Эрхольские близнецы (СИ) - Птица Регина - Страница 14

- Ешь, - мягко приказываю в ответ и не могу удержаться от улыбки. Подумав, обмакиваю оладушек в джем и протягиваю ему. Атрей не раздумывая принимает угощение у меня с рук, при этом мягко проходится языком по подушечкам моих пальцев и ни на мгновение не отводит взгляда от моих глаз.

На втором оладушке я начинаю подозревать, что попалась в какую очень хитрую ловушку, но в какую – понять пока не могу.

13

 Когда, покончив с завтраком, я спрыгиваю с постели и подхожу к зеркалу, Атрей внимательно следит за каждым моим движением. Пока я перебираю волосы и думаю, что проще – собрать их в высокий хвост или попытаться расчесать – он медленно и плавно опускается на колени и снова замирает на полу в паре шагов от меня.

Огненная неуправляемая грива – моё наследство по маминой линии. Иногда от неё хочется биться в истерике. Никакие косметические приборы не могут победить эту напасть. А я попробовала их немало. Радость одна – поскольку укладки на «этом» не держаться, можно и не тратить на них время.

- Госпожа… - вполголоса окликает Атрей, и это «госпожа» из его уст звучит так интимно, что у меня мурашки разбегаются внизу живота.

- Да.

- Ты так и не сказала, какими будут нашим обязанности. Какими будут мои обязанности для тебя, - он так странно расставляет ударения во втором предложении, что мне начинает казаться, будто во всём доме – да что там, во всей вселенной – мы с ним только вдвоём.

- Начнём с запретов, - спокойно говорю я и с улыбкой поворачиваюсь к нему. – Без спроса не применять ко мне свои ментальные фокусы.

- Прошу прощения, госпожа! – говорит так быстро, что три слова сливаются в одно и с той же скоростью ударяется о пол лбом.

- Атрей… - окликаю негромко, не в силах понять, где у него заканчивается игра, а где начинается настоящий страх. Когда, повинуясь моему голосу, он чуть приподнимает взгляд, я понимаю, что о шутках и речи не идёт. Вздохнув, присаживаюсь на пол напротив него на одно бедро. У него всё ещё остаётся возможность прятать взгляд, и, чтобы этого избежать, я легонько поддеваю его подбородок и поднимаю вверх, заставляя смотреть на меня. – Я тебя не понимаю.

Ответом мне становится тишина. Атрей старательно смотрит влево, и вправо, но, видимо, никак не может избежать столкновения взглядов. Я склоняю голову на бок и продолжаю ждать.

- Я тоже… не понимаю… госпожа… прости, я просто глупый раб.

- О! – из горла вырывается безрадостный смешок. – Вот уж во что я не поверю. Судя по всему, что я сегодня видела и слышала, ты очень даже умён.

Атрей снова молчит и всячески старается не смотреть на меня.

Вздохнув, отпускаю его подбородок.

- Я тебе не враг.

- Я знаю, госпожа.

- Ты боишься наказания? Боли?

Вижу, как проскальзывает по бледному горлу бугорок кадыка.

- Да. Госпожа.

- Я не накажу тебя если ты ни в чём не виноват.

- Раб всегда виноват. Госпожа всегда права.

- Атрей! – вот тут меня искренне поражают его слова. – Ты же так не думаешь! Как, несмотря на чип, ты умудряешься врать?!

К ещё большему моему удивлению в глазах Атрея нарастает страх, губы дрожат. Почти шёпотом:

- Прости, госпожа.

- Я задала вопрос!

Атрей на мгновение сжимает зубы в отчаянье. Но потом всё же отвечает:

- Я не вру, - голос его дрожит. – Я научился думать так, как надо, госпожа. Верить в правильные слова. – На слове «правильные» в его голосе такое отвращение, что остаётся удивляться, как он им не подавился.

Сижу растеряно глядя на него. Не знаю, что сказать. Как убедить его, что мне не надо таких «правильных» слов?

- Двоемыслие, - спокойно произношу и отворачиваюсь, потому что тоже сейчас не хочу смотреть на него.

- Госпожа?.. – встревожено переспрашивает он.

- Ничего, - со вздохом опять поворачиваюсь к рабу лицом. – Атрей, я не буду наказывать за слова или мысли. Ты можешь мне доверять.

- Да, госпожа, - у него при этом такое нечитаемое выражение лица, что поди пойми, верит ли он в то, что говорит. Ладно, попробуем искренность.

- И всё же меня могут разозлить попытки мной манипулировать.

В глазах Атрея появляется паника. Глаза бегают из стороны в сторону.

- Я сейчас не злюсь на тебя, - уточняю я. – Просто предупреждаю на будущее.

- Да… госпожа.

Мне до одури стыдно, что я выбила его из колеи. А ведь день начинался так хорошо…

Кажется, к разговору об обязанностях он сам уже не вернётся, но, чтобы сменить тему и возобновить нормальное общение, я говорю:

- Мне понравился завтрак, который ты приготовил.

На сей раз Атрей улыбается слабо, но вроде бы искренне. С надеждой смотрит на меня:

- Да, госпожа.

- Если тебе не трудно, продолжай в том же духе. Можешь так же поискать другие сферы, в которых сможешь принести пользу. С Сетом я об обязанностях поговорю отдельно.

- Да, госпожа, - Атрей вроде бы растерян, но не то чтобы расстроен. Так что я, наконец, встаю и, подойдя к зеркалу, в последний раз провожу руками по волосам. Чёрт бы с ними, пусть остаются так.

- Госпожа… - снова окликают меня из-за спины.

- Да.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- Если бы у тебя были плита и турка, я мог бы делать настоящий кофе по утрам.

Я на мгновение оглядываюсь на него. Не то чтобы мне это было очень нужно… Но почему бы нет? Ему-то на работу не идти.

- Плита есть, она в подвале стоит. А турку я вечером закажу.

- Спасибо, госпожа.

И снова не понять, доволен он или нет.

- Пойдём, у меня сегодня богатые планы на вас.

14

Оказывается, кровать они так и не переставили. Хотя спали явно вместе. Я замечаю это краем глаза – матрас всё так же лежит в комнате Атрея и начинает немного меня раздражать, потому что у меня тут всё-таки дом, а не перевалочный пункт. Мысленно готовлюсь сказать об этом Сету, пока мы спускаемся вниз… Но при виде него замираю, обнаружив ещё одно удивительное открытие.

Стою, хлопаю глазами. Сет, как раз заканчивавший пить апельсиновый сок, в недоумении смотрит на меня и чуть-чуть пятится, предчувствуя недоброе.

А дело в том, что на щеках у него появилась щетина, да такая густая, что, похоже, ещё денёк-другой и получится борода.

Без растительности Сет выглядел красивым мальчиком лет двадцати, а со щетиной получился прямо-таки остро сексуальный мужчина в расцвете сил. И я, в принципе, не против, если ему так нравится… Но всё-таки должна спросить:

- Что это?

Прежде чем задать вопрос, я приближаюсь вплотную и кончиками пальцев касаюсь его щеки.

- Госпожа? – спрашивает так насторожённо, что мужественный образ идёт под откос.

- Когда ты успел так обрасти?

Сет оглядывается на брата как будто бы в поисках поддержки. Но, видимо, не находит её, потому что снова смотрит на меня. Подумав, начинает опускаться на колени.

- Госпожа, он не виноват! – всё-таки вступается за брата Атрей. – У него препаратов для подавления нет.

- Каких ещё препаратов? – бормочу я, начиная потихоньку сходить с ума. Сет успел опуститься на одно колено, но на второе пока не встал. Замер так и продолжает подозрительно глядеть на меня, ожидая приговора. А я всё ещё держу руку у его щеки. Ловлю себя на том, что наслаждаюсь этой странной колючей мягкостью. У меня ещё не было таких мужчин.

Да что это я! Не было – и это не мужчина! Это политический беженец, за которого я отвечаю головой!

Отдёргиваю руку так быстро, что Сет не успевает понять, что произошло.

- Госпожа… - совсем другая тревога в его голосе. Мне становится стыдно, потому что эта тревога, вроде как, и не за себя.

- Так, - выдох-вдох. Сердце, правда, стучит так, как будто я стометровку пробежала, но ничего, пройдёт. – В общем, моя вина.

- Госпожа, если это так тебя раздражает, я могу попробовать ножом!

- Я сейчас тебя зарежу этим ножом!

В комнате наступает подозрительная тишина. До меня доходит, что я только что сказала, и что местная публика таких шуток может и не понять.