Будни самогонщика Гоши (СИ) - Матвиенко Анатолий Евгеньевич - Страница 31

– Есть хочу! – вздохнул я. – И плевать, кто накормит. Лишь бы сытно.

Мюррей захохотал, его поддержал Нираг. Сая улыбнулась и вышла. Остаток дня прошел, как в тумане. Обед, отъезд Мюррея и возчиков. Принимая плату, они кланялись. Обход замка в сопровождении Саи и Тига. Инспекция закромов, проверка размещения наемников и моего груза. Выход к хрымам на луг с кружкой с пива в руках… Ужин. И вот я один в комнате. До меня здесь жил глей. Большая кровать, стол, лавки, сундук в углу. Узкие окна со ставнями. Рам и стекол нету. Ну, это пока. Я сел на лавку, вытянул ноги. Отдохнуть…

Стук в дверь.

– Войдите!

Сая с подсвечником и горящими свечами. Язычки пламени делают тени на ее лице резкими. Только сейчас обратил внимание, у нее есть клычки. Совсем мелкие, сразу не заметишь. Полукровка или четверть, не знаю. Я не нацист. Не собираюсь мерять линейкой ни форму черепа, ни длину зубов.

Встав на пороге, Сая посмотрела на меня.

– Проходи!

Она подошла и поставила подсвечник на стол. Затем низко поклонилась.

– Благодарю тебя, Гош!

– Не за что, – вздохнул я. – Заплатил по Закону.

– Я не о том. Спаси тебя Моуи за то, что убил глея. А еще моего мужа.

Приплыли… Это что?

– Они хотели меня извести. Послали за ядом к колдунам. Меня б непременно отравили, если б ты не убил мужа. Старому глею стало не до меня. А потом убили и его.

– За что тебя хотели отравить?

– Не родила наследника. А как? Мой муж меня не любил, ко мне не входил. Ты убил их вовремя.

Это мы пожалуйста…

– У меня просьба, Гош. Не гони меня из Кираха.

– Почему? У тебя есть серебро, ты можешь купить дом в городе. Выйти замуж.

– Меня никто не возьмет, разве что из-за денег. Муж заберет серебро, а меня изведет. Не хочу.

Теперь у нее комплекс.

– Я буду помогать, Гош. Ты чужой здесь. А я знаю земли, хрымов.

Хм…

– Оставайся, – сказал я. – Но давай так. Если все хорошо, ты живешь. Даже платить буду. Но если пойдет поперек…

– Поняла, господин!

Даже так? Обращение «господин» означает подчинение. В обиходе благородные называют друг друга по именам. Ладно, тест.

– Что здесь? – я указал на сундук.

– Не могу знать, господин. Я в него не заглядывала. При живом глее было нельзя, потом не смогла. У меня нет ключа. Глей возил его с собой.

А она честная. Сундук можно было взломать. И никто бы не доказал.

– Доброй ночи, Сая!

Она поклонилась и ушла. Я подтащил рюкзак и вывалил его содержимое на пол. Принес подсвечник и стал рыться в куче. Где ж он? Я не мог выбросить! Мешки с серебром, одежда, белье… Вот! Я схватил тощий мешочек, который снял с пояса глея. В нем были деньги и ключи. Деньги я раздал, а ключи почему-то оставил. Их было два. Один от маленького сундучка, второй – неизвестно от какого. Теперь, кажется, знаю.

Я взял подсвечник и пошел в угол. Поставил светильник у сундука и сунул ключ в скважину. Подходит. Поворот, другой… Замок щелкнул. Я откинул крышку и поднял подсвечник. Что тут у нас? Одежда. К черту! Тряпки полетели на пол. Так, оружие. Шлем, кольчуга, сабля и кинжалы. Все в серебре. Мешочки в углу, вид знакомый. Я взвесил один на ладони, распустил кожаный ремешок. Внутри тускло сверкнуло серебро. Во втором оказались дуки. Золото – налево, серебро – направо. Я рассортировал мешочки и окинул их взглядом. Хм! Похоже, я купил Кирах дешево… Ни один супермаркет в России не даст манибэк едва ли не в половину уплаченной суммы. Мне здесь нравится.

Глава 11

Следующие дни пролетели в трудах. Следовало торопиться – сезон уходил. Пока гнал самогон и занимался золотовалютными махинациями, апрель подошел к концу. Я приказал Сае оставить при замке по три хрыма от каждой деревни. Их в глействе тринадцать. Несчастливое число, но это как для кого. Велел пригнать упряжных волов и повозки, затем отвел всех к оставленной для пара земле.

– Будем сеять!

– Господин! – удивилась Сая. – Земля не даст урожая.

– Не даст – купим зерно. Серебро у меня есть. Но я думаю, что ты ошибаешься.

Она пожала плечами: дескать, ты глей. Поступай, как хочешь. Велишь раком встать – встанем. Я отвел повозки к залежам удобрений. Навоз здесь бросали в старый овраг, и его набралось доверху.

– Грузим на повозки и везем на поле! – приказал я. – Отбираем снизу, где перегнило.

Возчики ухмыльнулись: чудит глей! Возражать, однако, не стали. Глей обещал покормить – отчего же не поработать? Лопаты замелькали в руках, повозки потянулись к полю. На нем выросли черные кучки. Я взял вилы и показал хрымам, как разбрасывать навоз. Они этим занялись. Сам тем временем прицепил к быку плуг.

– Цоб цобе!

Именно так погоняют быков, если верить книгам. Бык подумал и потянул плуг. Шел легко – для него это не нагрузка. Пласты черной, мягкой земли потянулись ровной бороздой. Отпахав до конца поля, я отогнал быка на другой край и вновь вонзил лемех в землю. Такова технология. Отвал идет вправо, поэтому пашут от краев, тогда получается ровно. Хрымы шли следом, наблюдая за процессом. На их лицах читался восторг. Как глубоко пашет эта железная соха! Какой ровный и красивый отвал! Пройдя борозду до конца, я подозвал молодого хрыма.

– Теперь ты. Понял, как надо?

Он закивал и схватился за ручки плуга.

– Пройдешь две борозды и уступишь другому. Пусть пробуют все.

Хрымы довольно загомонили. Я занялся бороной. Пока ладил ее к быку, нужную полосу отпахали.

– Цоб цобе!

Борона оставляла за собой полосу рыхлой земли. Мягкий здесь грунт, жирный. Черноземье. Пройдя ряд, я передал быка хрымам – пусть учатся. Сам стал снимать с повозки ведра с замоченными семенами. Это сделали вчера, как раз сутки прошли. Сая с любопытством наблюдала.

– Что это, господин?

– Семена сахарной свеклы. Сладкой репы.

– Для чего?

Я ополоснул руки и достал из рюкзака рафинад. Протянул ей кусочек.

– Положи в рот, но не грызи.

Она бросила рафинад в рот. Подвигала его языком. Глаза у нее стали большими.

– Как мед. Слаще!

Разумеется. Мед, кстати, здесь есть, но он дорог. Добывают его в лесах, в примитивных бортях[13]. Цену за него ломят грабительскую – 15 дуков за либ, Дюлька просветил.

– Это белый мед, в сладкой репе его много. Мы выдавим из нее сок, выварим и получим сахар.

– Его можно выгодно продать, – заключила Сая.

Правильно мыслит. А жом я пущу на самогон. Неплохое сырье. При правильной технологии даст отменный продукт.

К середине дня пахоту завершили. Ну, так пара гектаров. Хотя селяне были удивлены – так быстро! После обеда сажали свеклу. Я объяснил, что это за культура, дал попробовать рафинад. Выделил каждому понемногу. Сахар завязывали в тряпицы и прятали в сумки. Детям понесут. Я сделал трассировку борозд, объяснил, как сажать. Заодно – и картошку. Привез ее всю. Кому ее есть в Дымках?

Справились быстро – работников много.

– Плуг и борону можно взять в пользование, – объявил я. – Очередность установите сами. Но сначала вспахать вдовам. И еще. Вы разбрасывали навоз. Для растений он как еда. Они лучше растут, урожай больше. Там, откуда я родом, делают так. Хлеб родит хорошо. У нас его так много, что мы кормим зерном скот.

Хрымы уважительно закивали, кажется, проняло. Назавтра была косьба. Кузнецы сделали мне косовища по привезенному образцу. Перед тем, как насадить лезвие, я отбил его на бабке на виду у хрымов. Дал по косе и велел повторить. Справились, народ здесь умелый. Насадив косы, мы отправились на луг. Я встал с краю, отточил лезвие бруском, и – ш-шух!

Косить учил меня дед. Было это давно, но навык остался. Это как езда на велосипеде. Покатив раз, сможешь всегда. Ш-шух! Ш-шух!

Я прошел луг до конца. Следом, внимательно наблюдая, шли хрымы.

– Теперь вы! – велел я. Они достали бруски, зазвенели о металл. Кос я привез тридцать, столько же брусков. Не дешево обошлись. Сама коса, кольцо для крепления и брусок. Умножаем на 30… Но надо.