Старшая школа Йокай 2 (СИ) - Кемпф Станислав - Страница 20

— Тогда ты сам все понимаешь. Указывать не буду.

— Понимаю… — огорченно вздохнул я. — Сколько у нас с ней времени?

— Год, может два. В худшем случае меньше.

— Ясно.

Настроение стремительно портилось. Теперь нужно было как-то не расстроить Уэно.

— Скажи-ка, внучок, а как зовется твое оружие?

— В смысле? — не понял я. — Карачун же.

— Вот это Карачун, — рядом с Кощеем повис мерцающий череп. Он осклабился, смотря на меня. Дед постучал по нему, будто призывая в свидетели. — И я уверен, что сам себя он так не зовет.

— Точно, — удивленно признал я.

— Тогда какое оружие ты держишь сейчас в руках?

Голова начинала пухнуть.

— Да ладно, отвечай, всё ты знаешь.

— Жнец… — на автомате выдал название активированной формы. — Погоди-погоди… в смысле тот самый Жнец?

— Дошло наконец. Теща будет вне себя от радости, — хмыкнул Кощей.

— А что ты перед гостями-то не появляешься? Бабуля за двоих отдувается с момента нашего приезда.

— А что без нужды народ пугать? — резонно возразил дед.

Мы еще немного поболтали, после чего я отнес Уэно в ее комнату. Душа теперь была на месте. Поскольку в спешном поднятии необходимости нет, пусть поспит еще пару часов.

Судя по звукам, в столовой происходило что-то нетривиальное.

Изаму нигде не было видно. Кажется, он прописался в библиотеке. Кавагути уговаривал скатерть-самобранку отсыпать ему пирожков про запас. Скатерть жестами недоумевала, чем ему не угодило имеющееся количество, если он еще не всё доел. Томоко и Анфиса тихо переговаривались в углу.

За столом сидел Таир Тугарин, и выглядел он, паршивец, как у себя дома.

— Привет, Кащей, сто лэт бы тэбя не видэл, — помахал он мне чашкой со сбитнем.

— И тебе приятного аппетита, поганец и нахлебник, — не остался я в долгу. — Как сам?

— Падлатали, жывой, — он изобразил улыбку. — Атпусты мэня.

— Не я тебя пленил, не мне и отпускать, — возразил я. — Когда за тобой отец приедет?

— Сэйчас.

Как будто в ответ на его слова на улице что-то зашуршало. Я выглянул в окно. Кавалькада черных джипов парковалась неподалеку от наших квадроциклов.

— Я жэ гаварыл.

— От твоего русского уши вянут. Столько лет живешь, а разговаривать не научился.

Он матюкнулся по-татарски.

Тахир вылез из машины и очень тихо прикрыл дверь. На крыльцо вышли бабуля и Анфиса.

— Здравствуйте, Марья Моревна, Анфиса Велимудровна, — богатырь говорил негромко и не занимал много места в пространстве, хотя был воистину огромен.

— И ты здравствуй, Тахир Аждахарович, — церемонно произнесла бабуля. — Пойдем присядем, в ногах правды нет. Томоко, Константин, — обратилась она к сидящим в столовой, — пройдите с нами, пожалуйста. Таир, ты тоже.

Мы сидели в гостиной за небольшим столиком. Змей угощался крендельками и запивал их душистым сбитнем из литровой чашки. Его движения были плавными и немного гипнотизирующими.

— Досточтимая, — он обратился к великанше, — меня зовут Тахир Аждахарович Тугарин. Я отец Таира. Очень прошу вас поведать, как состоялось ваше знакомство. Поймите меня правильно: не каждый день мне звонят и сообщают, что моего младшего сына украли. Машина в хлам, парни в ужасном состоянии, рассказывают какие-то страхи о косоглазых демонах… Конечно, когда я узнал, что мой оболтус в царстве Кощеевом, я понял, что без личного визита не обойдется.

Томоко слушала его монолог не перебивая. Кажется, этот вежливый обходительный мужчина никак не напоминал ей «сувенир», принесший только головную боль.

Хорошо, что не росла ты, они-тян, в России в девяностые, с тоской подумал я. Когда ОПГ под началом Тугарина Змея кошмарила весь юг страны. По-другому бы смотрела. Кто как устраивался: те, кто жили среди людей, искали себе применение. Кто был побогаче, разъехались по родовым имениям. Кто остался в царстве — тем пришлось проще всех, считай, и не зацепило вовсе. Но Полкану пришлось тогда поработать, и порядочно: лихоимцев и проходимцев было пруд пруди.

— Тахир Аждахарович, — начала подруга, — меня зовут Танака Томоко. Я этническая японка, в России как туристка, семья Кощеевых позвала меня в гости.

— Простите, что перебиваю, — нахмурился Тугарин. — Константин, я правильно понимаю, что ты по какой-то причине собрал компанию японцев и японок и повез их в гости в деревню?

— Верно, — подтвердил я. — По обмену в этом году перевелся в японскую школу, у них там весело. Пригласил друзей к себе.

— И чему учат? — Тугарин заинтересовался.

— Многому, — я неопределенно махнул пальцами с зажатым в них крендельком. — Преимущественно всякому обращению с энергией и тому, как нечисти приспосабливаться к жизни в Яви. Очень интересно. И языки заодно легко запоминаются.

— Ох, Моревна, — вздохнул Тахир. — Как у тебя получается? Все присмотрены, накормлены, учатся не из-под палки. Я со своими уже с ног сбился. Не воспитываются.

— Так, батур, в этом и разница, — улыбнулась бабуля. — У тебя всем заправляет рука мужская, а здесь, сам знаешь, женская. Томоко, милая, продолжай, пожалуйста.

— Так вот, мы поехали сначала в Москву, потом побыли в Казани…

Тугарин чуть не разбил себе лицо ладонью.

— Прости великодушно, красавица, перебью тебя снова. Моревна, это твоих, что ли, в минивэне возили в старый Болгар? Лис ничего не рассказывал?

Бабуля очень нехорошо взглянула на него:

— Рассказывал кое-что Тильки-ахай, да только не мне, а мужу моему. С ним отдельно пообщаешься, он просил зайти.

Тугарин сник.

— А потом мы еще заглянули в Челябинск, — продолжила Томоко.

— Ну а там-то вы что забыли? — страдальчески протянул змей.

— Тахир Аждахарович, — честно ответил я. — Вот лично вы знаете много туристов, которые хвастаются фотографиями из Челябинска?

Томоко закончила историю, в финале которой Патрикеевна паркует квадроцикл у усадьбы Кощеевых. Анфиса и Кавагути наблюдали за сюжетными поворотами. Таир за весь разговор не проронил ни слова. На старшем Тугарине лица не было.

Он собрался с силами, залпом осушил остатки сбитня и был готов продолжать разговор.

— Досточтимая Томоко, я сейчас буду буквально умолять вас не ломать парню жизнь только потому, что он разок оступился.

Великанша, предупрежденная, что не все смыслы в русском языке будут легко даваться даже при знании слов, собралась что-то уточнять.

Совершенно без объявления войны в разговор влез Тугарин-младший:

— Атэц, пачэму жызн ломать? Смотри, это жэ абсалютна васхитительная жэнщина. Как она вэжлива! Как обходытельна! Какая фигура! Какие дэльты! У нее шэсть рук! Она с мэня ростом! А какой у нее захват, папа, ты никогда этого нэ видэл! Это был лучшый захват в моэй жызни! Я думал, что умэр насмэрть! Томоко, выходыте за меня прямо сэйчас!

Его глаза, обращенные на великанщу, сияли, доказывая, что парень не кривил душой. Я потерял дар речи и остро жалел, что не привез из Японии парочку цикад. В гостиной очень не хватало хотя бы мухи, которая пролетела бы из конца в конец комнаты, чтобы разбавить воцарившуюся тишину. Судя по лицам окружающих, в этом мнении я был не одинок. Офигели все, включая саму Томоко.

Тахир первым вышел из ступора.

— Кажется, досточтимая, мы несколько недооценили сложившуюся ситуацию. Смотрите сами. Гелендваген мои орлы разбили без вашего участия, здесь я не могу иметь никаких претензий. Нечего с похмелья за руль тащиться. То, что они умудрились схватить алкогольную интоксикацию от горсти подарочных конфет, тем более не ваша вина. Вы защищали свои воззрения на институт брака всеми доступными способами. Я, кстати, не поблагодарил вас за то, что вы попросту не размазали интервентов по капоту автомобиля, в этом случае я бы также понял ваше поведение. Однако вы, в отличие от этих, простите, гоблинов, хотя бы повели себя как цивилизованный человек, поймите меня правильно.

Томоко приняла его слова за похвалу и слегка зарделась.

— И даже ваше дальнейшее поведение мне более чем понятно. Константин, ты тоже всё сделал изумительно красиво, вторженцы должны быть наказаны.