Лекарь (СИ) - Смитт Таня - Страница 47

«Эй, сударь! — раздался весьма доброжелательный голос, — всего пара монет серебром и копченая курица ваша! Ну ежели совсем голодный, могу отдать за три медных!»

Сговорчивость местных торговцев обезоруживала, однако в Женькином кармане не было ни гроша, и терять время на пустые сделки не было смысла. Варвар аккуратно сложил товар обратно, и медленно побрел вдоль рядов, равнодушно поглядывая на предложенный ассортимент.

«Теряю хватку», — огорченно думал он, понимая, что для себя одного он ни за что не рискнет стащить ни куска.

В самом конце торгового ряда он натолкнулся на знакомую фигуру, замотанную в немыслимое количество тряпок и лоскутов.

«Приветствую вас, сударь!» — заговорила она, и Женька с изумлением узнал в женщине Тихомиру, у которой колдун Тихон силой мысли сжег последнее пристанище. Тихомира будто бы и не помнила давних обид, продолжая удерживать Женькино внимание.

«Как поживаете? — вела она светскую беседу, не отводя от Женьки ласковых глаз, — избавились, наконец, от своего страшного попутчика? Я всегда говорила, что случайные проходимцы, цепляющиеся в сопровождающие, до добра не доведут. Поговаривают, то чудище разорвали злые стаи. Так удачно сложилось, что он ушел в лес тогда. И я очень рада, что вам удалось сбежать от него!»

Женька, растаявший от ласковой интонации Тихомиры в самом начале беседы, снова напрягся, услышав местную версию их появления в Нордсвилле. Вот почему горожане так снисходительно отреагировали на его повторное появление. Дело вовсе не в их забывчивости и всепрощении. Дело в их желании верить в самые нелепые сплетни и сказки. Впрочем, в этот раз до нордсвильцев дошли весьма проверенные слухи. Женька снова вздохнул, и, не желая продолжать беседу, двинулся дальше, расставаясь с идеей теплого ночлега. Тихомира говорила ему что-то еще, торопливо семеня за своим недавним работником, но вскоре отстала, поняв бесполезность затеи.

Дорога привела Женьку к знакомым стенам местного кладбища, за которыми они с Тихоном скрывались от мнимой погони.

«Довольно! — мысленно рявкнул Женька сам себе, обрывая возникшие вновь грустные воспоминания, — будь мужиком! Тихон был обречен с той минуты, когда обрел страшный облик твари. Рано или поздно его растерзали бы, если не волки, то представители групп реагирования.»

Однако прозвучавшие мысленные призывы только растравили и без того щемящие эмоции, и Женька не сдержал глубокий вздох. По-хорошему, ему сейчас нужно было бы обратиться к более насущным проблемам. Например, к вопросу о предстоящем ночлеге. Когда-то, в прошлой жизни, Женька без труда находил себе пристанище, невзирая на погоду. Правда, тогда его окружала щедрая природа южного края, а зимние холода больше напоминали погоду поздней осени где-нибудь в средней полосе. Нынешний мороз не давал возможности вольготно расположиться под каким-нибудь кустом и дождаться рассвета. Женька, собравшись с последними силами, тяжело перелез через высокую каменную стену и вновь оказался у старых надгробий. Сюда пронизывающий ветер соваться не рисковал, да и в целом, от высоких надгробий шло призрачное тепло. Во всяком случае, так впечатлительный Дергачев убедил себя в очевидном и правильном выборе предстоящей ночевки. Однако осуществить смелую задумку Женьке помешали негромкие шаги, медленно, но уверенно приближающиеся к высокой ограде кладбища. Шаги принадлежали сторожу, и мистического страха не вызывали. Сторож наконец-то подошел к непрошенному гостю и подслеповато щурясь, беззлобно проговорил: «Ты чего ж безобразничаешь, мил человек? Это не место для прогулок, любезный. Убирайся-ка подобру-поздорову, пока я не призвал на помощь темные силы!»

Последнее заявление вызвало у Женьки искренний интерес, вместо ожидаемой паники, и он, едва усмехнувшись, уточнил:

«Темные силы? Как вы это делаете?»

«Желаешь знать? — тут же отреагировал дед, — ну так пойдем, познакомлю со своими приятелями!»

Такая сговорчивость немало удивила любопытного Дергачева, и он, повинуясь научному азарту, двинулся следом за сторожем.

Место обитания темных приятелей оказалось обычной сторожкой, представляющей собой сырую бревенчатую избу.

«Заходи, коль не боишься,» — хозяин невзрачного жилища усмехнулся и гостеприимно распахнул перед Женькой дверь. Женька, само собой, не боялся больше ничего, повидав на своем веку и не такие ужасы, поэтому бесстрашно вошел в низкую темную комнатушку, все убранство которой представляла широкая деревянная лавка и печка в углу.

Дед усадил Женьку на лавку, а сам принялся разжигать в печке огонь. Провозившись с дровами довольно продолжительное время, сторож обернулся и со значением кивнул, предлагая подождать.

«Сейчас явятся, — заявил он уверенно, — как раз об эту пору приходят, ни разу не опаздывали!»

Женька понимающе кивнул и принялся ждать пунктуальных друзей кладбищенского сторожа. Огонь медленно разгорался, наполняя приятным теплом сырое помещение, и погружал уставшего и замерзшего Женьку в состояние полудремы. Наконец, возле порога раздался неясный шорох, дверь неслышно распахнулась, и в низком проеме показалась длинная худая фигура, не имеющая лица. Так, во всяком случае, показалось Женьке, когда он с изумлением поднял глаза на ночного гостя. Гость заколыхался, словно раздумывая над необходимостью посещения, и наконец, несмело просочился внутрь, заслоняя собой все свободное пространство. Дед, словно и не замечал пришедшего, продолжая с интересом рассматривать своего первого гостя, из плоти и крови. Почему-то особый интерес деда вызывали босые Женькины лапы, покрытые грязью и едва свернувшейся кровью, сочащейся из глубоких порезов. Женька помотал головой, желая отогнать видение, но оно только четче проявило размытые очертания, превращаясь в фигуру вполне материальную. Гость вежливо поклонился и изящно присел рядом с Женькой, небрежно закидывая ногу на ногу. Никаких приветственных разговоров незнакомец решил не заводить, а просто молча раскачивал худой ногой, обутой в странного вида башмак. Посиделки затягивались, Женька невежливо зевнул, и не дожидаясь ответных реплик и жестов от полуночного визитера, погрузился в крепкий здоровый сон.

Наутро Женькина голова звенела и искрилась, стоило ее обладателю сделать хотя бы одно лишнее движение. Дергачев сладко потянулся, распрямляясь после неудобного сна, и виновато поглядел на деда.

«Я прошу прощения, — бормотнул он, — неловко вчера получилось. Я надеюсь, ваши темные гости не слишком обиделись на мое явное к ним невнимание?»

Женька, наученный горьким опытом общения с учеными экспериментами своего брата, давно понял, что хитрый дед, надергав с надгробий всяких корешков, устраивает себе спиритические сеансы, вызывая галлюцинации с помощью чудо травы. Тактичный Дергачев не стал разочаровывать деда научными разоблачениями, и поблагодарив за предоставленный ночлег, медленно поплелся к выходу. Женька надеялся, что бодрящий морозный воздух вернет ему ясность мыслей и свежесть идей.

Глава 20.

Отогревшийся в кладбищенской сторожке Женька почувствовал интерес к жизни и снова отправился к берегу. Дедова веселая трава, кроме разрывающей головной боли, пробудила очередную несбыточную идею, и до самой набережной Женька размышлял над вопросом, где бы ему отыскать смельчака, способного доставить его на большую землю.

«Наверняка, — рассуждал Дергачев, — в этом богом оставленном городе есть профессиональные рыбаки, владеющие какими-нибудь лодками. Может, кто-нибудь согласиться за «здорово живешь» переправить меня к берегам оставленной цивилизации».

Мысли были слишком сырые, не имеющие под собой устойчивой материальной базы, но они были лучше воспоминаний и сожалений, и Женька старательно удерживал каждую из них. На берегу было пустынно и солнечно. Новый день выдался ясным и морозным, разогнавшим всех местных обитателей по домам. Женька снова обошел набережную, без интереса рассматривая грубоватые украшения прибрежных пейзажей. Простоватые нордсвильцы придерживались весьма примитивных решений в благоустройстве своего города. То тут, то там торчали из земли неотесанные пеньки, видимо изображавшие собой парковые скамейки, а возле бревенчатой лестницы художественно топорщилось не спиленными сучками поваленное дерево. Возле этого арт объекта Женька разглядел фигуру какого-то местного, внимательно рассматривающего морские дали. Внешне мужик напоминал тех самых рыбаков, на которых возлагал надежды оптимистичный Женька. Он был высок, крепок, а нескладное грубоватое лицо украшала шикарная окладистая борода непонятного цвета. Женька смело подошел к незнакомцу и вежливо поздоровался.