Порочная слабость (СИ) - Кофф Натализа - Страница 26

Но я боялась того момента, когда уедет Леша.

Почему-то эти мысли пугали. Словно что-то, спрятанное глубоко внутри моей души, противилось отпускать мужчину обратно в город.

Мама улыбалась немного виновато, нежно, понимающе. Я знала, что сразу же после того, как Заверин оставит нас, меня ждет долгий разговор по душам.

Взгляд мамы это обещал. Но если судить по отсутствию упрека в материнском взгляде, мама не возражала против наших с Лешей отношений.

Хотя, есть ли между нами отношения, это огромный вопрос.

Есть секс. А об остальном мы и не говорили.

После обеда я вышла проводить Заверина. Не знаю, нужны ли ему подобные сантименты. Но все же встала из-за стола вместе с Алексеем.

– Будь послушной девочкой, – насмешливо проговорил Леша, когда мы подошли к его автомобилю.

– Это из области фантастики, Алексей Сергеевич, – честно призналась я.

В ответ мужчина рассмеялся. А мне достался легкий поцелуй в висок.

Этот нежный жест показался мне странным. Наши с Лешей отношения больше напоминали вулканический взрыв. А сейчас – тихую гавань.

Непривычно.

Но я не отстранилась. Пусть даже для того, чтобы тихонько вынуть телефон из кармана брюк.

Движение было ловким, четким, незаметным. Но Алексей склонился к самому уху и хрипло велел:

– Верни на место, малыш.

Я тихо рассмеялась. Вообще, близость этого сильного мужчины пагубно действовало на мыслительный процесс.

Мозги превращались в кашу, а тело – в кисель. Хорошо, что Леша уезжал сейчас. В противном случае, я бы не удержалась и вскарабкалась на это сильное тело, заявляя свои права.

Хотя прав на Зверя у меня не было. Никаких. И сомневаюсь, что появятся.

Слишком разные весовые категории. Слишком разные миры.

– Не покидай границы усадьбы, Лина, – потребовал Алексей, когда я вернула его мобильник обратно в карман.

– Все зависит от того, как Клюв будет вести себя, – фыркнула я.

– Лина! – прищурился Заверин. – Через два дня я вернусь, и упаси тебя бог, если не увижу в этом доме!

Угроза была четкой. Пришлось соглашаться и кивать. В конце концов, бежать мне некуда.

– Когда вернусь, поговорим обо всем, – заявил Леша прежде, чем сесть в машину.

Он не стал целовать меня. Пусть я и ощущала жадный и обжигающий взгляд на своих губах.

Мужчина замер, навис надо мной. Но не коснулся. Лишь держал, крепко впившись пальцами в мою поясницу, сминая мягкую ткань футболки. Но не прижался жадным ртом к моим губам.

Я судорожно выдохнула и отступила на шаг назад.

Тонированные стекла скрыли моего мужчину от меня.

Пришлось обхватить себя руками, чтобы хоть как-то унять невесть откуда взявшийся пронзительный холод.

– Черт! – прошептала я, глядя вслед уезжавшему автомобилю.

Кажется, я влипла в этого мужчину. Плохо, Лина, очень плохо!

Мне предстояли разговор с матерью, общество Клюва, знакомство с особняком. Я не боялась этих перемен.

По-настоящему пугало меня совсем другое. Я боялась лишь того, что мое сердце незаметно перекочевало в сильные и безжалостные руки Зверя. Отныне он решает, что делать со столь ценным и ненужным ему подарком.

Страх того, что мое сердце окажется ненужным Зверю, леденил душу. Да и зачем оно взрослому, сильному, жесткому мужчине, который может получить любую женщину без усилий? Зачем ему девчонка с кучей фобий, сомнительной родословной и пагубным пристрастием к оружию и воровству?

– Черт! – вздохнула я еще раз и медленно побрела в дом.

* * *

Разговора с мамой не вышло. Пообнимались. Порыдали. А поговорить – не смогли. Мама не задавала вопросов, а я не спешила говорить первой.

Мы словно ждали, когда вернется Леша, и все встанет на свои места.

– Расскажи мне о Марке, мам, – неожиданно для самой себя попросила я уже поздно вечером, когда сумерки сгустились настолько, что по периметру усадьбы зажглись фонари.

Они отбрасывали приятный свет, и мы с мамой устроились на просторной террасе с чашками чая в руках, укутавшись в пледы.

Где-то рядом стрекотали сверчки, жужжали комары. А я ждала рассказа матери.

Я не часто интересовалась личностью мужчины, чье имя стоит в свидетельстве о моем рождении в графе «отец». Но он был братом Алексея. И мне казалось, что этот человек не может быть неинтересным.

– Марк? Марк был… – начала мама, а потом грустно рассмеялась.

Я взглянула на маму. Нона Лехина всегда выглядела идеально. Пусть нечасто пользовалась косметикой, но умело подчеркивала свою красоту. Она не торчала в салонах, не тратила кучу денег на шмотки. Но всегда выглядела так, словно в ее жилах текла голубая кровь аристократов. Было в моей маме что-то величественное и несгибаемое.

Но сегодня на ее лице словно появились морщинки. И я поняла: воспоминания не дарят ей положительных эмоций. Прошлое жило в ней, запечатанное и закрытое. А сейчас я заставила маму вытянуть это прошлое наружу.

– Марк был… – нехотя произнесла мама. – Он ухаживал за мной. Красиво ухаживал. Дорогие рестораны. Шикарные подарки. Я влюбилась в этого мужчину без оглядки. И мне стало неважным, чем именно он занимался. Потом, когда мы поженились, то стали жить в его доме. Красивый дом. Старинный. Огромный. Слишком огромный для нас двоих. Тогда мне казалось, что впереди у нас долгая и счастливая жизнь, что у нас будут дети, внуки…

– Они были похожи с Алексеем? – задала я вопрос, который вертелся на языке.

– Нет, Лина, – покачала головой мама. – Они совсем разные. И это очень хорошо. Потому что Марк… Марк… Он…

– Что, мама? – подбодрила я ее, видя, как дернулись губы, а руки дрогнули.

Пришлось отобрать чашку из трясущихся пальцев. Я думала, что мама так и не смирилась с потерей любимого. Думала, что ее разбитое сердце до сих пор кровоточит.

Но следующая фраза заставила обмереть, а ледяной холодок побежал по позвоночнику.

– Марк был жестоким садистом, доченька, – прошептала мама. – Он насиловал и избивал меня, если вдруг думал, что я кому-то улыбнулась. Он запер меня в этом доме. Я узнала о том, что беременна, но Марк не поверил в свое отцовство. Избил меня до полусмерти. А на следующий день в дом приехал его приятель Шахов. Они долго пили вместе, веселились. А потом Марк отдал меня ему. И сам наблюдал со стороны. Когда все закончилось, они что-то не поделили между собой. Шах убил Марка, выстрелил в голову. А я поняла, что другого шанса не будет. Шах не отпустил бы меня. Во-первых, я оказалась ненужным свидетелем. Во-вторых, он хотел оставить меня себе. Я убежала из этого дома. И поклялась, что никогда не вернусь сюда. Но потом я встретила Алексея. Все-таки ты – дочь своего отца. Тебе причитается наследство. Этот дом. Деньги. Я хотела, чтобы у тебя было безбедное будущее. Чтобы было все, о чем ты мечтала. И будет, Лина! Я уверена, что все у тебя будет.

Я слушала маму и плохо понимала. Я окончательно запуталась! Еще минуту назад я была уверена, что Шахов – мой отец. А сейчас получалось так, что мой отец не менее жестокий садист и ублюдок, но он – брат моего любимого мужчины.

Мой дядя…

– Мама! – всхлипнула я, все еще не веря в ту историю, что рассказала мне мама.

Не хотела верить!

– Прости меня, доченька, за то, что не рассказала раньше. Я хотела бы думать, что твой отец достойный человек, что он бы защитил нас с тобой, если бы был жив. Но нет… Я рада, что его больше нет. Рада, что он не доберется до тебя. Никогда, – шептала мама, вытирая струящиеся по щекам слезы.

– Уверена?

Незнакомый каркающий голос заставил вздрогнуть и обернуться.

Высокий мужчина смотрел на нас с мамой с откровенным интересом. Один глаз незнакомца был изуродован шрамами, которые тянулись через половину лица.

Незнакомец пугал до чертиков. Я бросила короткий взгляд на маму.

Она сжалась в своем кресле так, словно увидела призрака.

И я поняла, что перед нами появился именно он.

Тот самый, от которого столько лет пыталась скрыться мама.