так же, как и я сама.

— Поменьше хвастай, целее будешь! — сердито повернулась к ней Беатрис.

— У вас что, еще силы остались для выяснения отношений? — язвительно вступила в спор Мариула. — Так у меня для вас работка есть.

— Нет у нас сил! — хором заявили враз одумавшиеся сестры. — И нескоро еще появятся. Мы даже не устали, мы изнемогли…

— Ну так хоть расскажите, что с вами приключилось? — жалобно попросила горничная. — Я ведь из-за вас всю ночь не спала, переживала, ждала, когда наконец объявитесь!

Сестры вкратце, скрывая неприятные подробности, пересказали ночные события. В их изложении все опасности, преследовавшие их, превратились в веселые, даже забавные, приключения. Но обмануть опытную горничную не удалось.

Выслушав их, она вздохнула и простонала:

— Какой кошмар! Это просто ужас! Умоляю вас — не ввязывайтесь больше в такие ужасные похождения! И как вы не попались в лапы королевскому магу Аджии, просто чудо!

Беатрис мысленно уточнила:

«Как мы живы-то остались, да еще и людей спасли — вот это в самом деле чудо!» — но внешне невинно улыбнулась, будто ничего особенного не случилось.

Мариула продолжила расспросы:

— А как вы так пострадали, у одной нос чуть ли не расквашен, у другой лоб с мерзкой шишкой? На вас ведь родовая защита стоит, ничего подобного в принципе быть не может!

Беатрис невольно потрогала разноцветный синяк на лбу, ее жест повторила Изабель, дотронувшись до носа.

— Больно! — признали обе и пригорюнились.

— Значит, наша защита не так надежна, как мы надеялись, — признала за двоих Беатрис. — Это плохо. Но, надо признать, нам встретился очень сильный маг. Мы с такими прежде не сталкивались.

И она взглянула на сестру, ожидая ее мнение.

— Да, — вынуждена была подтвердить та. — Но ты не видела, когда я получила это чудное украшение? — она указала на свой нос. — Я не заметила.

— Во время нашего ухода от тюрьмы. Маг запустил в тебя пульсаром, я хотела уже его отбить, рискуя упустить контроль над порталом, ты явно не успевала, но лорд в последний миг отчего-то его свернул в сторону. Но, видимо, огонь тебя все-таки коснулся, хотя и слегка.

— Понятно, — Изабель стал ясен ее сон: Кариссо пытается ее разыскать и явно не для того, чтоб испить с ней чашку чая. — Нужно как-то убирать эту метку. А ты когда ударилась лбом?

— Когда ветром вымела всех в портал. При приземлении ударилась об ветку. Это тоже странно, никогда прежде мы не получали ушибов и травм. Похоже, магия у нас была на исходе. А мы-то думали, она у нас бесконечна.

— Мы много вчера понаделали ошибок, — Изабель неожиданно широко улыбнулась. — Это-то и самое полезное! А то мы уж начали считать себя непогрешимыми и неуязвимыми, и зря. Но давай избавляться от этих ненужных украшений.

Она произнесла исцеляющее заклинание, ей вторила сестра. У Беатрис синяк исчез, а вот у Изабель нос так и остался красным.

— Вот ведь незадача! — она посмотрела на морок, тот неожиданно издевательски ухмыльнулся и показал ей язык. Рассердившись, она щелчком пальцев развеяла его и попросила сестру: — Попробуй ты!

Беатрис тщательно, вкладывая все силы, прочла заклинание, но ничего не произошло, нос как возвышался на лице сестры ярко-красной горкой, так и остался. Изабель нахмурилась, обеспокоившись и даже несколько напугавшись.

— Плохо! Во мне осталась частичка чужой магии, что мне делать, как избавляться?

— Надо будет попросить Анриона тебя вылечить, — предложила Беатрис, — раз уж наша магия бессильна. Вдруг поможет?

— Будем пробовать, — кивнула Изабель. — Все равно ничего больше не остается. Но вот только как объяснить ему, где и как я получила такой щелчок по носу, что мы с тобой не можем убрать его последствия?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Ничего мы объяснять ему не будем, — Беатрис представила его реакцию на их обман и боязливо поежилась. — Не думаю, что ему стоит знать о нашей полной невзгод и опасностей тайной жизни. Он нас явно не поймет.

— Согласна! — присоединилась к ее мнению Изабель, и не давая служанке выразить свое отношение к их очередной эскападе, с иронией попросила: — Но теперь твоя очередь, дорогая Мариула. Расскажи-ка нам, что ты узнала вчера во дворце, когда мы чинноблагородно гуляли по столице? Вчера было как-то не до этого.

Горничная язвительно рассмеялась.

— Чинно? Благородно? Теперь это так называется? Превратить маркиза Журского, личного друга младшего герцога сначала в жабу, а потом и вовсе отправить его рубить лес в свое имение, значит гулять чинно-благородно? А стражники, штурмующие розовый куст, превращенный вами в крепость — это тоже «чинно»? Или «благородно»? А чего из ваших подвигов я еще не знаю?

Изабель небрежно взмахнула рукой, отвергая напрасные, по ее мнению, обвинения.

— Не преувеличивай! Ничего плохого мы не делали, только хорошее. И с нами был сам герцог Анрион, не забывай. Если ему что и не понравилось, он вполне мог об этом нам заявить, но он не сказал нам ни слова против! — это было совсем не так, но признаваться в этом Изабель не собиралась.

Против непротивления Анриона возразить было нечего, и Мариула не стала больше препираться, перейдя к рассказу:

— Вот что я разузнала. Вами очень недовольна матушка вашего женишка, вдовствующая графиня Ванская. Но соль в том, что она и своей сестрой, герцогиней, крайне недовольна, считая, что та ущемляет ее во всем.

— Наша предполагаемая свекровушка мне категорически не нравится, — Беатрис припомнила слащавое личико графини, ее слишком уж наивные глазки и тонкие губки бантиком. — Мутная она какая-то. И эмоции у нее черные, мрачные. Такое чувство, что она что-то замышляет, причем крайне недостойное. Жаль, что на ней надет амулет от проникновения, стоило бы посмотреть ее мыслишки. И вообще на ней уж очень много амулетов разного рода, на все случаи жизни. Зачем ей столько, ведь считается, что дворец безопасен?

— А не может ли она участвовать в заговоре против герцогского рода? — предположила Изабель, засверкав глазами. Насыщенная крамолой и интригами жизнь была ей по сердцу.

— Как ты думаешь, Мариула?

Та пожала плечами.

— Пойти против родной крови? Это надо быть еще более безрассудной, чем ты, Изабель.

Изабель резко притопнула ногой, но промолчала, понимая, что ее просто провоцируют. Не дождавшись желаемой реакции, горничная закончила свою мысль:

— Но все может быть. В тихом омуте, как известно…

Посмотрев в окно на стоявшее в зените солнце, Беатрис прекратила разговор:

— Скоро обед, давайте поскорее переодеваться! Есть хочется — просто сил нет! Да и какие действия предприняла герцогиня для спасения своего реноме, пошатнувшегося из-за многолетних краж повара, которому она явно благоволила, тоже интересно было бы разузнать.

Они принялись приводить себя в порядок. Помогавшая им Мариула поведала:

— Ее светлость за один вечер поменяла всю кухонную прислугу. Думаю, это было непросто, но утром были поданы вполне приличные блюда для всех присутствующих, вне зависимости от того, за каким столом они сидят. Даже нас, простую прислугу, накормили вкусно и сытно. А на герцогском столе теперь заведен новый порядок — все блюда ставятся поначалу перед герцогами, и только после снятия ими пробы передаются на нижний стол. Так что, думаю, обмана больше не будет.

— Молодец она! — непритворно восхитилась герцогиней Изабель. — Быстро исправила свою ошибку.

— Она мне кажется справедливым человеком, — Беатрис как-то странно вздохнула. — Но не очень счастливым.

— Ты по поводу шашней герцога-старшего? — Изабель не постеснялась употребить столь вульгарное словечко, вызвав приступ негодования у щепетильной горничной.