Его бывшая слабость (СИ) - Лиман Алиса - Страница 8

«Я слышал, как наши обсуждали, что слепота неожиданно оказалась на руку нашему человечку».

— Теперь припоминаешь? — морщась, говорит Виктор. — Признайся, ради бога. Не добивай ты его. Он ведь… — Осекается, когда на мое лицо наползает улыбка.

— Спасибо за свадебный подарок, Витюша! — довольно выдаю я и, дружески похлопав его по плечу, прячусь за дверью. Теперь ситуация стала немного яснее.

Действительно странное сообщение. Насколько мне известно, в окружении Глеба слепых больше не наблюдается. Значит, это сказали намеренно, чтобы свалить на меня. Не пальцем в небо.

Витя не врет. Не думаю, что он причастен к этой клевете. Скорее, просто жертва чьих-то козней. Как и я. Он слишком печется о состоянии своего начальника, и его искренность видна невооруженным глазом. А отсюда и неподдельное желание меня убить. Тут я с ним полностью согласна. Только попадись мне этот шпион! Я его собственными руками придушу!

Шагаю на центр зала, где меня уже ждет Глеб. Бросает на меня хмурый взгляд, однако в глазах загорается нечто живое. Мягкое такое. Любимое. Пробегается мурашками по моему телу и снова прячется за непроницаемой маской. Глеб выпрямляется перед регистратором, которая тут же занимает свою позицию у стола.

Церемония кажется поспешной. Будто укороченная версия обычного бракосочетания. Ни тебе напутствий про лодку любви, ни напоминания, что мы теперь ячейка общества под названием семья. Может, у них в Москве так и принято? Хотя что-то подсказывает: это с подачи Глеба из речи организатора изъяты лишние подробности.

Помню, у нас в Воронеже мы с папой ходили на свадьбу к его бывшему сослуживцу. Так я едва не уснула, пока дамочка в желтом сарафане в горох декламировала свою речь. Правда, та свадьба мне запомнилась не только этим.

Уже на банкете я поняла, зачем папа потащил меня с собой, когда мне надо было готовиться к экзаменам. Старший сын этого в четвертый раз «жениха» как раз искал невесту, коей с какой-то стати должна была оказаться я.

Мы с папой тогда сильно поругались. И я сбежала в Москву, когда до меня дошла простая истина: он просто хотел освободить жилплощадь от «достигшей совершеннолетия нахлебницы», чтобы она не мешала ему устраивать в квартире притон со своими собутыльниками и гулящими женщинами.

— Согласны ли вы, Хрусталева Анна Васильевна…

Регистратор переходит к сути, а у меня екает сердце. Готова ли я? Справлюсь ли с его злостью? Найду ли реального информатора, чтобы очистить свое имя перед Глебом?

Бросаю на невозмутимого мужчину беглый взгляд и подвисаю. Разве я могла смотреть еще на кого-то? Будь это хоть сыновья папиных «друзей», хоть раздражающие одноклассники… Я уже тогда была влюблена в хмурого парня с обложки журнала.

Даже с этим творческим беспорядком на голове и неухоженной бородой — такой красивый. По-мужски красивый. Огромный, как скала. А я — кнопка, жмусь у его плеча. И чувствую себя такой защищенной рядом с ним, как никогда в жизни. Даже когда он злится.

Чувствую… Нет, знаю: не обидит он меня. И в чем бы меня ни обвинял, другим в обиду тоже не даст. Не зря же запретил Вите со мной говорить? Не зря Валерия Александровича не поддержал в его желании сдать меня в полицию? Не зря же от Ларисы отмахнулся? Сам разберется. То что надо.

Опускаю глаза к животу. У нас теперь есть крепкая и нерушимая связь. Разве я могу отказаться от этого? Ощущение, что мне хватило полдня, чтобы сдвинуть валун ненависти Глеба с мертвой точки, дарит надежду. А у меня в запасе аж несколько месяцев.

— Согласна, — выдыхаю я.

Глава 11.ГЛЕБ: Зерно сомнения

Бросаю взгляд на Аню, когда она наконец решается ответить. Признаться, сомневался, что она действительно согласится. Разве не должна бунтовать? И пытаться сбежать?

Боги, какая же она красивая. Это просто издевательство какое-то. Зачем мне понадобилось наряжать ее в свадебное платье? Себя помучить? Ну, тогда я справился на ура!

А она стоит с невозмутимым видом. Носик свой вздернутый задрала, но вся такая покорная. Покладистая. Зачем она так себя ведет? Еще и в любви опять признается.

Сука!

Усилием воли перевожу взгляд на регистраторшу, которая, несмотря на предупреждения, все же увлеклась сопливыми подробностями относительно брака. Что, если она действительно не по своей воле пошла против меня? А потом… взяла и влюбилась?

Сердце замирает при одном только предположении, что все же любит. Возможно ли?

Нет, Глеб. Тормози. Если бы любила, не смогла бы в глаза смотреть, пока не призналась бы в предательстве. А она… По ходу, игнорирует все мои благие намерения!

До скрежета сжимаю зубы, чувствуя, что мне снова становится хуже. Надо успокоиться. Еще не хватало свалиться на собственной свадьбе.

— Согласны ли вы, Золотов Глеб Витальевич… — мерно начинает регистратор.

— Согласен-согласен! — рявкаю в ответ. — Давайте уже побыстрее закончим этот цирк!

Женщина перед нами передергивает плечами, явно едва удерживаясь от ответной отповеди, но все же кивает. Не зря я кучу бабок за эту внеплановую свадьбу отстегнул.

— Объявляю вас мужем и женой. Можете поцеловать…

Хватаю Аню за руку и вывожу из зала торжеств. Слишком сложно разыгрывать жениха и невесту, когда один из нас даже не пытается искать компромисс. Что ж… сама себе яму роет!

У выхода ждет Витек, который тут же бросает на Аню укоризненный взгляд. Пошел к черту! И без тебя тошно! Мало было запретить ему с ней говорить. Надо было еще и запретить смотреть!

Распахиваю перед Аней дверь машины и, обойдя внедорожник, опускаюсь на сиденье рядом. Прикрываю глаза и откидываю голову на спинку. И что прикажете мне теперь делать? Первоначальный план выполнен. Нашел. Женился. Что дальше? Как продержаться несколько месяцев? Хочу ее до дрожи. Так, что аж жилы тянет.

Едва не вздрагиваю, когда моего плеча касается острый подбородок и нежный голос почти шепчет:

— Снова злитесь?

Устало открываю глаза и бросаю взгляд на межсалонную перегородку, что все еще опущена. Еще не хватало, чтобы потом сплетни пошли, что я слишком много позволяю предавшей меня девице. В моем мире слабости непростительны, и Аня стала хорошим напоминанием об этом.

— Разве я давал разрешение открывать рот? — выдавливаю сухо. Связки будто парализовало.

— Кажется, немного раньше вы были вовсе не против, — лукаво усмехается она.

Шумно сглатываю и нервно дергаю галстук, ослабляя узел. В брюках тут же пробуждается воспоминание о том, насколько я был не против ее открытого ротика. Черт! Да она точно издевается!

— Ты мне голову задурила, — сдавленно говорю я. — Больше не смей… подобного…

Она словно нарочно скользит по розовой губке языком, привлекая мое внимание к своему рту и мешая сконцентрироваться на злости. Ладони горят от желания прикоснуться к нахалке.

— …повторять, — наконец выдавливаю я охрипшим голосом, который выдает меня с потрохами.

Чувствуя собственное бессилие, откидываюсь на спинку сиденья. Цепкие пальчики тут же ложатся на мою грудь и осторожно сжимают чертов галстук.

— Иначе что, Глеб Виталич? — неторопливо затягивая узел на моей шее, томно шепчет она. Ощущение, что она меня придушить решила. И не руками ведь даже. Скорее своей близостью. Голосом. — Разведетесь со мной? Накажете? Или просто продолжите рычать?

О, накажу… Еще как накажу. Такой вариант уже кажется мне наиболее подходящим!

Это точно гипноз какой-то. Глубоко вдыхаю, намереваясь развеять это наваждение. Но встретившись с лукавой улыбкой нахалки, проглатываю заготовленные слова.

— Повторится, — уверенно говорит она.

И это решительное заявление отчего-то прокатывается по телу волной облегчения.

— Ты выбиваешься из образа невинной овечки, — тихо говорю я, ощущая физическую потребность к ней прикасаться. — Откуда столько самоуверенности? Я в состоянии подцепить бабу.

Пожимаю плечами, считая, что в этой схватке я все же выиграл, однако Аня подается ко мне и прижимается затянутой в тесный корсет грудью к моему торсу.