Сокровище гугенотов - дю Террайль Понсон - Страница 2

Несмотря на поздний ночной час, из-под ставен одного из окон просвечивали полоски света. В комнате первого этажа перед прялкой сидела за работой молодая девушка. Ей было не более шестнадцати лет, она была очень бела и русоволоса, а ее голубые глаза своей бесконечной нежностью напоминали глаза газели.

В то время как она прилежно работала, склонившись над пряжей, дверь бесшумно отворилась и в комнату вошел старец, до такой степени высохший и исхудалый, что казался скорее тенью, чем живым человеком. Девушка подняла голову и, улыбаясь, сказала:

— Добрый вечер, дедушка!

Старик подошел к девушке, поцеловал ее и недовольно произнес:

— Добрый вечер, дорогая Берта! Но к чему ты сидишь так поздно за работой? Тебе пора отдохнуть!

— Но, дедушка, разве сегодня не четвертое декабря?

— Да, четвертое.

— Канун собрания штатов?

При этих словах тусклый взгляд глаз старца загорелся гневным огоньком.

— Да, — сказал он, — скоро король Генрих III — да проклянет Господь его душу! — соберет всю свою знать и соединится с Лотарингским домом на гибель тех несчастных, что слушают проповедь!

— Дедушка! — с ласковой улыбкой ответила Берта. — Вы знаете, что Господь бесконечно добр, праведен и служит лучшим щитом верных. Он не допустит, чтобы мне и вам был причинен какой-нибудь вред. Да и кто захочет напасть на слабого старца и беззащитную женщину? Взор старца снова вспыхнул.

— Да! — сказал он. — Я очень стар — мне около ста лет, и уже моя рука давно не обнажала шпаги. Но если на тебя нападут… О! Старый сир де Мальвен вспомнит, как некогда он сражался рука об руку с Баяром, рыцарем без страха и упрека! Берта обеими руками обняла шею старика и воскликнула:

— Дорогой дедушка! Не бойтесь, полно вам! Этот дом затерян на пустынной улице. Никто и не думает о нас. А потом, разве вас не любят, не уважают?

— Жители Блуа — да, но чужеземцы… О, эти лотарингцы, подлые наемники на жалованье у Гизов, убийцы наших братьев! — Он помолчал и затем сказал другим тоном: — Уже поздно, наверное, дворянин от наваррского короля не прибудет сегодня!

Не успел он договорить, как Берта насторожилась. — Стучат! — сказала она и высунула белокурую головку из окна, прислушиваясь к ночным шумам.

Действительно, кто-то стучал в ворота, в то время как чей-то голос провозглашал:

— Как хорошо!.. И как жарко греет солнце по ту сторону Гаронны!

— Это он! — воскликнул старик. — Это пароль, сообщенный в извещении. Пойди открой ему, Берта, и пусть будет благословен приход того, кто является от наших братьев!

Девушка накинула на себя плащ с капюшоном, взяла лампу и сняла с пояса связку ключей. Затем она вышла в сад в сопровождении старика, но он скоро отстал от нее.

Прежде чем отпереть, Берта опустила смотровое оконце и спросила дрожащим голосом:

— Кто там?

— Гасконь и Беарн! — ответил снаружи звучный, свежий голос.

Берта вложила ключ в замочную скважину, повернула его, и ворота раскрылись, пропуская высокого, стройного человека, который на мгновенье замер на месте, ослепленный красотою личика Берты, освещенного светом лампы.

Не прошло и часа, как молодая девушка прониклась безграничным доверием к незнакомцу. Она никогда не видала его, не знала и теперь, кто он такой, но все же была уверена, что на этого человека вполне можно положиться. Когда она провела его в комнату, предназначенную для приезжих, у нее невольно вырвался возглас при виде того, как незнакомец отстегивал шпагу:

— Ах, давно уже в нашем доме не видно было шпаги! Незнакомец с улыбкой посмотрел на девушку и ответил:

— Ну что же! Эта, по крайней мере, не имеет другого назначения, кроме служения вам защитой!

Берта подняла на незнакомца взор своих больших грустных глаз и отозвалась:

— Теперь я не боюсь!

— Значит, до этого вы порою боялись, милочка?

— О, да! По крайней мере последние два дня… Наш город теперь переполнен приезжими… стало так шумно, неспокойно… а вдобавок еще… в свите короля ужасно много нахалов.

— Вот как! — заметил незнакомец, грозно нахмуриваясь.

— Да вот, — продолжала Берта, проникаясь к незнакомцу все большим и большим доверием, — не далее как вчера… Только не говорите дедушке!.. Вчера на улице возле нашего дома бродили два замаскированных дворянина и внимательно рассматривали ворота, дом. Мне удалось уловить несколько слов из их разговора, который они вели шепотом. Один сказал: «А ведь крошка-то хороша на славу!» — Берта конфузливо опустила глаза. — Тогда другой ответил: «Ну что же! Давай похитим ее!»

— Негодяй!

— Я поскорее вбежала в ворота, заперлась. Всю ночь я дрожала как лист, вскакивала при малейшем шуме. Когда же настал день, я поблагодарила Господа за то, что со мною ночью ничего не случилось, и просила Его послать нам с дедушкой защитника и покровителя!

Говоря это, Берта подошла к окну и выглянула в него. Вдруг она вскрикнула и поспешно отскочила назад.

— Что с вами? — спросил гасконец.

— Смотрите! Смотрите! — ее зубы стучали от ужаса, и голос дрожал. Гасконец подошел к окну и тоже выглянул.

— Ого! — сказал он затем. — По-видимому, я явился очень вовремя!..

Действительно, на стену вскарабкался какой-то мужчина и уселся верхом на ней.

— Это они! — пробормотала Берта.

— Не бойтесь! — ответил гасконец и потушил лампу. В комнате воцарилась тьма, но Берта расслышала сухой треск взводимых курков у пары пистолетов. Когда ее глаза несколько свыклись с тьмой, она разглядела, что незнакомец засовывает пистолеты за пояс и оправляет на себе пристегнутую вновь шпагу.

— А теперь оставайтесь здесь и позвольте мне устроить все дело, — сказал он. — Черт возьми! Посмотрим, испугают ли сына моей матери похитители благородных девиц, хотя бы разбойников было целых десять тысяч!

III

Тем временем король с миньонами вышел из замка через маленькую боковую дверцу, так что никто не заметил их исчезновения. Сначала они шли очень тихо, соблюдая осторожность, но когда замок остался далеко позади, миньоны подняли шумный разговор.

— Значит, ты влюбился в эту крошку, Можирон? — спросил король.

— И да, и нет, государь!

— То есть как же это, милочка?

— Но, господи… «да», если вы, государь, не найдете ее по своему вкусу!

— Ну вот еще! — отозвался король. — Уже давным — давно женщины не представляют для меня ни малейшего интереса. А как по-твоему, Келюс?

— Я, государь, больше склоняюсь к дружбе — она не так обманчива, как любовь женщины!

— Итак, милый мой Можирон, крошка нравится тебе ровно настолько, насколько ее рожица мне не понравится?

— В том-то и дело, государь, я ужасно боюсь, как бы она вам не понравилась!

— Посмотрим! — сказал король. — Но тише! — сзади нас слышатся какие-то шаги. Потрудитесь избегать титулов, господа!

— Ладно! — согласился Можирон. — Впрочем, мы пришли.

— А, так это — в этой уличке?

— Да. Вот видите там высокую стену? Дом за стеной! Тем временем Келюс сказал Эпернону:

— Можирон очень хитер. Он похитит девочку якобы для короля, а так как королю женщины глубоко безразличны, то хитрец воспользуется добычей для самого себя!

— Да, но она мне тоже нравится — сказал Шомберг.

— Ну, так возьми ее! — рассмеялся Келюс.

— А если она понравится и мне? — спросил д'Эпернон. Келюс рассмеялся.

— Однако, господа, видно, женщины представляют интерес для всех вас, кроме меня и короля!

— Ты ее еще не видал!

— Фу! Из-за женщин я глупостей не наделаю. Я иначе смотрю на вещи.

— Да, но король?

— Король вполне разделяет мое мнение. Он находит, что самая прекрасная девушка на свете не стоит вазы, наполненной вареньем.

— Аминь! — пробормотал Шомберг. — Но, клянусь тебе, Келюс, Можирон не получит красавицы без боя!

— Ах, ребята, ребята! — вздохнул Келюс. — Вот уж права пословица, которая говорит, что достаточно одной курицы, чтобы все петухи передрались! Все мы друзья, а теперь вы хотите драться из-за какой-то смазливой рожицы!