Смерть дикаря - дю Террайль Понсон - Страница 7

Роллан сидел на диване и имел вид совершенно уничтоженного человека.

— Любезный друг, — сказал маркиз де Шамери, делая вид, что приписывает совсем другой причине упадок духа Роллана, — я все узнал: графу Артову все известно, и он приходил к вам с вызовом.

— Да это еще не то! — ответил ему Роллан и рассказал все, что произошло у него с Баккара.

Рокамболь слушал хладнокровно до конца, не перебивая Роллана, потом посмотрел на него, улыбаясь, и сказал:

— Вы еще очень молоды, мой милый, и у вас недостает проницательности и опыта… Вы не знаете женщин.

— Но…

— Я хочу сказать, что графиня с сестрой очень ловкие особы и что они обманули вас, доведя вас до отчаяния, уверяя, что вы принимали за Баккара какую-то другую женщину.

— Обманули… меня?

— Ну да.

— Да… мнимой графини Артовой нет и быть не может, так как подобное сходство немыслимо между двумя женщинами.

— Ну, а домик в Пасси?

— Да почему вы знаете, что это было в Пасси, а не в отеле, ведь вас, вы сами же говорили, возили в карете с матовыми стеклами.

Все это окончательно сбило с толку Роллана де Клэ.

— Так пусть же графиня и ее сестрица ждут меня, сколько им угодно, — воскликнул он, — я ненавижу, презираю их и буду завтра же драться с графом.

— Только защищайтесь хорошенько!

— Будьте покойны.

Они простились, маркиз уехал домой, а Роллан написал Серизе, что он не будет у них, потому что хорошо понял, какую с ним хотели сыграть комедию.

После этого он отправился в клуб.

От Роллана де Клэ Рокамболь возвратился домой и отправился прямо к своему зятю.

Он застал его с графом Артовым, который писал в кабинете виконта какие-то письма.

Он писал в продолжение целого часа и лишь затем повернулся к Фабьену со словами:

— Милый друг, вы позволите мне назначить вас своим душеприказчиком?

— К чему это? — спросил изумленный Фабьен.

— Меня могут убить…

— Перестаньте, пожалуйста!.. Провидение не допустит подобной несправедливости…

— Все равно, — перебил граф.

— Послушайте, граф, вы все еще любите эту женщину…

— Правда.

— И если вас не убьют…

— Я сам застрелюсь.

— Это будет безумием.

— Я сейчас сделал завещание, — сказал граф со вздохом. — У меня два различных состояния: одно на родине — наследственное; другое состоит в собственности, приобретенной мною во Франции, и заключается в шестидесяти тысячах ливров дохода. Последнее я и хочу доверить вам.

— Но…

— Я знаю, что вы хотите сказать. Но я имею твердое намерение умереть. Все мое счастье, вся жизнь моя заключались в ней, ее одну любил я, и в моем сердце нет больше места для другой привязанности.

— Конечно, теперь не время напоминать вам о других чувствах иначе, как только сказать: есть мужество и в решимости жить, когда жизнь тягостна…

— Вот этого-то мужества у меня и нет. Мне не нужно убивать себя: я уже умер.

Фабьен вздрогнул и понял, что всякое утешение будет бесполезно.

— Извольте, — сказал он, — я исполню ваше желание.

— Вы согласны сделаться моим душеприказчиком?

— Да.

— Я оставляю здесь бумаги и завещание… Если завтра…

В это время вошел Рокамболь.

Появление его помешало разыграться чувствительной и раздирающей сердце сцене между графом и Фабьеном.

Граф Артов почувствовал, наконец, что силы изменяют ему… В минуту появления Рокамболя у него готовы уже были брызнуть слезы.

— Граф, — сказал мнимый маркиз, — я приготовил вам комнату рядом с моей спальней.

— Благодарю вас, маркиз.

— А так как моя сестра не знает еще о вашем присутствии, то вы потрудитесь пройти прямо на мою половину, во второй этаж.

— С удовольствием.

— Теперь шесть часов; Фабьен отправится к своей жене обедать.

И Рокамболь встал и провел графа по черной лестнице во второй этаж, который он занимал весь.

Граф вошел за ним в маленькую гостиную, где стоял накрытый стол.

— Вы будете обедать? — спросил Рокамболь.

— О, нет, — отвечал граф с грустною улыбкою, — мне не хочется ни есть, ни пить.

— Верю, но вам завтра предстоит дуэль, и я не советовал бы вам драться с пустым желудком.

— Правда, — прошептал граф и принужденно сел к столу.

Он пил довольно много, так что после обеда даже несколько забылся.

— Позвольте мне дать вам совет, — сказал Рокамболь. — Какой?

— Не пейте кофе, а выпейте лучше стакан старой настойки.

— Зачем?

— Она придает сон, а вам он необходим.

— Может быть, — сказал граф рассеянно.

— Когда я служил в Индийской компании, — продолжал Рокамболь, — я часто дрался на дуэли и всегда имел скверную привычку просиживать целую ночь накануне дуэли за картами.

— А!

— Всегда являлся на бой изнуренным, и, благодаря этому, два раза меня чуть не убили.

— Какая неосторожность.

— Вы, конечно, не проведете ночь за картами, но при вашем душевном состоянии вы, очевидно, не сможете уснуть, а поэтому вам должно прибегнуть к наркотическим средствам… Потому что вы, наверное, не желаете, чтобы Роллан убил вас.

— Вы правы, — сказал граф, — дайте мне усыпительного.

— Вот, — сказал Рокамболь, взяв бутылку с прозрачною жидкостью, — хотите, я приготовлю вам усыпительное собственного изобретения?

— Вашего собственного?

— Да, смесь вишневки со старым голландским кюрасо.

— И я усну от этого? — спросил граф.

— Как нельзя лучше.

Говоря это, Рокамболь налил вишневки в рюмку и дополнил ее жидкостью из другой бутылки. Он взглянул на часы и подумал:

— Двадцать четыре часа… да… теперь семь часов вечера, а граф дерется с Ролланом в семь часов утра.

Граф выпил рюмку одним залпом.

— Бррр… как горько! — сказал он.

— Неужели?

— Попробуйте.

— О! — сказал Рокамболь, смеясь. — Я не хочу спать, мне нужно многое сегодня сделать.

В восемь часов граф Артов вышел из-за стола, спотыкаясь.

Рокамболь позвонил.

— Проводите графа в его комнату! — сказал он вошедшему слуге.

— Как у меня тяжела голова, — сказал граф, проведя рукой по лбу, — прощайте, маркиз, доброго вечера!

— Доброго вечера, граф.

Рокамболь, проводив его до дверей, отправился к сэру Вильямсу.

Он подробно рассказал ему обо всем случившемся.

— Уверен ли ты, дядюшка, — спросил он, — что довольно двадцати четырех часов?

— Да, — кивнул сэр Вильямс.

— Граф, наверное, убьет Роллана.

— Я в этом почти уверен и вполне убежден, что все случится, как я и сказал, — написал сэр Вильямс.

Сериза привезла к себе сестру, чуть живую и обезумевшую от горя.

Леона Роллана не было дома. Воротясь домой в десять часов, он нашел Баккара лежащей в постели его жены, в сильной горячке, так что она не узнала его.

Сериза со слезами на глазах рассказала мужу обо всем случившемся и показала ему письмо графа Артова к жене.

— О, я найду его, — сказал Леон, — и постараюсь его вразумить. Надо непременно отыскать ту женщину, которая так похожа на нее.

В это время принесли письмо Роллана де Клэ. Прочитав письмо, Сериза вскрикнула.

— Негодяй! — прошептала она.

Она ждала Роллана, она надеялась, что теперь окончательно его убедит в существовании двойника Баккара.

— Все потеряно! — проговорила она. — Граф выйдет на дуэль.

— Нет, — вскричал Леон, — я сейчас пойду к Роллану де Клэ и привезу его насильно!

Он тотчас же отправился в Прованскую улицу.

— Барина нет дома, — сказал лакей, отворивший Леону дверь.

— Куда он ушел?

— Не знаю.

— Когда придет?

— Тоже не знаю.

— Так я его подожду.

Лакей провел Леона в гостиную, зажег свечи и удалился.

В томительном ожидании он просидел всю ночь: стало уже светать; Роллан все не возвращался.

Тогда Леону пришло в голову, что если Роллан не идет, то, по всей вероятности, дуэль расстроилась; и он побежал в отель графа Артова.

Но и графа не было дома.