Звёзды в наследство - Хоган Джеймс Патрик - Страница 2

Тем не менее, в первую очередь Хоган считается одним из мастеров англо-американской «твёрдой» научной фантастики 70-80 годов. Славу на этом поприще ему принёс цикл «Giants», начатый романом-дебютом «Inherit the Stars» (1977), где с размахом раскрывается «подлинная» история человечества, которое ведёт своё происхождение от высокоразвитой агрессивной цивилизации. Другими популярными НФ-произведениями начального периода принято считать «The Two Faces of Tomorrow» (1979) и «Thrice Upon a Time» (1980). На раннем этапе творчества автор обращался к таким темам, как освоение иных планет, тайны мироздания, космоархеология и загадки внеземных цивилизаций. Позднее темами его произведений стали путешествия во времени, цикличность и нелинейность времени, искусственный интеллект, эффекты квантовой физики и детективные сюжеты. Яркой иллюстрацией стиля Хогана служат романы «The Genesis Machine» (1978), «Code of the Lifemaker» (1983), «Cradle of Saturn» (1999) и особенно «The Proteus Operation» (1985) – альтернативная история, в которой победил Гитлер (чему пытается воспрепятствовать команда, посланная из «нашей» истории). Ещё одной излюбленной установкой была нацеленность на либертарианство, которая прослеживается в большинстве приведений. Автор не упускал общественной или политической моды, обыгрывая то милитаризм СССР — «Endgame Enigma» (1987), то социальные и экологические проблемы — «Мадам Баттерфляй» (1997), «Moon Flower» (2008). Иногда автор не чурался обращаться к мистике, волшебству или писать в жанре космооперы — «Entoverse» (1991), цикл «Martian Knightlife».

Также стоит отметить участие Хогана в проекте Чарльза Шеффилда и Джерри Пурнелла, призванном популяризировать науку и НФ среди подростков, — так возник цикл «Jupiter», написанный в духе раннего Хайнлайна.

Сделав себе имя, Хоган, несмотря на возраст, продолжал увлечённо работать над книгами, но время брало своё — в 2010 году он скончался дома в Ирландии от инфаркта миокарда.

К сожалению, богатое литературное наследие писателя практически не дошло до отечественного читателя — в советское время ничего не было издано. Впрочем, позднее издатели и переводчики (включая «вольных стрелков» и настоящих «пиратов», не связанных никакими правилами) тоже по какой-то странной причине практически обошли автора вниманием. На русском языке официально доступен лишь роман «Кодекс Творца» («Code of the Lifemaker»), а также его любительский анонимный сетевой перевод «Кодекс жизнетворца». Кроме этого, существует анонимный перевод романа «Endgame Enigma» под названием «Сибирский эндшпиль» и разрозненные переводы нескольких произведений малой формы.

Звёзды в наследство

Пролог

Он вдруг осознал, что к нему возвращается сознание.

Его разум инстинктивно отпрянул, будто можно было усилием воли задержать неумолимый ход секунд, отделявших забытье от осознания, и вновь вернуться в безвременное небытие, где агония полнейшего изнеможения оставалась непознанной и даже непознаваемой.

Молот, грозивший вот-вот вырваться у него из груди, наконец, затих. Реки пота, струившегося из всех пустот в его теле вместе с остатками сил, похолодели. Руки и ноги налились свинцом. Тяжелое дыхание легких вновь сменилось ровным и медленным ритмом. Его звук громко отзывался внутри тесного шлема.

Он попытался вспомнить число погибших. Они получили свою последнюю увольнительную; ему же на такое рассчитывать не приходилось. Сколько еще он сможет выдержать? Какой в этом смысл? Да и вообще, останутся ли в Горде выжившие?

– Горда..? Горда..?

Ментальные барьеры уже не могли защитить его от натиска реальности.

– Надо добраться до Горды!

Он открыл глаза. Миллиард немигающих звезд воззрились на него безо всякого интереса. Когда он попробовал шевельнуться, тело не подчинилось, будто пытаясь до последнего удержать драгоценные мгновения отдыха. Он сделал глубокий вдох и, сжав зубы от боли, моментально впившейся в каждую жилку его тела, заставил себя оторваться от скалы и принять сидячее положение. На него накатила волна тошноты. Голова обвисла, ударившись о лицевой щиток. Тошнота прошла.

Он громко застонал.

– Ну что, полегчало, солдат? – Четкий голос доносился из динамика внутри шлема. – Солнце садится. Нам пора.

Подняв голову, он медленно обвел взглядом развернувшуюся впереди кошмарную пустошь из выжженного камня и пепельно-серой пыли.

– Гд… – Звук будто захлебнулся у него в горле. Он сглотнул, облизал губы и попытался снова. – Где ты?

– Справа от тебя, на возвышении за небольшим выступающим утесом – под ним еще валяются огромные булыжники.

Он повернул голову и, спустя несколько секунд, заметил на чернильном небе ярко-голубое пятно. Оно казалось далеким и размытым. Он моргнул и снова напряг глаза, усилием воли синхронизировав зрение и мозг. Голубое пятно превратилось в фигуру неугомонного Кориэля, облаченного в усиленный боевой скафандр.

– Я тебя вижу. – Немного погодя:

– Что-нибудь еще?

– Местность на той стороне возвышения сравнительно ровная, так что какое-то время идти будет проще. Дальше – становится более каменистой. Иди-ка посмотри.

Он осторожно приподнял руки, чтобы нащупать точку опоры на расположенной позади скале, и, прижавшись ими к каменной толще, резким толчком перебросил вес туловища вперед, к своим ногам. Колени охватила дрожь. Лицо исказилось от боли, когда он попытался сосредоточить оставшиеся силы в сопротивляющихся бедрах. Сердце опять бешено застучало, дыхание потяжелело. Все его старания пошли прахом, и он снова упал на камни. Скрежет его натруженного дыхания зазвучал в рации Кориэля.

– Конец… Не могу пошевелиться…

Голубая фигура на линии горизонта повернулась.

– Эй, ты что такое говоришь? Нам остался последний рывок. Мы уже там, дружище – мы уже там.

– Без… без толку… Я спекся… – Кориэль выждал несколько секунд.

– Я спускаюсь.

– Нет, иди дальше. Кто-то же должен туда добраться.

Тишина.

– Кориэль…

Он оглянулся туда, где стояла фигура, но та уже исчезла под разделявшими их камнями, и была вне досягаемости прямой связи. Спустя две минуты она оказалась позади ближайших булыжников, перемещаясь по земле длинными, легкими прыжками. Приблизившись к сгорбленному владельцу красного скафандра, Кориэль перешел на шаг.

– Давай, солдат, поднимайся на ноги. Там ждут люди, которые от нас зависят.

Он почувствовал, как его схватили под руку и подняли безо всякого сопротивления, будто в него втекала часть бескрайних запасов силы самого Кориэля. Какое-то время у него в голове все плыло, и он оперся верхней частью лицевого щитка на плечевой знак отличия своего исполинского напарника.

– Ну ладно, – наконец, выдал он. – Идем.

Час сменялся часом, и тонкая змейка следов, во главе которой шествовали две цветных точечки, направлялась на запад, петляя через пустошь среди неуклонно растущих теней. Он шел, будто в трансе, не чувствуя ни боли, ни усталости – вообще ничего. Казалось, что горизонт не меняется; вскоре он уже не мог на него смотреть. Вместо этого он стал выбирать очередной крупный камень или утес и отсчитывать шаги, пока они не добирались до намеченной цели. – Еще на двести тринадцать меньше. – Затем он повторял то же самое снова…, и снова…, снова. Скалы шествовали мимо них в медленной, бесконечной процессии. Каждый шаг превратился в отдельный триумф силы воли – намеренное, осознанное усилие, призванное сдвинуть одну из ног еще на шаг вперед. Когда он оступался, Кориэль всегда был готов ухватить его за руку; когда падал – помогал подняться. Кориэль никогда не уставал.