Охота за "Красным Февралем" (СИ) - Багрянцев Владлен Борисович - Страница 25

За внешним фасадом стигийского благополучия имеют место быть постоянные интриги и движения тайных сил — коварные азиаты, что с них возьмешь? Говорят, что первые семена грядущего раскола уже дают свои всходы. Никто не сомневается, что рано или поздно Семитская Империя падет — как и все остальные империи — но в настоящее время она стоит твердо, и нет оснований считать, что в ближайшие двадцать или тридцать лет что-нибудь изменится…

Новая Польская Империя

По итогам Первой Мировой Войны Австро-Венгрия и Германия разделили между собой и аннексировали все польские области старой Российской Империи. Теперь уже все поляки, а не только самые западные и южные оказались под властью двух великих немецких монархов.

Некоторые из поляков продолжили сопротивление и борьбу за независимость — почему бы и нет, из трех тиранов, растоптавших польскую свободу, остались только два. Другие смирились с таким положением вещей и утешая себя мыслями и разговорами вроде «кайзер лучше царя», попробовали найти свое место в новом мире.

Многие молодые поляки решили попытать счастья на военной службе. По итогам Первой Мировой две германские державы заметно расширились и постоянно нуждались в солдатах, чтобы охранять свои новые владения, размеры и число которых теперь лишь немного уступали размаху павшей Британской Империи. Поэтому в послевоенные годы польских солдат и чиновников в германской униформе можно было встретить повсюду, где развевались штандарты берлинского или венского кайзера.

В том числе в новом германском протекторате Марокко, отобранном у французов. И этот факт сыграл со Вторым Рейхом злую шутку.

Когда на последнем этапе Второй Мировой Войны Германская Империя принялась терпеть одно поражение за другим, польские солдаты решили последовать примеру японцев и семитов, и подняли восстание против Берлина. Марокканская колония пала в считанные дни: польские мятежники успешно пленили или перебили своих вчерашних германских товарищей (история сохранила немало примеров как невероятной жестокости, так и рыцарского поведения польских легионеров) и, немедленно поддержанные западными союзниками, провозгласили Польское правительство в изгнании. Не прошло и нескольких дней, как аналогичная история повторилась в Камеруне. В других германских владениях польские повстанцы потерпели поражение, но и хватило и этих двух колоний, чтобы нанести серьезный ущерб Рейху. Есть мнение (особенно горячо разделяемое польскими историками и патриотами), что по итогам восстания Германии пришлось капитулировать на несколько месяцев раньше, чем в каком-нибудь параллельном мире, где польский мятеж не случился.

Когда же после окончательного разгрома Второго Германского Рейха русский царь решил аннексировать освобожденную европейскую Польшу в свою новую империю, польские колонии стали ядром уже анти-российского сопротивления, которое, как известно, в конце концов увенчалось полным успехом.

Заморские владения нового польского государства, добытые с таким трудом, поляки, разумеется, никому отдавать не собирались и не собираются. К новым европейским протекторатам вроде Чехии, Словакии, Курляндии, Литвы или Дании это тоже относится. За что боролись, панове?!

Конечно, как в Камеруне, так и Марокко существует местное сопротивление, поддерживаемое красной Испанией или розовой Францией, но в настоящее время польские колонисты и колонизаторы успешно отбивают все атаки африканских повстанцев. Как долго им будет сопутствовать успех? Кто знает!..

Семь Королевств Вестероса

С незапамятных веков скандинавские королевства стремились к политическому единству, и время от времени тому или иному предприимчивому монарху удавалось добиться подобного единства — как, например, Кнуду Великому в 11 веке или королеве Маргарите Датской, которая снова объединила северные страны в конце 14 века. Этот последний союз был окончательно сформирован в шведском замке Кальмар, и потому известен под именем Кальмарского. В 19 веке, вскоре после завершения Наполеоновских войн, история повторилась, и скандинавские страны вновь соединились под управлением одного короля. И, поскольку союзный договор на сей раз был подписан в шведском городке Вестерос, что к западу от Стокгольма, новое государство вошло в историю как «Соединенные Королевства Вестероса».

На первом этапе таких королевств было три:

Дания,

Швеция,

Норвегия.

По итогам Первой Мировой Войны в состав северной империи вошли два новых королевства —

Эстляндия,

Финляндия;

а кроме того статус федеральных королевств получили древние островные владения викингов:

Исландия,

Гренландия.

И таким образом королевств Вестероса стало ровно семь. Впрочем, продолжалась эта идиллия недолго. Уже в 1930-х годах исландские и гренландские мятежники, поддержанные итальянскими легионерами генерала Нобиле, откололись от Вестероса, а после неудачной для северян Второй Мировой от столичного Копенгагена отпали Швеция, Норвегия и Финляндия (некоторое время известные как «Королевства Полуострова («Халво»). Самой Дании, впавшей в разброд и шатание, пришлось пойти на поклон к России, а потом и к Польше. Впрочем, в последнем случае датчанам удалось сохранить остатки национальной гордости, поскольку они ухитрились посадить на польский трон датского принца (не Гамлета, но и так неплохо получилось).

В настоящее время в состав Вестероса входят только 4 королевства:

Швеция,

Норвегия,

Финляндия,

Эстляндия.

Шведы доминируют в правительстве и полиции, норвежцы на флоте (как военном, так и гражданском), финны в армии (самые элитные легионы составлены из финнов). На эстонцев три вышеперечисленных народа дружно посматривают свысока.

Такие дела.

Глава 18, в которой будет много штампов, клише и стереотипов!

Как-то раз, в середине 1930-х годов А.Э., на одном из военных объектов Белголландской Империи, на посту у ворот дежурил молодой курсант Самурайской военной академии. В самый разгар смены к нему подошла белая девушка в униформе кадета ВВС и вежливо спросила «как найти такой-то кабинет». Самурай, успевший привыкнуть к совсем другому обращению со стороны белголландских аристократов, откровенно растерялся и ответил не сразу. Но все-таки ответил.

Впоследствии они еще не раз встречались, а потом и вовсе начали встречаться. Разумеется, втайне от всех. Девушка принадлежала к известной фамилии и могла позволить себе многое, но далеко не все.

— После войны все изменится, — как-то раз сказала она.

— А будет война? — спросил он.

— Глупенький, — усмехнулась она, — ты нацепил эту форму и все еще задаешь подобные вопросы?

Потом им пришлось расстаться, но по чисто географическим причинам. Белголландская Империя была слишком велика. Она отправилась служить на одну границу, он совсем на другую. А чуть позже началась Война.

Молодого самурая звали Франциско Адачи, а девушку — Фамке ван дер Бумен.

Потом он часто видел ее лицо в газетах и журналах, а пару раз даже на плакатах Имперского Министерства Пропаганды. Обычно лицо сопровождал пышный заголовок вроде «Героиня Империи!» или «Рыжая Ведьма сбила свой 20-й по счету самолет!» Или «30-й самолет». 40-й, 45-й, 50-й, 51-й…

Порой он спрашивал себя — она его вообще когда-нибудь любила? Или он был для нее экзотической игрушкой? Спрашивал — и не находил ответа.

Так или иначе, теперь у него была новая любовница, и ее звали Война. Франк Адачи быстро рос в чинах и званиях, одна медаль следовала за другим орденом, ему уже пророчили погоны полковника и дворянский титул… Но что-то пошло не так.

Было время, когда Франциско Адачи искренне считал, что белголландское вторжение — это лучшее, что случилось с Японией за последнюю тысячу лет или около того. Вплоть до прибытия просвещенных европейских завоевателей Страна Восходящего Солнца была разобщена и пребывала в бесконечном мраке варварства, невежества и средневекового мракобесия. И только мудрое правление Оранской Династии позволило ей расцвести, подняться к сияющим вершинам, ну и все такое прочее. Разумеется, Империя не была лишена недостатков, но все эти недостатки были временные, преодолимые и имевшие четкую тенденцию к исправлению.