Похождения валета треф - дю Террайль Понсон - Страница 16

— Ну конечно. Побудь вот здесь, в кабинетике! — и Нанси втолкнула его в кабинет, примыкавший к спальне, а затем стала ждать.

Пробило два часа, и в коридоре послышались шаги. а затем в дверь постучали — Нанси сейчас же отперла дверь — перед нею был наваррский король.

— Здравствуй, милочка, — дружески сказал ей Генрих, похлопывая ее по щеке. — Что это ты так встревожена?

— У меня много забот, государь!

— А где же королева?

— Не знаю, право. Очень может быть, что она отправилась вернуть по назначению вышитый носовой платок, который ваше величество заняли где-то прошлую ночь!

— Что ты болтаешь о платке? — быстро спросил Генрих бледнея. — Шутки в сторону: где королева?

— Но я, право, не знаю, государь!

— Как ты не знаешь? Королева никогда не выходит из Лувра в это время, а если бы она и вышла, то она предупредила бы тебя!

— Но меня не было в Лувре в это время!

— Где же ты была?

— Меня везли связанной по рукам и ногам с глухой маской на лице и с капюшоном на голове.

— Да кто же это сделал?

— Те, кто находят мое присутствие при ее величестве стеснительным для своих планов, то есть люди герцога Гиза. Ваше величество! Я не знаю, что здесь произошло, мне неизвестно, где королева, но что вам угрожает катастрофа, это я знаю!

Не успела Нанси договорить свою пророческую фразу, как дверь резко распахнулась, и на пороге показалась Маргарита. Королева была бледна, как статуя; ее глаза сверкали, ноздри широко раздувались… «Королеве известно все!» — подумала Нанси.

Войдя в комнату, Маргарита остановила свой сверкающий взор на муже, затем обернулась к Нанси и повелительным жестом указала ей на дверь, промолвив:

— Вон! «Так! Теперь я в немилости!» — подумала камеристка, уходя. Затем Маргарита подошла на шаг к супругу и сказала:

— Государь, вы перестали любить меня, потому что любите другую.

Генрих сделал отрицательный жест, но Маргарита не дала ему и слова сказать.

— Женщину, которую вы любите, зовут Сарра Лорьо!

— Но, Маргарита, клянусь тебе…

— Не клянитесь, потому что вы дадите ложную клятву. Час тому назад я сама видела вас на коленях перед нею! Эти слова словно молнией поразили Генриха. Тогда королева заговорила снова:

— Государь, я — ваша жена перед Богом и, как таковая, должна делить вашу политическую судьбу. Вы обманули меня, и я разлюбила вас. Но вашей политической союзницей я все же останусь!

— О, Маргарита, Маргарита! — крикнул Генрих, падая на колени и стараясь схватить супругу за руки.

Но она с негодованием отстранилась и холодно сказала:

— Государь, не извольте никогда более говорить мне о любви. То, что прошло, не вернется более. Отныне между мной и вами будет общей одна только корона. Для вас я останусь наваррской королевой, но не требуйте ничего от моего сердца — оно умерло для вас навсегда!

И, не удостаивая мужа более ни единым взглядом, Маргарита ушла к себе в комнату, где и заперлась на замок.

XVIII

Рауль остался спрятанным в кабинете подле спальни королевы, и его положение стало критическим. Наваррский король был в гостиной, королева — в спальне; выхода не было ниоткуда. Впрочем, к чести Рауля надо сказать, что он думал не столько о своем освобождении, как о немилости, постигшей Нанси; причем был уверен, что стоит королеве застать его в этом кабинетике, и ее гнев на Нанси еще увеличится.

А опасность этого была близка. Несколько раз королева собиралась войти в свой кабинет, и уже бралась за ручку двери, но каждый раз почему-то отказывалась от этого намерения. Поглядывая в замочную скважину, Рауль видел, что королева то садилась в глубокой задумчивости, то принималась взволнованно ходить по комнате. Вдруг он с радостью увидел, что она решительно направилась к двери, выходившей в коридор. Терять время было нельзя. Рауль выскочил из своего убежища, скользнул к двери… и нос к носу столкнулся с наваррской королевой, которая хотела было пойти к матери, но в самый последний момент раздумала.

Увидев Рауля, он вскрикнула от неожиданности.

— Что вам здесь нужно? Как вы сюда попали? — нахмурившись, спросила она, но тут же угадала все. Она знала что в ее отсутствие Рауль пришел, чтобы поухаживать за Нанси, что их застал приход короля и он не успел спрятаться. И, забывая про свое собственное горе, она с насмешливой улыбкой спросила его: — Ты приходил сюда повидать Нанси?

Рауль краснел и бледнел, не находя слов для ответа. Тогда королева взяла его за руку, ввела в комнату и тут спросила:

— Ты был здесь, когда я вошла?

— Да.

— Тебя спрятала Нанси? Да? Ну, значит, ты слышал все, что здесь произошло? В таком случае, милый мой, ты проник в мою тайну и знаешь, что король изменил мне?

— Ах, ваше величество, — ответил Рауль, — ведь я знал это еще задолго до сегодняшнего вечера, но мы с Нанси делали все, чтобы скрыть истину от вашего величества.

— Иначе говоря, вы старались обмануть меня?

— Мы хотели избавить ваше величество от лишних огорчений!

— О, как вы изобретательны! — с горечью сказала Маргарита. — Кроме того, Нанси придумала какой-то способ удалить отсюда госпожу Лорьо, но…

— Слишком поздно!

— Но клянусь вашему величеству, что Нанси…

— Нанси одурачила меня!

— Бедная Нанси! А ей-то еще досталось и без того в сегодняшнем приключении!

— В каком приключении?

— Да ведь ее похитили!

— Кого похитили!

— Да Нанси!

— Уж не сошел ли ты с ума, милый мой?

Но Рауль, твердо решивший возможно более выгородить Нанси, не отступил перед сухим, насмешливым тоном, которым говорила с ним королева, и передал ей все то немногое, что ему было известно о похищении.

Ого! — подумала Маргарита. — Раз Нанси решили похитить, значит ее опасались, хотели удобнее прокрасться ко мне… Так вот на что вы пускаетесь, господин герцог? Хорошо же! Расставаясь с вами, я обещала вам дать ответ относительно наших будущих отношений… Ну так вы получите такой ответ, какого вы заслуживаете!«Затем она сказала Раулю:

— Ступай к себе, дитя мое!

— Не послать ли мне Нанси к вашему величеству?

— Нет… Может быть, позднее я и решу простить ее, но теперь… Нет, сейчас я не могу видеть ее! Ступай!

Настаивать было невозможно, и Рауль вышел. На лестнице он достал из кармана маленькую свечку, высек огня и принялся подниматься на верхний этаж, где были помещения пажей и камеристок.

Когда он дошел до двери комнаты Нанси, он увидел странную картину: дверь эта была заперта, а на пороге перед дверью сидела сама Нанси и горько плакала.

— Милая Нанси, — сказал Рауль, — не плачьте, королева простит вас. Она сама сказала мне это!

— Как, ты видел ее? Ах, боже мой, теперь я вспомнила, что ведь я толкнула тебя в кабинетик.

— Королева в данный момент очень раздражена против — продолжал Рауль, — но ее раздраженье уляжется, и я ручаюсь, что завтра…

Нанси вытерла слезы и перебила Рауля вопросом:

— У тебя имеются друзья среди пажей?

— И очень много!

— Так видишь ли в чем дело, милочка. Я забыла от волнений свой ключ у королевы на столе и теперь не могу попасть к себе.

— Понимаю! Ну что же, идите ко мне, а я сам устроюсь у Готье.

Они пошли, и Нанси устроилась в комнате у Рауля.

— Ты очень мил, и я люблю тебя! — сказала ему девушка, когда он уходил. Рауль даже вздрогнул от удовольствия и весело пошел по коридору. Но в этот вечер юный паж чувствовал в себе необычную храбрость. Сделав шагов десять по коридору, он вернулся и постучал в дверь своей комнаты.

— Кто там? — спросил голос Нанси.

— Это я, Рауль, — ответил паж самым смиренным голосом.

— Что тебе нужно?

— Мне необходимо сказать вам кое-что! Нанси, обыкновенно крайне прозорливая, на этот раз отперла дверь без всяких знаков недоверия.

— Милая Нанси, — сказал Рауль, — я, видите ли, сообразил, что мне неудобно обращаться к кому-либо из пажей. Пойдут всякие расспросы да толки…