Замуж за Темного Властелина, или Девичник в другом мире (СИ) - Чернованова Валерия М. - Страница 39

Правитель занял место во главе стола, по правую руку от него опустился Ивар, по левую — Воргелл. Дядя жениха смотрел на меня с показным сочувствием, расстроенно поджимая губы, и при этом вздыхал безнадёжно и горько.

Был уже поздний вечер, поэтому в зале зажгли свечи. В люстрах, железные кольца которых низко нависали над собравшимися, на столе, над каминами. Пламя над свечами, будто чего-то опасаясь, испуганно дрожало. Густые сумерки летнего вечера едва просачивались в узкие, затянутые витражами окна, но полумрак был не в состоянии смягчить черты лица владыки и его Коршунов. Наоборот, делал их лица ещё более пугающими и хищными.

— Проходите, де Линь, — велел Савард, и один из стражников подтолкнул Эвельера к центру зала.

Мне сесть не предложили, поэтому я тоже стояла, чувствуя себя провинившейся школьницей в кабинете директора. Роль строгого завуча досталась Ярнефельту. Ну а Дугвал будет за физрука или завхоза…

Пока у меня в голове проносились совершенно неуместные сейчас мысли, мужчины мрачно взирали на де Линя.

— Скажите, — снова заговорил владыка, — в каких отношениях вы состоите с принцессой Бризантии?

— Мы подруги… — пролепетала Ульяна и тут же поправилась: — Я хотел сказать, друзья. Мы дружим с её высочеством…

Под тяжёлыми взглядами тенебрийцев её голос звучал всё тише.

— Судя по всему, вы очень близкие друзья, — подлил масла в огонь один из Коршунов, имени которого я не знала. Широкоплечий бородач с блеклыми серо-голубыми глазами. — Иначе бы вас не было в Тенебрии.

— Смотря что вы имеете в виду, — в кои-то веки не растерялась Ульяна. Даже заставила себя поднять голову и встретить колючие взгляды Коршунов.

— Вы любовники! Это же очевидно! — не выдержал Ивар.

Изверг…

Ответить мой стражник не успел. Двери распахнулись, и в зал для допросов вошёл слуга с подносом. Я заметила кубок, серебряный кувшин и небольшой пузырёк из прозрачного стекла, на треть наполненный тёмно-синей, будто чернила, жидкостью. Её я хорошо рассмотрела — слуга прошёл мимо. Поставил поднос на стол, плеснул из кувшина в кубок воды, после чего выцедил в неё всё содержимое флакончика.

И отошёл.

В зале повисло молчание, напряжённое и мрачное. Никто, кроме Саварда, не смел его нарушить:

— Перед вами, де Линь, зелье, приготовленное по очень старому, почти забытому рецепту. Так наши предки проверяли невинность невесты перед брачным обрядом. Девушка выпивала зелье и, будучи невинной, благополучно выходила замуж.

От тихого, спокойного и даже в какой-то мере доброжелательного голоса тёмного у меня мороз побежал по коже.

— Как думаете, что с ней происходило, если её плоть была нечиста? — продолжал, уже с улыбкой, владыка.

— Я не знаю, — тихо ответила Ульяна.

— Она умирала, — просто закончил его величество. — Но мы не дикари, коими когда-то давно были наши предки, и уже давно не прибегаем к подобным проверкам. Однако, — Савард усмехнулся, — это не обычная свадьба и не простой союз. На кону титул королевы, и я хочу быть уверен, что мне не достанется гнилая, испорченная девчонка, которой уже успели попользоваться!

Во сказанул!

Я даже растерялась, получив столь нелестные сравнения в свой адрес. Гнилая? А ещё утверждает, что не дикари и не варвары…

— Признайтесь честно, де Линь, что между вами было, и принцессе не придётся рисковать жизнью.

Они всерьёз думают, что я это выпью?

Взглянула на его величество, потом на его побратима. Кажется, если не выпью сама, в меня это выльют.

Пока я приходила в себя от угроз тёмных, Уля хрипло проговорила:

— Хорошо, я скажу правду.

Вздрогнув, перевела взгляд на подругу. Это какую ещё правду она собралась рассказывать?

— Я и эта девушка… — Ульяна бросила на меня взгляд. — Мы…

Кошмар!

«Совсем с ума сошла», — мелькнула мысль.

Я было дёрнулась к подруге, чтобы остановить, не позволить во всеуслышание заявить, что мы — это не мы, но Ульяна уже успела выпалить:

— Её высочество и я никак не можем быть любовниками, потому что… Потому что меня не интересуют женщины!

А?

Тишина, повисшая после её слов, была оглушительнее, чем само признание. Выражение лиц Коршунов надо было видеть. Как говорится, шок — это по-нашему. Уж кому-кому, а Ульяне точно удалось их шокировать.

Главное, чтобы не выбесить.

Я мысленно выругалась, боясь даже представить, что теперь с ней будет. Хоть бери и самой во всём сознавайся, объясняй ситуацию. А то ещё распнут, камнями забьют или что могут сделать эти пернатые садисты и деспоты.

— Да, вы не ослышались, — перестав кусать губы, продолжила подруга. — Именно поэтому я стараюсь избегать рабынь в замке, хоть они на меня и заглядываются. Они, конечно, девушки класс… красивые, но мне неинтересные. Меня привлекают… всегда привлекали… мужчины.

Если бы глаза у Коршунов имели свойство выскакивать из орбит, уже бы несколько пар по столу прыгало и каталось.

— Дома, в Бризантии, я даже близким не признавался. Боялся… Только её высочество и знала мою тайну и всегда меня защищала. И вот теперь за это расплачивается… — Подруга горестно вздохнула, после чего посмотрела на Саварда. — Надеюсь, в Тенебрии более прогрессивные взгляды, и меня не станут наказывать за то, какой я.

Глаза, может, и не выскочили, но челюсть у многих отвисла.

— Я видел, как он вчера подглядывал за тренирующимися Грайном и Дидриком, — тихо заметил бородач, первым нарушив тишину за столом.

Грайн и беловолосый детина, видимо, Дидрик, слегка позеленели. А Ульяна, густо краснея, пробормотала:

— Я не подглядывал, а просто… любовался.

Ну, Уля! А у кого жених дома остался?! Без пяти минут благоверный!

Впрочем, все Коршуны были красивы как на подбор. Я бы и сама сегодня утром с удовольствием на них порефлексировала, если бы не Ярнефельт, пытавшийся покалечить мою подругу.

Испортил всю тренировку. И себе, и другим воинам, и мне.

Кстати, о Ярнефельте. Если бы не он со своими замашками параноика, нас с Улей здесь, может быть, и не было бы.

— И да будет вам известно, ярл Ярнефельт, мой стражник вас не боится. Он вас смущается. Уж слишком сильные эмоции вы у него вызываете, — не сдержавшись, мстительно сказала я и заметила, как Коршуна перекосило. От осознания, что по нему вздыхает кто-то, кто не носит юбки.

Только лицо Саварда оставалось непроницаемым.

— Чушь! — воскликнул Ивар, подаваясь вперёд, впиваясь в Ульяну почти диким взглядом.

Да что это с ним?!

— Жалкие попытки выкрутиться! Вы сейчас, де Линь, напоминаете ужа на углях. Вертитесь, извиваетесь, но среди нас нет идиотов и в ваши бредовые россказни никто не поверит. Немедленно признавайтесь!

— Я…

В отличие от меня Ульяна не могла похвастаться красноречием. Это у меня язык с детства был подвешен, но сейчас даже я растерялась. В глазах Ярнефельта читались глухая ярость и ослиное упрямство.

Ему что ни скажи, всё равно не поверит.

— Признавайтесь, иначе я вас…

Он даже поднялся, закатывая рукава. Вспомнив утреннюю тренировку, на которой просто, мимоходом ранил Ульяну, я поняла, что, если его не остановить, подруге не жить. А его темнейшество, как назло, не телился.

Пришлось мне это сделать.

— Вы ужасный человек, Ярнефельт! — выпалила я. До конца не отдавая себе отчёта в том, что делаю, схватила кубок, яростно его вскинув. — За вас, душегуб! — Опрокинула в себя приторно сладкое на вкус пойло, проглотила всё до последней капли.

И только потом, когда пелена ярости сползла с глаз, поняла, что только что совершила. Возможно, сама, добровольно, себя отравила. Убила…

Хотя есть и место для позитива — я всё-таки уйду из этого чокнутого мира.

— Ах! — в ужасе вскрикнула Уля и подскочила, собираясь ловить меня на свои могучие руки.

Но я не упала. Я вообще ничего не почувствовала. Стояла и смотрела в глаза Коршуна, в которых всё ещё бесновалось пламя. А может, просто отблески свечей так играли в глубине бессовестных синих глаз.