О коротких пальцах, ламах и налогах (СИ) - "sladdkova" - Страница 3

Казалось, что ничего не могло отвлечь Хёнджина от Феликса.

Начнется пожар? Да насрать.

Метеорит летит? Ну и хуй с ним.

Инопланетяне вышли на контакт? Поебать, ведь вот тут малыш Ликси стоит такой красивый и один, как раз можно к нему подойти.

И это с одной стороны пугало Хёнджина: вдруг у него какое-то навязчивое состояние, и это первый звоночек?

Или попахивало нездоровой одержимостью и синдромом Адели{?}[Это длительная любовная одержимость, психическое расстройство, которое заключается в безответной любовной зависимости, схожей по тяжести с наркотической. Синдромом Адели называют всепоглощающую и длительную любовную одержимость, болезненную страсть, которая остаётся без ответа. Своим названием синдром обязан Адель Гюго, дочери знаменитого французского писателя Виктора Гюго, которая вплоть до самой смерти страдала от неразделённого чувства к английскому офицеру Альберту Пинсону.]?

Может, мелкий его приворожил?

Или это проклятие от покойной бабушки за то, что ее внук оказался геем?

Нет же, он не настолько отчаялся, чтобы винить бабулю в своих чувствах. Да и не болело у него сердце, ведь он не знал, ответное это чувство или нет. Но решил, что совсем скоро обязательно об этом узнает.

Каково же было его удивление, когда он впервые увидел Феликса Ли в их филиале и реально так подвис, как древний Windows 99 на свежем ноуте. Тот еще не занимал высокую должность, а работал рядовым налоговым юристом, но его лицо, фигура и голос плотно отпечатались в сознании Хвана, будто он запечатлелся на нем, как оборотень из Сумерек.

Выглядел тот действительно милашно. Сразу после университета, с щечками, покрытыми мелкими веснушками, и обесцвеченными волосами. В рубашке и галстуке Феликс Ли смотрелся немного комично и чересчур претенциозно.

Очки в тонкой оправе — Хёнджин был уверен, что они без диоптрий — не придавали ему строгости, как тот надеялся, а лишь умиляли и делали интереснее. Его хотелось переодеть в нежное голубо-розовое шмотьё и превратить в этакого софт-боя с тинтом на губах и персиковыми тенями, которого тот упорно прятал от коллег, прикрываясь маской строгости и холодности. Однако Хвану это не помешало найти его инстаграм и умиляться его свитерам крупной вязки и светлым джинсам с дырками.

Он влюбился.

Словно идиот, смотрел, как парень проходит мимо и здоровается с легким наклоном корпуса, задерживаясь взглядом на светлых кончиках волос, которые лезли молодому двадцатитрехлетнему Феликсу в глаза при наклоне головы. Он всегда выглядел безукоризненно строго: застегнутый на все пуговицы, галстук затянут удавкой под тонкой бледной шеей, пиджак по размеру, подчеркивающий плечи и тонкую талию, и строгие брюки со стрелкой, которые обтягивали сочный зад юриста.

Ангел, — подумал Хёнджин, — пиздатый ангел, — подумал он снова, — пиздатый ангел с отличным задом, — закончил он свою мысль и подавился кофе при знакомстве.

Благо, что ни на кого не попало.

И тогда Феликс улыбнулся, а Хван еле сделал спасительный вдох в легкие.

Слишком милый.

И мужчина слишком влюбился, теряясь в пучине вопросов к самому себе: “Как же это так вышло, братан?” Кризис ориентации наступил у него почти в двадцать четыре года.

До этого ему нравились только девушки, но Феликс, блять, он был такой милый, и всегда всем помогал, когда кто-то нуждался в нем, будь то отчет на английском, подготовка к встрече с партнерами или вопрос по договорам и условиям выполнения обязательств. Он всегда с улыбкой помогал всем и вся, но Хенджина, почему-то, если не игнорировал, то относился как-то обычно.

Посредственно.

Ну есть такой и есть.

Здоровается? Ну, аньен хасейо и вам, господин Хван.

Смотрит? Ну, мало ли, пусть смотрит, это же бесплатно.

Просит помощи? Феликс не виноват, что идиотов берут на работу, конечно же, он поможет.

Дотрагивается до него? Ничего страшного, Феликс и сам тактильный человек.

Постоянно приносит кофе и зовет с собой в курилку, хотя Феликс не курил? Всем нужно отвлекаться на работе, хотя Ликс не раз говорил о вреде курения.

Но все равно никогда не отказывался помочь, поговорить, выпить кофе или просто постоять рядом у окна. Поэтому Хёнджин всегда советовался с ним по вопросам актов или просто просил поправить заготовленную на английском речь. Всегда находил причины, чтобы побыть рядом, но тот или не понимал намеков или стеснялся.

Феликс был родом из Сиднея, и его акцент, матерь божья, был самым сексуальным, что Джинни слышал. Хван натурально протекал, как девочка в месячные, когда слышал его низкий голос. Член вставал, стоило услышать эти низкие вибрации. А когда он представлял, как милый Феликс стонет…

Это напрягало.

Хёнджин уже почти год поедал его глазами, мысленно сводив в кино, ресторан, цирк, зоопарк, оперу, блять, ебаную, а затем мастурбировал, так же мысленно трахая на своей большой кровати после, но в ответ получал лишь дежурную улыбку.

И все.

Затем Хёнджин решил ухватиться за предоставленный шанс и улетел в Чехию — работать на головной офис — и вернулся только через два года. Он скучал по Феликсу и постоянно следил за его редкими обновлениями в инстаграмме. В Европе он вдоволь насладился сексом с мужчинами, знакомясь с ними в тематических клубах или через приложение знакомств, познав вкус того, что было очень сладко, также практикуя чешский и английский языки, а по приезде в Южную Корею решил продолжить в том же духе.

Ему дали управляющую должность, и этот банк ничего не имел против секс-меньшинств: так что вот тебе зеленый свет, Хван, ебись с кем хочешь и сколько хочешь, репутации банка это все равно не навредит, если какой-то чудак нажалуется на тебя или распространит слухи. В Европе все было намного проще, чем здесь. Корея до сих пор была будто под куполом старых устоев: певцы, актеры и ведущие скрывали свою ориентацию, ведь это могло сломать их карьеру, что заграницей наоборот бы ценилось, уважалось и всячески поддерживалось.

Хах, хорошо, что Хёнджин не был ни певцом, ни актером, ни ведущим.

Короче говоря, у Хвана всегда был вариант свалить из Кореи, если что-то пойдет не так, и, желательно, с Феликсом под боком.

И каково же было его удивление, когда в один из прекрасных дней он увидел знакомое лицо в приложении знакомств для людей нетрадиционной ориентации с пометкой «дружба».

Какая в очко дружба, малыш?

Тебя тут только выебут, а не дружить будут. А может это фейк, и фотки его ангелочка кто-то нагло украл?

Но приложение упрямо доказывало своей галочкой, что да, мистер Хван, это не фейк, а настоящий-пренастоящий Феликс Ли собственной персоной ищет дружбу с мужиками. В приложении, где все только ищут, с кем трахнуться.

Хван ударил себя по лбу. Ревность зародилась мерзкой гадюкой внутри. Значит, с ним он пай-мальчик, а в интернете не прочь разлечься с незнакомцами?

Дружить он будет, ну да…

В информации было написано, что Ликс юрист, любит животных и готовить брауни. Хван тут же пожаловался на него, дабы аккаунт малышу снесли, а напоследок незамедлительно сделал снимок экрана всех его фотографий в пока еще действующем профиле.

Целых двух. Они как раз отсутствовали в его профиле Инстаграмма и были свежими.

Спустя пару минут Хёнджин тоже удалился с сайта, пока Феликс его не спалил. Уже потом ему на почту пришло извещение, что да, аккаунт Феликса Ли был удален, спасибо за жалобу, этот пользователь больше не будет гомофобно высказываться в вашу сторону. Спасибо за вашу помощь.

[— Ах ты гавнюк, так это из-за тебя меня удалили и внесли в черный список? — рыкнул Феликс, но Джинни лишь погладил его по волосам.

— Заткнись и слушай дальше.]

И тогда Хван решил, что пора начать действовать. В топку эти томные вздохи, когда Ликс проходит мимо, и закрытые глаза с парнями на одну ночь в темноте клуба и представления на их месте одного милого, но очень умного юриста.

Уже четвертую неделю они сидели друг напротив друга по понедельникам и пятницам, но Хёнджин не мог просто перестать смотреть и что-то сделать. Ну вот не мог.