Благодатный мир (СИ) - Волков Олег Александрович "volkov-o-a" - Страница 2

Как обычно, мужчина принялся с умным видом ходить вдоль первого ряда только что посаженных молодых кедров и махать руками. Женщина, с ещё более умным видом, следует за ним. Она то кивает, то отрицательно мотает головой. В её руках странная дощечка, почти квадратная, плоская и чёрная. Время от времени женщина тычет в неё тонким пальчиком. Юрий и так и эдак ломал голову, но так и не смог понять, зачем она это делает. Будь у неё в руке карандаш или гусиное перо, то было бы понятно. А так… Юрий нахмурился и недовольно просипел носом. Самое печальное, старики в деревне знают, точно знают, что это за странная дощечка в руках у женщины и зачем она нужна. Знают, только не скажут. Точнее, скажут, только отцу, или даже отцу Кондрату.

Не то что за четыре последних года, а вообще за всю свою жизнь Юрий никогда не видел других людей из Большого внешнего мира. Только этих мужчину и женщину. Едва ли не на каждой проповеди отец Кондрат рассказывает жуткие вещи о машинах, как они покорили людей, как заключили их в свои адские чрева и прочие ужасы. Юрий верил, долго верил, и внимал с раскрытым ртом. Однако, четыре года назад, на берегу реки Шушбай, его постигло жуткое удивление. Чтобы там отец Кондрат не говорил, но эти мужчина и женщина повелевают машинами, что валят лес, перепахивают землю и сажают молодые кедры. Да, именно так.

Один раз Юрий собственными глазами видел, как мужчина залез во внутренности машины, что валит лес. Чем именно он там занимался, Юрий так и не понял. Женщина была рядом. Она то и дело подавала мужчине всякие блестящие штуки. Через Шушбай то и дело долетал лязг металла и ругань. Потом мужчина вылез наружу, и… И машина заработала, опять заработала. Большая железная ручища обхватила очередную сосну под основание ствола и принялась её пилить.

В другой раз мужчина что-то крикнул, крикнул громко, и махнул рукой. Машина, что собирала толстые ветки и вершины, послушно замерла на месте. Мужчина подошёл к ней ближе и что-то произнёс. Юрий не понял, что именно, однако машина прекрасно поняла. Она тут же развернулась и уехала. После такого Юрий уже не стал удивляться, когда в другой раз прямо на берег Шушбай выкатила большая чёрная машина на колёсах. Мужчина и женщина вышли из неё.

Большая чёрная машина весьма отдалённо похожа на телегу, только выше. Мужчина и женщина постоянно катаются на ней. Из задней части мужчина вытащил яркую красную коробку и направился к машине, что пашет землю. Получается, что большая чёрная машина не только возит людей, но и разные тяжести. Для её больших ребристых колёс не помеха и мягкая лесная подстилка, и мокрая после дождя земля, и даже болотина.

Юрий никому не стал рассказывать, даже лучшему другу Антипу, что всякий страх перед машинами и людьми из Большого внешнего мира у него давно развеялся как дурной сон поутру. Да и, откровенно говоря, отец Кондрат больше не кажется всезнающим и мудрым человеком. Не помогло даже то, что деревенский священник — едва ли не единственный, кто умеет читать и правильно понимать Библию.

Мужчина остановился перед женщиной и принялся что-то ей объяснять. В ответ женщина лишь рассмеялась, а потом направилась к машине с ребристыми колёсами. Мужчина ещё немного помахал руками, но, видимо, так и не сумев убедить женщину в собственной правоте, направился следом. Двери хлопнули, машина тихо взревели. Из-под ребристых колёс фонтаном вылетела жирная грязь. Люди уехали.

Дела… Юрий с трудом поднялся с места. От долгого сидения на коленях затекли ноги. А всё из-за того, что наблюдать за машинами жуть как интересно. А за людьми из Большого внешнего мира ещё интересней. Юрий осторожно выбрался из-под защиты куста. Впрочем, он знает, что будет дальше.

Сегодня суббота. Сам бог велит прилежно трудиться лишь первую половину дня. Во второй половине полагается наводить в доме и на дворе порядок. Люди из Большого внешнего мира почти так же почитают субботу. По крайней мере, в первую половину дня они так же прилежно работают, хотя и на свой манер. А вот во вторую половину дня они предпочитают отдыхать. Даже завидно.

Старенькие лапти тихо шуршат по зелёной молодой траве. Над головой во всю поют птички. Тайга тиха и спокойна. Между ветками то и дело мелькают рыжие беличьи хвосты. Ни волкам, ни медведям сейчас не до людей. Однако Юрий всё равно пугливо поглядывает по сторонам. Гораздо больше лесных хищников его стращает встреча с односельчанами. Отец, ещё ладно. Не приведи господь напороться на отца Кондрата. Юрий нервно передёрнул плечами. Тогда отделаться обычными подзатыльниками не получится. Но нет, на этот раз повезло. Юрий торопливо прошёл выше по течению Шушбай, но так ни на кого и не наткнулся.

Берег тихой лесной речушки не отличатся высотой. Трава и кусты спускаются к самой кромке воды. Длинные ветки сосен и берёз нависают над рекой. Но на той стороне тихое течение основательно подмыло берег. Приятный золотистый песок просыпался маленьким уютным пляжем. Именно на этом месте люди из Большого внешнего мира очень любят отдыхать.

Очень кстати напротив маленького пляжа раскинулся ещё один куст, даже заросли, весьма плотные и ветвистые. Юрий едва успел присесть на траву и пригнуться, как с того берега Шушбай долетело тихое урчание. С узкой дорожки в две широкие колеи на маленький пляж выкатила та самая чёрная машина, что немного похожа на телегу. Спереди, сквозь слегка изогнутое стекло, иногда можно разглядеть мужчину и женщину. Особенно, если Солнце светит прямо на машину.

Быстро и ладно люди из Большого внешнего мира развернули большую чудесную палатку. Юрий в очередной раз лишь тихо просипел от восторга. Это не какой-нибудь простенький шалаш из полотна, веток или шкур. Нет. Это едва ли не дом всё из той же плотной и яркой ткани, из которой сшита одежда людей из Большого мира. Треугольный скат, как у настоящей избы. Вход закрывается на какую-то странную штуку. В родной деревне Юрий не видел ничего подобного, но это точно не пуговицы. Достаточно махнуть рукой, будто провести пальцами по стене палатки, как с тихим скрежетом вход в неё либо открывается, либо закрывается.

О-о-о… Начинается. Мужчина вытащил из зада машины несколько охапок дров и сложил их возле каменного очага. Всё, что осталось женщине, так это сложить их кучей и поджечь. Какая там береста! Аккуратная куча в каменном круге сбрызнута какой-то водой. Женщина поднесла огонёк, Юрий затаил дыхание, и вот уже на маленьком пляже во всю дымит и трещит костёр. И что это за вода такая странная, от которой огонь не гаснет, а только ярко вспыхивает?

А теперь самое волнительное. Юрий нервно опёрся ладонями о землю. Сердце заколотилось, а дыхание само собой вдруг стало глубоким и едва ли не мучительным. Кажется, будто он взвалил на себя тяжеленный куль с мукой и потащил его аж на другой конец деревни. В первый раз Юрия вообще прошиб пот. А всё из-за того, что женщина, ничуть не стесняясь, разделась почти догола прямо возле палатки. Всё, что на ней осталось, так это необычайно тонкие ярко-красные трусы и ещё более тонкий такого же цвета лифчик. Да и мужчина, тоже без всяких смущений, разделся и остался в одних чёрных трусах.

С лёгким хлопком женщина расстелила на песке большое жёлтое полотенце. Добротное полотенце, с бахромой по краям и каким-то рисунком. Юрий едва не подавился собственной слюной, когда она растянулась на нём в полный рост. Это она так загорает на Солнышке. Ближе к концу лета её гладкая кожа станет приятного светло-коричневого цвета. А вот мужчина тратить время на всякую фигню не стал. Всё из той же машины он вытащил две удочки. Две чудесные удочки, длинные, лёгкие и гибкие. Юрий лишь завистливо вздохнул. Ни у кого в деревне нет таких удочек. Между тем, на тёмной глади Шушбай заколыхались два синих поплавка. Мужчина положил обе удочки на специальную подставку, а сам сел рядом на маленький складной стульчик.

Дела… Юрий перевёл дух. Когда на его глазах женщина из Большого внешнего мира в первый раз разделась почти догола, он пережил самый настоящий шок. Ни одна баба или девка в его родной деревне ничего подобного позволить себе не может. Всё равно не может, даже у себя во дворе за высокими заборами со всех сторон. Да и мужики, если честно, если и появляются на деревенской улице в одних портках, то исключительно пьяные в стельку. Но и такое бывает очень редко, и каждую такую выходку бабы у колодца, да и прочие односельчане, обсуждают целый месяц.