Будни самогонщика Гоши (СИ) - Матвиенко Анатолий Евгеньевич - Страница 38

Во дворе встретился Тиг.

– Вернусь вечером. Присмотри, чтоб гости ни в чем не нуждались. Не скучали. Нир не жалей, пусть веселятся. Воинам скажи: стрельбу из лука устроить.

Кмит с изумлением вытаращился на хозяина, который каросскому кхару предпочел субтильное железное сооружение. В глазах виден упрек: глею не по чину так передвигаться. Ну, тут не ему решать, что мне делать.

Отправился я налегке. Фляга, нож Клая, пистолет. Кусок хлеба с грудинкой и салом, луковица и холодный колдун, чудом уцелевший от вечернего уничтожения. Бинокль.

Я с наслаждением крутил педали. По местным меркам наступает май. Говорят, иногда день или два идут дожди, но чаще светит солнце. Летом жарко. Климат как в Краснодарском крае или на юге Украины. Хорошо…

Пружины двухподвеса аккуратно сглаживали тряску на ямках. Ехать было легко. Дорога пролегала мимо рощи Веруна и села, где вчера хоронили Трика.

Я глазам поначалу не поверил. Тонкие прутики саженцев в роще за считанные дни превратились в деревья. Молодые, но уже крепкие. Из почек проклюнулась ярко-зеленая листва. Выглядели так, будто ее посажены лет пять назад. Или семь. Без божеской магии не обошлось.

– Биб! Создатель придет, если позвать?

– Роща мала, – заладил он. Точь-в-точь как утром ноет. – Вот вырастет…

– Когда?

– К осени…

Поздно. Если степняки полезут прямо сейчас, роща ни меня, ни себя не защитит.

Я переправился через Волю вброд, раздевшись снизу до пояса догола. Здесь некому смотреть на мои достоинства. За рекой натянул штаны на мокрые ноги и продолжил путь. Дорога, едва отмеченная следами копыт, шла вглубь степи мимо высоченного старого дерева. Видно, на нем и погиб Трик. А наверху сидит другой наблюдатель.

На всякий пожарный я съехал с тропы и забрал далеко в сторону, шагов за полтораста. Велосипедисты здесь встречались так же часто, как танки. Примерно – никогда. Поэтому не стал приближаться к дереву, дабы у крестьянина не возникло желания пустить стрелу.

Солнце поднялось высоко, владения остались позади. Вокруг расстилалась степь, зеленая от молодой травы. К концу лета трава высохнет, пожухнет. Как акт отчаяния можно поджечь ее навстречу приближающемуся войску. Но пока что она свежая – не загорится, хоть бензином облей.

– Биб! Пора тебе показать свое мастерство. Лети вперед, сколько можешь. Высмотри, где степняки. И возвращайся.

Двигается он небыстро, чуть скорее, чем я на байке. Зато незаметен. И для стрелы неуязвим. Разведывательный БПЛА, одним словом. Правда, малого радиуса, не Байрактар.

Ожидал его через пару-тройку часов, вернулся он куда раньше. И голос был у него хныкающий.

– Не могу. Прости, хозяин. Как теряю тебя, все – развоплощаюсь. Сел на траву, растекся… Спасибо, ты ближе подъехал. Почувствовал, зачерпнул твою силу – и назад.

Мишленовский человечек даже в размере съежился.

– А как же верьи?

– Молодые как я – слабые. Потом растут. От самого Веруна питаются.

Ага. Значит, микропризрак, ощупавший меня в день знакомства с богом рощи, такой же как Биб, зародыш боевой нежити. Выходит, моему слуге не повезло. Не тот у него патрон. Не прокачает на верхний левел.

Я скомандовал «дом», спрятав помощничка в ладонь, и принялся крутить педали дальше. Читал, что в начале двадцатого века были в России такие войска, самокатные. Конечно, на байках только передвигались, перед боем спешивались. Конная сотня – верст двадцать в сутки пройдет. Форсированным маршем – и сорок, но потом скакунам надо давать отдых, иначе объявят забастовку. В смысле – откинут копыта. Кхары под седлом тоже не дальнобойщики. Я по грунтовке на двухподвесе легко проезжаю те же тридцать верст, или двадцать мер по-здешнему, после чего готов стрелять и прочим способом насаждать мир и справедливость.

А вот тучка в небе ни к чему. Если хлынет дождь, земля раскиснет, степняки на кхарах догонят меня. Самых резвых положу из ТТ, остальные закидают стрелами издали, без вариантов.

Разочаровавшись в моем бестелесном БПЛА, ехал я осторожно. Как только степь чуть приподнималась, брался за бинокль. Плоская она, но не как стол. Потому издали заметил – дымки на горизонте. То ли от костров, то ли это просто пыль поднялась.

– Биб! Туда долетишь?

– Нет, хозяин. Раза в три покороче бы.

Ну и кто ты после этого? Тот, кем был и до. Очень ближний разведчик. Но ведь цыган памяти лишил, значит – что-то может.

Через полчаса я заметил чахлое деревце. По меркам рощи Веруна – мелкий куст, но в степи и такое редкость. Под ним оставил велосипед и побрел дальше пешком, пригибаясь. Когда детали вражьего лагеря стали видны безо всякого бинокля, пополз вперед. Я, конечно, глей, существо гордое и высокопосаженное, но на войне главное быть живым, а не заносчивым.

В сотне метров от пасущихся кхаров я вжался в землю. Приближусь – учуют, занервничают. А то и затопчут.

– Биб, фас! Ищи самого главного.

– Какого?

– Откуда мне знать? Самого богато одетого, здорового, наглого. В большом шатре, в окружении баб.

Не, в России проще. Там искал бы перца на «Лексусе», «Кайене» или что покруче, на руке часы за миллион рублей, морда вечно кислая, недовольная, хата на Рублевке… Как выглядит олигарх образца монголо-татарского ига, понятия не имею.

Картинка, транслируемая моим дроном, помутнела и скоро пропала, остался один звук.

«Хозяин! Тут один есть шатер, большой. В нем четверо сидят».

«Дуй внутрь. Только старайся, чтоб тебя не заметили».

Наверно, это расстояние в две десятых части меры, то есть порядка трехсот метров, было предельным для Биба. Цыганский «Мерседес» в Дымках ближе стоял. Вжимаясь в траву, я весь сосредоточился на контакте с призраком.

Действительно, послышались голоса мужчин. Трое спорили, четвертый изредка бросал реплики. Речь их была незнакома. Вместо хрипяще-каркающих слов Мульда колдуны говорили на каком-то булькающем языке. Магия автоперевода заработала, но с запозданием и с перебоями.

Главное я понял.

Биб не спутал, это действительно был шатер главного олигарха, пусть не во всей степи, но в округе. Тот больше молчал, говорил коротко и веско. Его сын, командующий лучшей сотней батиных всадников, яростно наскакивал на двух вождей рангом поменьше отцовского.

Это он, видимо, прокатился на разведку и подстрелил деревенского пацана на дереве. Считал себя героем и наскакивал на монголоидов рангом поменьше.

– Вы! Яйцеголовые дети пырха! Так и до конца века будете собирать крохи, покупая на юге барахло и продавая в Мульд, подобно псам-купцам? Мы с отцом не псы, а волки! Заберем свое по праву!

Замятня в действии, понял я. Передел собственности и сфер влияния. Часть намерена цивилизоваться, торговать, пасти скот. Долгий путь развития, зато верный. А молодому Наполеону нужно все и сразу. Желательно – прямо сейчас.

Удачно я попал, на обсуждение глобальной стратегии. Хотя – вряд ли. Скорей всего, они об этом трут каждый день и никак не договорятся. В любое время засылай шпиона и слушай.

Думал уж отозвать Биба на заслуженный отдых, но мое магическое подслушивающее устройство засекло чавкающий звук. Хорошо помню его по битвам в компании Клея. С таким звуком вспарывается человеческий живот, и кишки выпадают наружу.

– Я поддержу тебя, молодой Ай-Духар! – спешно уверил оставшийся в живых собеседник молодого. – Дам полусотню… Нет, целую сотню на поход в Мульд.

– И сотня ждет, когда их вождь выйдет к ним из моего шатра. А он лежит и пачкает ковер, – задумчиво промолвил старший. – Ай-Духар! Седлай своего кароссца и прогуляйся по степи. Я улажу.

Как он собрался разруливать конфликт с подданными убитого, мне было уже не интересно. Я отозвал Биба. Он скользнул мне в ладонь. Думаю, если бы умел дышать, то сипел бы как загнанная собака – с опущенным до земли языком, роняющим слюну.

Тем не менее, благодаря помощнику я узнал много больше, чем дала бы другая разведка. Ну а теперь главное в нашем деле – вовремя смыться. У Ай-Духара сотня, еще у струсившего сотня. А если сколько-то воинов добавится от убитого, то это уже целая армия, по местным меркам. Мульду, где у глеев и брентов дружины по несколько десятков человек, от такой массы верховых никак не отбиться. Разве что каждому дать ППС. Но он у меня один.