Будни самогонщика Гоши (СИ) - Матвиенко Анатолий Евгеньевич - Страница 29

– Ты думал – за спасибо получил? Платой за найм станет оружие. Объяви это.

Он вздохнул.

– И еще. Я назвал плату в мирное время. На войне будет другой. Два дина в месяц и столько же за ранение. Пять – в случае гибели бойца.

– Хм! – сказал он. – Согласен. Но ты хитер, глей! – он покачал головой. – Не слыхал о таком найме. Платят одинаково, независимо от войны.

Не знают здесь «боевых». Зря. Они стимул. Зачем наемнику умирать, если можно сбежать с поля боя? А так потеряет деньги.

– Еще обучишь мне новобранцев.

– Идет! – кивнул он, подумавши. – Найм на год. А там караваны пойдут.

Я протянул руку ладонью вверх. Он хлопнул по ней – договор заключен.

– Клай не обидится?

– Оставлю ему пару бойцов, – сказал вождь. – Из числа раненых. Им рано в строй. А вот гонять новичков могут. Когда в путь?

– Завтра.

– Нужен день, – покрутил головой он. – Собраться, нанять повозки. Клай может не дать. Без них нам нельзя. Много оружия и других вещей.

– Пусть будет день! – согласился.

– Тогда доброй ночи! – он встал и пошел к двери. Перед ней оглянулся. – Я рад, глей! Не пожалеешь!

Добро, если так… Где моя лучшая комната? Надеюсь, она без клопов?

Утром Клай смотрел хмуро, но повозки пообещал. Я посулил заплатить, он кивнул. Злится. Ну, и пусть. Мне с ним не жить.

Мюи утащила меня на луг с байком. А куда денешься – обещал. Показал ей, как управлять велосипедом, тормозить и крутить педали. Затем отпустил в свободный полет. Пару раз Мюи сверзилась, но не ушиблась. Девочка ездит на кхаре, а тот выше. Для нее соскочить с седла, как мне дунуть. Мюи поднимала байк, лезла в седло и катила дальше. Скоро носилась по лугу, оглашая его воплями. Байк освоить легко.

Набежали зрители, в основном – дети. Пришли воины Клая. Они цокали языками. Мальчишки бегали за Мюи, оглашая луг криками. Цирк. Местных можно понять: какие здесь развлечения? Телевизора нет, интернета – тоже. А тут дочь брента на байке, который сам едет. Событие века! Внукам будут рассказывать. «Приезжал к нам глей Гош. Привозил самобеглую коляску. Так дочь брента каталась на ней по лугу – да так быстро! Я бежал следом, а догнать не мог…»

Среди детей я заметил знакомые мордашки. Ага, и деревня тут. Подошел к девочкам.

– Мать дома?

Они закивали.

– А Дюлька?

– В огороде. Нас отпустили посмотреть.

– Смотрите! – великодушно позволил я и помахал Мюи. Та помчалась ко мне, затормозив в последний момент. Лихачит. На лице Мюи читался восторг. Ее можно понять! Помню, как сам в первый раз. Ощущение было – будто летишь…

– Я по делам. Ты можешь кататься.

– Хорошо! – кивнула она и развернула велосипед. Я сходил в «замок», взял приготовленный пакет и пошел в деревню. Та выглядела пустынной. Взрослые на работах, дети на лугу. А вот и знакомый дом. Я толкнул створку ворот и вошел во двор. У стены сарая овечка жевала траву. Перед ней лежала охапка. В небольшой загородке копошились куры. Обжились, знакомцы. А курей мой плуг заработал. Вот и славно.

– Господин глей!

В дверях дома стояла хозяйка.

– Здравствуй, Нира!

Она попыталась встать на колени.

– Но, но! – сказал я, и, подскочив, придержал ее за руку. – Не смей!

– Хотели вас навестить, но узнали, что вы глей, – сказала она. – Не посмели.

– Я такой же, как был. А где Дюлька?

– Позову!

Она побежала в огород. Я двинул следом. Так, картошечка моя проросла. Быстро. Ну, так сорт ранний. Дюлька окучивал ростки. Молодец! Делает правильно.

Мать подбежала к сыну и что-то сказала. Он обернулся и бросил мотыгу.

– Господин глей!..

Да что вы заладили? Глей, глей…

– Здравствуй, Дюлька! Поговорим?

Во дворе я сел на чурбак, Нира с сыном остались стоять. Сесть они решительно отказались. Из-за этого разговор не пошел. Я спрашивал, они отвечали. Вели себя сковано. А чего я хотел? Между нами пропасть.

– Ладно, – вздохнул я. – Это вам, – я дал пакет Нире. – Там конфеты и посуда. Она легкая и не бьется. Только не ставьте ее в огонь. Сгорит.

Нира заглянула в пакет и достала чашку. Подарок я купил в супермаркете. Увидел набор китайской посуды. Пластик, который не боится нагрева. Шесть мисок, шесть чашек с блюдцами. Для деревни самое то. Не бьется и не ржавеет.

– Господин! – выдохнула Нира. – Это так дорого!

– У нас – дешево. Так что бери.

– Будет девочкам на приданое, – закивала она.

Одарил, называется. Теперь будут беречь. У покойного деда был костюм. Он берег его для похорон. Когда дед умер, костюм достали из шкафа. Одевать его было нельзя – моль прогрызла дыры. Пришлось покупать другой. «Это от бедности, – объяснила мать. – В СССР костюм стоил дорого, его берегли». Здесь даже не бедность – нищета.

– Не надо беречь, – сказал я. – Еще привезу. Как мой плуг?

– Пашет! – доложил Дюлька. – Ты его заберешь?

– Нет.

Он заулыбался.

– А вот кхара возьму. Где Буренка?

– Пасется вместе с быком.

– Приведи ее завтра утром.

– Сделаю, господин! – поклонился он.

– Тогда жду, – я встал. Поговорили…

В замке ко мне подошла Мюи. В руках она несла арбалет.

– Ты забыл в прошлый раз.

Не забыл, а оставил. Не собирался возвращаться. В Дымках арбалет ни к чему, а Мюи он понравился.

– Гном сделал к нему стрелы. Они тонкие, бьют сильно. Добрый самострел.

– Тогда почему возвращаешь? Я не просил.

– Байк лучше.

Она опустила глаза и ковырнула пыль носком сапога.

Караул! Грабят! Байк я притащил владения объезжать. Они у меня большие. Верхом не люблю, зад болит. И вот что ей сказать? Отказать – сильно обидеть. Не хочу огорчать девушку. Но и байк жалко.

– Давай так! Я оставлю байк покататься. Через месяц привезешь. Приглашаю вас в гости. Вы меня принимали, теперь моя очередь. С собой привезешь байк. Только не поломай!

– Ты хороший, Гош! Я тебя люблю!

Умчалась. Арбалет, к слову, унесла. В любом мире женщины одинаковы. Раз подаришь, другой, а потом будешь постоянно. Любят они это дело. А мы их. Что-то я не о том…

Клай малость оттаял и приглашение принял с удовольствием. Интересно посмотреть, как другие живут! Выпить, закусить шашлычком… Жить в Мульде скучно. Это хрымы не скучают – постоянно в работе. Благородным нужны развлечения. И у нас так было. Помещики обожали гостей, сами ездили по соседям. Визитами спасались от скуки. А я вроде помещика.

– Повозок бери, сколько хочешь, – сказал брент. – Денег я не возьму. Дашь хрымам медяков…

Я скупиться не стал. Объявил, что плачу золотой. Желающих набралось много. Золотой для крестьянина – это ого-го! Колонна вышла большой. Впереди мы на кхарах, следом – повозки. Большей частью пустые. Ну, это временно.

Проводить нас вышла толпа. Взрослые, дети, старики. Хрымы кланялись и желали счастливого пути.

– Любят тебя здесь, – заметил Нираг. – Добрый ты человек. Столько денег раздал! И с людьми прост.

– Так я хрым.

– Многие это забывают, – усмехнулся он. – Стоит только стать благородным…

Мюи вышла с байком. Ехать медленно она не смогла, катила его в руках. На дороге мы попрощались. Она села в седло и нажала клаксон. Кхары ответили ревом. Мюи засмеялась и укатила. Шебутная…

Я подъехал к Нирагу.

– Повозки будут тащиться долго. Я поеду вперед. Следует приготовить груз.

– Хрымы вынесут, – удивился он.

– Из рощи Веруна?

Нираг крякнул.

– Возьми с собой воинов, – предложил, почесав в затылке. – Глей не ездит один.

Я кивнул. Нираг отдал команду. К нам подъехали наемники.

– Сопроводить глея! – приказал Нираг.

И мы понеслись с бешенной скоростью. Километров десять в час. Застоявшаяся Буренка шла легко. Утром я накормил ее хлебом, дал лука. В благодарность меня лизнули в лицо. Язык у нее словно наждак. Нет, байк лучше. Владельца не лижет, хлеба не просит и куда быстрее. Даже на проселке.