Красотка-еврейка - дю Террайль Понсон - Страница 17

— Вы просто смеетесь надо мной, Анри! — сказал Ноэ.

— Да нисколько! Вот послушай! — И Генрих передал приятелю весь свой разговор с Маргаритой.

— Это очень рискованная проделка, Анри! — сказал тот.

— Вот еще!

— Ну подумайте сами: теперь принцесса пустит в ход все усилия, чтобы избавиться от предстоящего брака!

— У меня, видишь ли, явилась смешная мысль: мне хочется обмануть принца Наваррского!

— Ничего не понимаю! — сказал Ноэ.

— А это так просто! Принц Наваррский в Нераке, сир де Коарасс в Париже. У сира де Коарасса удачная внешность, которая произвела отличное впечатление на принцессу, тем более что гасконец попал в счастливый момент: герцог Гиз уехал и принцесса ищет развлечений. Сир де Коарасс начинает ухаживать за принцессой и, для того чтобы быть ей приятным, изо всех сил злословит о ее будущем супруге!

— Оригинальная тактика!

— И она произведет свое действие!

— Значит, вы, ваше высочество, хотите во что бы то ни стало влюбить в себя принцессу Маргариту?

— Разумеется!

— Ну а… Сарра?

— О, не беспокойся, дружок! — смеясь, ответил Генрих. — Сын моего отца такой человек, что сумеет одновременно вести интрижки на два фронта! Однако уже четыре часа! Не отправиться ли нам спать?

— Вполне согласен! Кстати, что сказал вам Рене?

— Об этом потом! Ба, да вот он и сам! Что скажете, мессир рене? — обратился он к парфюмеру, который шел к нему с самой предупредительной улыбкой. — Не хотите ли, чтобы я опять погадал вам?

— Если позволите, да! Мне хотелось бы знать, сколько времени я проживу еще, если все же решусь избавиться от вас?

— В будущем написано, что я умру на неделю раньше вас, — ответил принц, серьезно разглядывая руку парфюмера. — Мне двадцать лет, я обладаю крепким здоровьем, и если не случится ничего особенного, то я могу прожить до глубокой старости. Покойной ночи!

У выходных дверей он встретил Рауля, который остановил их.

— Мы идем спать, покойной ночи, месье Рауль! — сказал Ноэ.

— Простите, — ответил паж, — у меня имеется поручение к господину де Коарассу!

— Вот как? — удивленно спросил Генрих. — В чем же дело?

— Вас желает видеть мадемуазель Нанси!

— А кто эта мадемуазель Нанси?

— Очень хорошенькая девушка! — с глубоким вздохом сказал паж.

— А кроме того?

— Камеристка принцессы Маргариты. Принц вздрогнул и быстро обернулся назад, окидывая взглядом зал: принцессы уже там не было!

— Ну что же, — сказал он, — где же эта мадемуазель Нанси?

— Идите за мной, — сказал паж и повел молодых людей не по большой лестнице, а по коридору налево.

Шагах в тридцати они встретили Нанси, закутавшуюся в плащ.

— Вы господин де Коарасс? — спросила она принца.

— Черт возьми, хорошенькая девушка! — пробормотал Генрих достаточно громко, чтобы камеристка могла слышать.

— Месье, — сказала Нанси, — каждый сам знает, чего он стоит, и комплиментов никто не ищет. Это вы господин де Коарасс?

— Я, прелестное дитя!

— Ну так отойдем в сторону, так как я должна передать вам два слова.

Генрих поклоном выразил согласие. Нанси взяла его под руку и отвела на несколько шагов в сторону, после чего сказала:

— Принцесса Маргарита поручила мне напомнить вам, что вы еще должны рассказать ей историю Генриха Наваррского и графини де Граммон!

— Я готов хоть сейчас рассказать эту историю, — ответил Генрих. — Но где я могу встретиться с ее высочеством?

— Однако! — сказала Нанси покатываясь со смеху. — Вы сильно торопитесь, мой красавчик! Это будет не сегодня, а завтра. Около девяти часов вечера гуляйте по набережной и ждите. А пока покойной ночи! — И Нанси удалилась.

Рауль и Ноэ подошли теперь к Генриху. Паж сказал:

— Мне тоже нужно сказать вам два слова по секрету!

— Ба! А от кого, милочка?

— От самого себя!

— Отлично! — ответил принц, заметивший, что голос пажа слегка дрожит. — Возьмите меня под руку, дружок, и проводите меня немного!

Рауль взял Генриха под руку, Ноэ пошел сзади них. Когда они вышли через потерну на берег Сены, Рауль сказал:

— Господин де Коарасс, вы нашли Нанси хорошенькой?

— Очаровательной! Рауль протяжно вздохнул.

— Ах, понимаю, что вы хотите сказать мне! Вы любите Нанси и…

— Да, я ревную ее к вам! — откровенно произнес паж.

— Не ревнуйте! — сказал принц. — Раз я знаю, что вы любите ее, я уже не буду любить ее!

— О, спасибо, месье! — радостно воскликнул паж.

— Ну а теперь поговорим, — продолжал Генрих. — Вы любите Нанси; но любит ли она вас?

— Не знаю, — грустно ответил паж. — Бывают дни, когда мне кажется, что да, и бывают такие, когда я совершенно отчаиваюсь!

— Я видел ее всего несколько секунд, но уже составил себе ясное представление об этой юной особе, друг мой: Нанси — кокетка; она любит посмеяться, но у нее, должно быть, золотое сердце!

— И… вы… думаете…

— Вот что, милый Рауль: вы прелестный парень, но не знаете женщин! Имеете вы ко мне доверие? Да? Ну так я услужу вам, и не пройдет и двух недель, как я вам скажу в точности, любит ли вас Нанси или нет.

— Благодарю вас, господин де Коарасс! — сказал обрадованный паж, прощаясь с Генрихом.

Затем он повернул обратно, а Генрих взял под руку Ноэ и отправился с ним дальше. Проходя мимо лавочек, окружавших Лувр, они увидали, что одна из дверей открыта и оттуда виднеется свет. На пороге стоял какой-то мужчина, чистивший свой камзол.

— Гляди-ка! — сказал принц. — Да это наш земляк Маликан открывает свой кабачок, а мы только собираемся ложиться спать! Покойной ночи, Маликан!

Беарнец узнал их и радостно воскликнул:

— Само небо посылает вас! Войдите скорее ко мне, я должен сообщить вам нечто важное!

Принц и Ноэ согласились. Он впустил молодых людей в зал, который в этот ранний час был еще совершенно пуст, тщательно запер дверь и сказал:

— Только недавно еще я говорил о герцоге Гизе, а теперь у меня есть кое-что новенькое. Ночью прибыл всадник от герцога и сказал мне: «Спрячь меня, потому что в Лувре меня знают. Но постарайся передать сегодня вечером или завтра утром эту записку девице Нанси, камеристке принцессы Маргариты».

— Ну и что ты сделал с запиской?

— А вот она! — ответил Маликан, доставая из кармана записку и подавая ее принцу.

— Черт возьми! Она запечатана! — сказал Генрих.

— Так что же из этого? — отозвался Ноэ. — Раз принцесса Маргарита должна стать вашей супругой, то вы имеете право знать, что ей пишут!

— Пожалуй, ты прав! — ответил Генрих и без дальних размышлений вскрыл записку.

XV

Письмо, которое привез посланный от герцога Гиза, было без подписи и заключало только нижеследующее: Земляк девицы Нанси спешит уведомить ее, что он не престает думать о ней и постарается повидаться с нею в ближайшие дни».

Генрих перечел письмо вдоль и поперек и сказал:

— Тут имеется какой-то тайный смысл. Но какой? Ноэ подошел и тоже взглянул на письмо. Случайно оно оказалось как раз перед пламенем свечки, и Ноэ заметил, что между написанными строками слабо виднеются какие-то черточки.

— Эге! — сказал он. — Так вот в чем дело! С этим словами он взял письмо из рук принца и поднес его к камину, в котором горел яркий огонь.

— Что ты делаешь? — крикнул принц.

— Не беспокойтесь, я не сожгу письма! — ответил Ноэ. — Я только проверяю свои подозрения!

Он стал нагревать письмо на пламени камина, и вскоре прежние строки стали бледнеть и пропадать, а вместо них между прежними строками проступили новые.

— Что это? — с удивлением спросил принц.

— Это доказательство, что герцог пользуется симпатическими чернилами, только и всего! — ответил Ноэ. — Вот, пожалуйте, Анри, читайте теперь! Генри снова взял записку в руки и прочел:

«Дорогая моя! Вы потребовали моего отъезда, и я уехал. Но жизнь вдали от вас кажется мне невыносимой долее: я испытываю адские муки… Одно только слово от вас, и я вернусь в Париж. Нак коленях молю, чтобы Вы сказали это слово! Я жду его и надеюсь. Генрих».