Сын на отца (СИ) - Романов Герман Иванович - Страница 40

— Ущемления им никакого нет. Пусть воюют, кто им мешает, и доказывают державе свою полезность. И тем сохранят свое положение. Видишь ли, Катенька, опора должна быть не только в одном дворянстве. Все сословия должны стать ею — а достойным из них давать продвижение вверх. Грамотен и трудишься на пользу — станешь «почетным подданным», привилегии получишь. Да те же крестьяне сами детей в школы отводить будут и их успехи в обучении контролировать. Пройдет два поколения — вся страна грамотной станет. Разве это плохо?

— Кто тогда подушную подать платить станет в прежнем объеме? Ведь с грамотного она меньше браться будет…

— За счет увеличения населения, Катя. Нужно медицину развивать всемерно, сейчас жены при родах гибнуть, а о «кесаревом сечении» понятия не имеют — а ведь это шанс большой для спасения, как матери, так и ребенка. С грязью бороться надо, гигиену строго соблюдать. Детскую смертность, если вдвое сократить, то через тридцать лет население удвоится. А то сейчас рожают по семь-десять детей, а выживает двое, в лучшем случае трое. В дворянских семьях положение чуть лучше, но именно чуточку. Так что главная задача не токмо на Приказе ратных дел, на Аптекарском и Школьном будет не менее важная работа.

— А что такое «кесарево сечение», название ромейское? Гигиена ведь на греческом как «целебное» или «приносящее здоровье» звучит, царственный супруг мой?

— «Гигиена» есть строгие правила, которые если соблюдать, то болеть меньше будешь и здоровье свое сохранишь до старости. Это и правильное питание, и гимнастика как в палестрах греческих была, да гимназиях — о ней ныне забыли. А «кесарево сечение» еще в Риме делали — живот разрезали внизу, если родить не получалось, ребенка вынимали и зашивали нитями шелковыми, как помнится. И тем жизнь всем спасали…

— Расскажи об этом, поведай, — жена так крепко прижалась к нему, и он понял, что теперь изливать из себя знания ему предстоит каждый вечер. Но взглянув на ее встревоженное и крайне заинтересованное лицо, мысленно вздохнул с облегчением — теперь он знал на кого можно переложить часть хлопот, хотя бы в медицине…

Глава 5

«Все же нашлось общее у официальной церкви и раскольников — не думал, что с такой лютой яростью «папеньку» они в унисон проклинать станут. Видимо, права поговорка, что ничто так не сближает недругов как один общий и страшный враг.

Тверская резня Петру боком выйдет, и очень скоро — не сработали привычные методы!

Хотел запугать моих сторонников, но получил совсем иной эффект — ответную лютую ненависть. Теперь, чтобы он не предпринял, численность недовольных его правлением будет возрастать с каждым часом. Прав Шереметев — нужно всячески тянуть время, ибо каждый час играет нам на руку. В частях царской армии началось дезертирство — тут и агитация церкви играет, и мои манифесты об установлении сниженных сроков военной службы, и возможность приобретения статуса «почетных подданных».

Плохо, что лед на реках еще крепок — Меншиков на Волок Ламский пошел с авангардом, хотя для меня привычное имя города Волоколамск, как раз по книге Бека о войне. Борис Петрович опытен, и вряд ли «светлейший» его проведет — но все равно на душе неспокойно.

Ладно — об этом лучше не думать, все равно из меня полководец как из дерьма пуля. Бояре к тому же стеной встали, привели тысячу доводов, почему царю-батюшке нельзя сабелькой махать на все стороны. Вот и сижу в кадушке, как свинья в теплой луже».

Алексей повернулся на бок в горячей лохани с низким бортом, отдаленно напоминавшую ванну, только из серебра. И тут же мысленно прикинул стоимость сего изобретения еще времен царя Алексея Михайловича — шестьсот рублей пуд серебра весом, а тут все четыре весом, да еще с чеканкой. Как то на царском комфорте не экономили — купался в прямом смысле в серебре, а кушал с золотых тарелок.

Надо было бы все это добро в монеты перечеканить, но нельзя — престиж державный блюсти надобно, дело серьезное. Тем более что церковь передала драгоценным металлов на внушительную сумму, да и купцы в разных городах мошной хорошо встряхнули — выходило без малого миллион рублей — головокружительная сумма.

— Вода остывает, подлей горячей.

Алексей подтянул к себе ноги, согнув колени, а прислужник в царской мыльне, в статусе «детей боярских» стал подливать ковшом кипяток из парящей кадушки. И переборщил — пригревать стало существенно.

— Холодной водицы добавь. Ковшика два, больше не нужно.

Юноша тут же открыл кран и наполнил ковшик — в царских палатах был примитивный водопровод из толстых труб, установленный чуть ли два века тому назад итальянскими архитекторами, что строили Кремль еще при Иване, первом «государе всея Руси».

Стало комфортно, и Алексей задумчиво посмотрел на трубу с краном, а потом перевел взгляд на узкое окошко, с множеством кусков слюды вместо стекла, вделанных в массивный переплет. За все время пребывания в этом новом для себя мире, он уже усвоил, что всему, даже незначительной на первый взгляд детали, нужно придавать значение.

— Слушай, а труба, по которой вода идет, что сюда, что на поварню, не из свинца ли сделана, как и окна?!

— Из свинца, государь. Как прохудиться изволит, то воду из нее спускают, плавят свинец и заливают дырку.

«Вот где собака зарыта, когда все писали о хворобе московских царей. А ведь так оно и есть — видимо. Иван Грозный с ума сходил не только от сифилиса, который ртутью лечили, но и свинца — металл этот крайне ядовитый. Его сын Федор юродивый был — болел часто и умер рано. Царь Михаил до полтинника не дожил, как и его сын, царь Алексей. Цари Иван и Федор тоже сильно болели, как их отец, ноги пухли, лекари подозревали, что у всех скорбут, то есть цинга.

Чушь собачья — какая цинга?!

Квашенную капусту все ели бочонками, а это витамин С. Да и фруктов с овощами в достатке — это я сам на столе вижу. Похоже на отравление свинцом, медленное и неотвратимое убиение, год за годом, одного царя за другим. Симптомы похожи, да и с головой непорядок у многих. И еще масса царевичей умирала в детском возрасте — Ромодановский много рассказывал про историю царского рода.

Почему же «папенька» такой живчик, если не считать припадков эпилепсии, или падучей, как ее здесь именуют?!

Блин горелый — так его с матерью, вдовой царицей Натальей Кирилловной в Преображенское отправили еще маленьким, вырос на чистом воздухе, на колодезной водице без всяких свинцовых труб. Так-так, а ведь припоминаю, что в Риме в период империи вино со свинцом пили, да трубы тоже свинцовыми были — потому их императоры с ума потихоньку сходили — то коня в сенаторы произведут, то город подожгут и картину пишут под названием — «Пожар Трои». Да и патриции тоже дурковали изрядно — а раз так, то определенное сходство имеется, и нужно незамедлительно принимать меры. Как говорится — во избежание и для профилактики!»

— Скажешь кому надо — свинцовые трубы летом убрать — заменить на глиняные или чугунные. Оконные переплеты сменить на деревянные. Свинца быть не должно! Нигде, пустить его на пули. Понятно?

— Передам боярину нынче, государь!

— Вот и хорошо, и я постараюсь не забыть — но все равно скажешь позже, как мое повеление исполняется.

— Все сделаю, великий государь, — прислужник поклонился, и видя, что царь встает из лохани, приготовил простыню. Тщательно вытер тело, и принялся ловко надевать на Алексея одежду.

«Надо в Коломенское перебираться от греха подальше. Дворец там еще в сохранности, резиденцией станет…

Нет, не пойдет — нагрянут внезапно драгуны Меншикова, и начнут кровавую потеху. Лучше в Кремле сидеть буду — тут охраны за глаза хватит. И с пушками, что на стенах!»

Москва готовилась к обороне — тысячи людей были заняты спешным восстановлением порушенных или заброшенных укреплений, что возводились десять лет тому назад, когда ожидали прибытия под ее стены шведских войск. Но король Карл пошел на украинские земли — ведь гетман Мазепа обещал ему сикурс, то есть помощь…