Боевой маг: Первый курс (СИ) - Донцов Иван - Страница 8

— Ни в прошлой, ни в этой жизни у меня нет и не было другой матери. — она уткнулась мне в плечо. — Спасибо, мам.

Эта женщина вырастила меня с пелёнок. Когда был совсем маленький я не мог питаться молоком кормилиц с Севера. Матери приходилось путешествовать в ближайшую Имперскую деревню через Местный Лес и договариваться. А тогда только кончилась война, и к северянам относились очень предвзято. Как рассказывал дядька Торг матери приходилось тяжко. Но она справилась.

Вообще после второй кровной войны почти все северяне вернулись на родину, им были не рады везде в Империи. Дар Адона даже для обычных людей был неприятен, а уж когда его применяют против тебя то становится совсем худо. В свою же очередь Север продолжал принимать припасы для защитников стены по железной дороге. Функционировать после войны продолжала всего одна станция недалеко от столицы.

Я как-то участвовал в разгрузке подобной «посылки». Обычно это был старенький паротяг с десятью вагонами. Машинист наглухо закрывался в кабине и не выходил, а дежурившие люди на станции начинали разгрузку — сами открывая вагоны и закрывая по окончанию. Мешки, коробки, ящики — в них в основном привозили всякие крупы и консервы. Иногда к нам приезжали торговцы из Империи и юга. Но вот уже почти двадцать лет на земли севера не ступал ни один аристократ приближённый к Имперскому двору.

Эту часть своего договора Империя выполняла всегда и охотно. Никто не хотел, чтобы северяне внезапно оставили без присмотра часть стены и к ним пришли незваные гости. Хотя, чем дальше от эпицентра, тем слабее твари за стеной. Так что отчасти имперцы беспокоились зря. Но в договоре есть не только охрана стены, которую когда то возвели вместе союзники в древней войне. Империя покупает келемит — металл, который добывают и обрабатывают на севере. И вот его то и везут обратно эти самые паротяги, приезжающие раз в месяц.

Мы просидели у камина на широком диване до самого утра. Когда за окном показались первые лучи солнца, в комнате зашевелилась Лиска. Я напрягся, но мать меня остановила. Быстро встала, одним прыжком оказалась в комнате и так же быстро вернулась на диван. В руках у неё уже был знакомый камень, который она теперь мяла в руке.

— Ох, нормально я задремала. — Лиска «вывалилась» из комнаты, держась за стену и с удивлением рассматривала свою порванную одежду. — Что вчера было?

— Извини девочка, это я тебя приложила, не нужно было начинать тренировку. — мать так искренне извинялась что я даже посмотрел на неё удивлённо. — Дура древняя, не рассчитала сил, приложила тебя, конечно, здорово.

Лиска как-то недоверчиво смотрела на мать, меня, потом на себя. Дернула порванную штанину, вздохнула и плюхнулась с нами рядом на диван.

— Ничего не помню. — обречённо уронила, потом добавила потягиваясь: — Зато как же хорошо выспалась, давно себя так не чувствовала.

Мать приготовила завтрак, и весело общаясь мы переместились на кухню. Тут у нас стоял большой стол, часть печки выходила прямо на кухню в стене и образовывала несколько импровизированных конфорок. Я сходил на двор и принёс немного белого угля, который и подбросил в печь. Помимо келемита в шахтах на севере добывали ещё и его.

Поначалу девушка смущённо оглядывалась, и была в некотором замешательстве. Но постепенно приходила в себя. Прошло ещё четверть местного часа и Лиска уже что-то весело рассказывала, а я почти не слушал, только кивал и смотрел в окно. Было не по себе что я её чуть было не убил вчера утром.

Когда провожали девушку она очень удивилась разрушениям дома — проломанную стену, треснувший потолок, разрушенную почти до основания веранду. Но мама просто улыбнулась, покраснела и потупила взгляд, ещё раз извинившись за то, что не рассчитала силу.

— Тебе надо остаться на Севере. — сказала мать, когда мы остались одни у забора, а лошадь с Лиской уносилась в даль.

— Что я тут делать буду? — спросил её в очередной раз, облокачиваясь о ворота.

Я посмотрел на небо — где-то далеко на юге висели дирижабли, сразу пять штук. Сейчас это были продолговатые далёкие кляксы на небе. Я слышал про них от торговцев, но никогда не видел вблизи и конечно же мне было интересно. С новой памятью я примерно представлял, что увижу, но и в прошлой жизни дирижабли я видел только на картинках.

— Ты знаешь, о чём я. — мать покачала головой. — Здесь, на Севере, ты можешь хоть завтра открыться людям, показать то, что тебе досталось от рождения, и никто тебе ничего не скажет. Тут ты можешь ходить за стену вообще один, с твоим даром это возможно, и мы это проверяли. А вот если в Империи или на юге кто-то узнает то, что ты можешь.

— Мы уже говорили про это. — проворчал я недовольно. — Я не собираюсь никому открываться, только если от этого будет зависеть моя жизнь.

Три года назад первый раз что-то внутри меня разорвало незримый барьер, и необузданная сила хлынула наружу. Именно мать помогла с ней справиться, остановить, построить барьер. Если бы она и я этого не сделали — даже не знаю, чем бы всё закончилось. Наверное, я бы взорвался, или просто сжёг себя изнутри. Но в памяти всплыла последовательность дыхания, которая тоже помогла остановить рвущийся наружу поток. Тогда я не понимал что это было, но теперь всё вставало на свои места.

— Та энергия что рождается в тебе — это чистая сила, я чувствую, её могут забрать маги себе и поставить на службу. — покачала головой мать всматриваясь в даль. — Если кто-то узнает, что ты можешь, тебе придётся убить этого «кого-то», ты готов убить человека?

— Я уже убивал людей. — морщусь недовольно.

— Это не люди, это подобия, и они скорее всего уже снова встали и живут дальше.

Я прищурился, всматриваясь в даль. На горизонте мелькали две точки. Всадники, северяне, на лошадях. Остановились и что-то высматривают. Но тут на пару часов пути верхом кроме нашего домика нет ничего, так что кроме как за нами, следить им больше не за кем.

— Хватит уже, мы сто раз об этом говорили. — разозлился я. — Мне не просто хочется побывать где-то, я хочу стать магом, и тётка Агла сказала, что есть во мне сила.

Пока мы говорили, со стороны столицы к нам приближалась повозка. На передке сидел человек, по бокам ещё двое. На двух одинаковая одежда и это далеко не форма имперских солдат. Тётка Агла обычно приезжала одна, но в этот раз с ней почему-то были попутчики. Скорее всего потому что раньше она просто проведывала свою старую боевую подругу, а сейчас это был официальный визит. Да и приезжала она раньше через Местный Лес, а не на паротяге. Сейчас же она явилась в нашу столицу официально. Представляю как вытянулись лица местных. Из вагона выходит маг, ветеран двух войн, пусть и старуха, аристократ, с сопровождающими. Спрыгивает на станции из вагона и спокойно так интересуется, где можно нанять повозку.

А уж что сила в ней есть и опыт — не могли местные не почувствовать. Значит сразу доложили кому надо, а это у нас скорее всего Гирсу — доверенная главы Севера, которая ей уже всё доложила.

— Не к добру. — сказал я, прикладывая ладонь к голове и всматриваясь в даль.

Две фигурки ещё какое-то время постояли на месте, а потом развернулись и поскакали прочь. Не знаю, что может случится, но предчувствия почему-то были плохими. Не потому, что я великий предсказатель, а потому что сестра матери меня очень уж недолюбливала. Причина этому, конечно, была, но она почему-то не понимала, что я в том никак не виноват. Да и моя мать тоже, по большей части.

И нельзя сказать, что это единственная причина слежки. Всё-таки двадцать лет на этой земле не было ни единого представителя Императорской Семьи. А кто это ещё может быть, если не кадровый военный в звании старшего офицера и аристократ?

— Зачем ты давала камень Лиске, а если бы ей тоже что-то вспомнилось? — спросил мать, чтобы перевести тему.

— Не вспомнилось бы. — она вздохнула, открывая ворота для приближающихся гостей. — Я его так и называю — камень забвения. Обычные люди с ним могут забыть некоторые события, а такие как мы, наоборот, вспомнить. Подумай, что ты сейчас помнишь о своей прошлой жизни?