Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Сын на отца (СИ) - Романов Герман Иванович - Страница 4


4
Изменить размер шрифта:

— Уй-ю! Больно…

Юный палач скрючился, стал жалобно подвывать собачонкой, скулить принялся. В глазах исчезла лютая злоба, они наполнились слезами. Алексею словно резануло по сердцу, он сделал шаг вперед, чтобы перевязать своего противника, совершенно подзабыв про предательское нападение. И зря — маленький подручный палачей нанес удар ножом, целя в сердце, от которого Алексей чудом отклонился.

— Убью, гад!

Все воспитание исчезло в одночасье — он понял только сейчас, что попал в звериный мир, в котором нужно жить по волчьим правилам, первое из которых гласит — «не жалей врага».

— Получи, мразь!

Он перехватил руку с ножом, согнул ее в локте — силы ведь у взрослого мужчины намного больше, и воткнул нож в живот несостоявшемуся убийце на всю глубину.

Дымящаяся кровь обагрила руки!

Малец истошно завыл, свалился, засучил ногами. Алексей поднял с пола свой нож и без всяких эмоций, словно бездушный механизм, воткнул его в грудь — бил точно в сердце. Крики сразу прекратились, конвульсии сотрясли щуплое тельце и подручный палача затих, уставившись в потолок остекленевшими глазами.

— Надо всех проверить! И добить…

Злость раздирала душу, будто хищный зверь своими когтями рвал ее в клочья окровавленными кусками. Суматошно метались в голове мысли, что он не должен становиться таким, а оставаться человеком. Но тут же прокатывался волной мутный вал, в котором был только один постулат, вбитый в череп раскаленным гвоздем — «с волками жить — по-волчьи выть».

Первым делом осмотрел дьяка — артерия на шее билась под пальцем. Схватил веревки с лавки и крепко спутал запястья за спиной, потом стянул лодыжки. Как очнется, то приказного нужно будет допросить с пристрастием, хоть на куски разрезать.

— Старая сволочь знает много, а мне любая информация позарез нужна, особенно в нынешнем положении. Выбираться отсюда как-то нужно, как-то не привлекает смертушка в застенках местного КГБ.

Алексей бормотал себе под нос — хоть адреналин продолжал немного бурлить в крови, но уже чувствовался «откат», силы потихоньку покидали его тело. А потому стал осматривать других, что еще четверть часа тому назад были вполне здоровы и собирались его истязать.

Офицер был сражен наповал — лезвие ножа вошло в тело почти целиком, а это ведь девять сантиметров отточенной стали. Уцепился пальцами и выдернул тонкую пластинку. Разобрал быстро «стрелялку», привел ее снова к бою — стальная пружина могла держаться согнутой с четверть часа, но держать ее в таком положении дольше было чревато.

Бросил взгляд на подручного ката — жалости к мальчишке уже не испытывал, прикинув, что тот вырос бы изрядным мерзавцем — нормальный человек не станет учиться палаческому ремеслу. Одно непонятно — какого хрена он помогал «пыточникам», кто из начальства мог разрешить подобное занятие мальчишке?!

— Нет на мне вины! Его убили как раз те, кто сделал из него палача! И не хрен жалеть этих уродов — каждый сам делает свой выбор! Так, и эти готовы — уже остывать начали!

Алексей попинал носком сапога тела двух катов, которых зарезал в камере. И задумался — он находился в пыточном застенке, но ведь где-то рядом есть и тюрьма с камерами, где содержатся подследственные.

Не может не быть!

— Ладно, вначале старца допросим наскоро, определимся, как мне жить дальше! А там и действовать начнем!

«Завод» закончился — Алексей устало уселся на лавку. Расстегнул кафтан, порядком потрепанный и исполосованный ножом. Ран было две — порез на бедре, и кровоточащая царапина на животе. Вздохнул с нескрываемым облегчением — он ожидал гораздо худших повреждений.

«Откровенно повезло, что они «лопухнулись», ведь с меня «Рэмбо» никогда не выйдет — я не спецназ или десантура, обычный мехвод и на рукаве «капуста». Не ожидали они, что развяжусь в камере, и, тем более, что пущу в ход оружие. А еще фактор численности свою роль сыграл в их «благодушии» — все же их было пятеро против одного, к тому же избитого и связанного. Вот и опростоволосились!»

Алексей скомкал из тряпки кляп, раздвинул железкой зубы старика и воткнул кляп — теперь можно было не бояться заполошного крика с призывами о помощи. Прошелся по карманам — у офицера оказалось немного серебра с медью, у старика золотое колечко, которое он стащил сразу с пальца — в его положении все сгодится. Отложил также епанчу с треуголкой и заряженный пистолет со шпагой — вряд ли удастся выйти тихо, скорее придется пустить в ход оружие.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Знать бы где я оказался, и сколько тут тюремщиков? Ладно, сейчас все выясним, — Алексей отхлебнул из кувшина взвара, еще чуть теплого, затем поднял кадушку с водой и опрокинул ее на дьяка. Холодный душ привел последнего в чувство, открылись белесоватые глаза, еще замутненные — все же два пинка в голову могут мозги хорошо встряхнуть.

— Эй, старик, мотни чуток головой, если меня слышишь. Или поморгай несколько раз. Вот и молодец, одыбался, старче. А теперь слушай меня внимательно. Всю твою команду вырезал подчистую — так что помощь к тебе не придет. Это раз! Второе — я сейчас тебе буду задавать вопросы, а ты мне на них быстро станешь отвечать, причем правдиво. Если попробуешь вилять и лукавить — заткну рот, чтоб не орал, и выжгу глаз железкой — той самой, что ты для меня, мразь старая, приготовила. И это станет только началом представления — отрежу тебе все что можно, и оставлю подыхать — слепым, без языка и ушей, без пальцев. И охолощу напоследок — узнаешь каково евнухом жить в султанском гареме. Чтобы ты помучился напоследок и помолился за свои грешно прожитые годы. Можно еще тебе в зад вот этот штырь раскаленный воткнуть — для придания резвости мыслям. Ведь как в народе говорят — вгоняй ума через задние ворота.

Алексей говорил со смешком, балагурил, поигрывая внушительными клещами — а вот старик изрядно побледнел, спал с лица и смотрел на него с нескрываемым ужасом в глазах.

— Так что, Артемий Иванович, будешь говорить, болезненный, или сразу приступим к представлению?!

Старик закивал головой, затряс ее так яростно, всем своим видом показывая, что склонен к сотрудничеству.

«Хитер, сукин сын, вон как глаза забегали. Ладно, иного варианта все равно нет, нужно допрашивать сейчас».

Алексей вытащил тряпку изо рта и задал сразу несколько вопросов, что давно крутились на языке:

— Кто ты? Что это за застенок?! Почему ловили меня и собирались пытать?! Отвечай, но тихо.

— Дьяк Емельянов я, Преображенского Приказу, здесь мы и пребываем — пыточная здесь, одна из многих, тут стрельцов раньше дознанию подвергли — вот и тебя, самозванца, сюда и определили. А муками меня не пугай — скоро зайдут наши люди и тебя, татя зловредного повяжут. Так что лучше сам сдайся, я тебя и прощу…

Договорить дьяк не сумел — Алексей засунул ему тряпку в рот и в задумчивости покачал головой:

— Не хочешь говорить по душам, да еще и пугать вздумал. Сдаваться на твою «милость» не собираюсь — я людишек твоих побил не для того, чтобы к твоим ногам припадать, червь! А теперь меня послушай — повторять больше не стану, надоело. Отвечаешь мне коротко, только по существу. Вот тебе самый лучший довод, надеюсь, он понравится.

Алексей зацепил клещами из жаровни розовую железку, и, недолго думая, приложил ее к уху старика — кожа затрещала, старик отпрянул, застонал, глаза выпучились от боли.

— Больно?! Какая жалость. Сейчас мы тебе штанишки разрежем и выжжем все твои причиндалы — ты ведь старенький, зачем они тебе? Девки тебе даже за деньги не дадут, ибо страшен ты и уродлив. Так что приступим к делу, а ты пока подумай.

Царевич быстро разрезал штаны на полоски, обнажив худые костлявые ноги. Старик мычал, пытался заворочаться, но получил сильный удар по животу и скрючился. Алексей тут же подхватил клещами разогретую железку и приложил ее к заднице — шибануло сгоревшей кожей, паленым мясом. Дьяк замычал, задергался, и совершенно неожиданно для неопытного палача и дознавателя, обгадился. Запахло совсем уж скверно.

— Надеюсь, ты меня больше пугать не будешь? Вижу — созрел для задушевной беседы, встал, как говориться, на путь исправления, и решил, как наша братва — чисто сердечно во всем признаться! Так что облегчай душу, покайся в грехах своих, падаль…