Дитя дракона (ЛП) - Мартин Миранда - Страница 25

Эпис продлевает жизнь, но вызывает привыкание. Как только ты съедаешь его, то уже не сможешь без него обойтись. Если принимать его в течение какого-то периода времени, больше, чем несколько раз, это убьет при отмене приема. Если меньше, может быть, ты и выживешь, но пожалеешь об этом, потому что тебе будет очень больно. К тому же это единственное, что позволяет нам адаптироваться и выживать в таких условиях.

Я слышу, как позади нас зашуршал песок, и перекатываюсь на колени. Мы находимся у подножия дюны, которая загораживает мне обзор. Я ничего не вижу, но знаю, что нужно доверять своим инстинктам. Калиста садится и смотрит туда же, куда и я.

— Лэйдон? — шепчет она.

Я смотрю на нее и прикладываю палец к губам, затем указываю на дюну. Она встревоженно кивает. Я похлопываю ее по плечу и указываю на землю. Она снова кивает, и я сползаю с ткани. Я ложусь на песок плашмя и закапываю себя хвостом и руками. Как только я почти полностью покрыт песком, я карабкаюсь на вершину дюны. Глядя вниз, я вижу большой металлический цилиндр, почти полностью зарытый в песок. Он большой, достаточно большой, чтобы вместить человека, и пришельца.

Я держу себя в руках, оглядываясь вокруг в поисках каких-либо признаков неприятностей. Замечаю, что песок на дюне потревожен. Судя по тому, как он лежит, мне ясно, что кто-то наблюдал за нами с той стороны дюны.

— Лэйдон! — взвизгивает сзади Калиста.

Больше не беспокоясь о маскировке, я вскакиваю на ноги, красный песок ссыпается с меня, когда я поднимаюсь, чтобы увидеть, что ей угрожает. Какое-то мерзкое существо держит ее перед собой, как щит. Его кожа имеет оранжевый оттенок и кожистый вид. Его рот заполнен острыми зубами, а с обеих сторон торчат два острых выступа. Макушка у него лысая, но с нее свисают черные толстые веревки, кое-где обвитые металлическими лентами. Одной рукой он держит ее за шею, а в другой сжимает дубинку с металлическими шипами.

Он издает щелкающий звук и направляет на меня дубинку. Я шиплю, низко пригибаясь. Никто и ничто не смеет ей угрожать. Никто. Я заставлю эту тварь пожалеть, что угрожала ей. Я соскальзываю в сторону, и он поворачивается, вынуждая Калисту оставаться между нами. Оно боится — и оно должно бояться. Я разорву его на куски. Я продолжаю скользить в сторону, но не приближаюсь. Я ищу лазейку. Любая ошибка, один неверный шаг даст мне возможность, в которой я нуждаюсь.

— Лэйдон, нет, — говорит Калиста, и тварь сжимает руку у нее на шее, заставляя вздернуть подбородок.

Я шиплю и делаю шаг вперед, но он еще сжимает свою хватку. Он снова показывает мне опуститься на землю, и мне в голову приходит идея. Я подчиняюсь его движениям, присаживаясь на корточки, пока не упираюсь руками в песок. Я наклоняюсь вперед, готовясь к прыжку. Мой хвост хлещет взад-вперед. Если бы мои крылья не были повреждены, я бы прыгнул и схватил его, но сейчас я не уверен что смогу.

Я загребаю пригоршни песка и жду. Он щелкает и издает гортанные звуки. Я тихо шиплю, наблюдая за ним. Мы находимся в тупике, и он это знает. Он также, кажется, инстинктивно знает, что находится в невыгодном положении. Он подталкивает Калисту ко мне, все еще удерживая ее между нами. Ближе… уже почти достаточно близко. Еще один шаг. Мне нужно, чтобы он был еще на один шаг ближе. Он замолкает, пока Калиста борется, еще крепче сжимая ее, заставляя ее маленькое тело оторваться от Земли, и я слышу, как она взвизгивает. Адреналин бурлит во мне вперемешку с гневом в ответ на ее крик боли, затем существо заставляет ее сделать еще один шаг.

Я подбрасываю песок обеими руками и резко разворачиваюсь, размахивая хвостом, ударяя и сбивая их с ног. Он падает на землю, теряя хватку. Калиста отшатывается в сторону и падает на мягкий песок. Я продолжаю вращаться, пока не оказываюсь лицом к лицу с существом, и кидаюсь на него, пока оно пытается восстановить равновесие.

Я бью кулаком по его уродливой морде и чувствую, как ломаются кости под силой моего удара. Его голова заваливается в одну сторону, и я бью по ней другим кулаком, а затем колочу по ней. Ярость сметает все разумные доводы, когда я бью эту штуку, которая осмелилась угрожать моей Калисте. Никто не причинит ей вреда. Она моя, МОЯ, чтобы защищать и заботиться. Он не имеет права прикасаться к ней. Я бью его снова и снова, пока, наконец, моя ярость не иссякает, и я остаюсь пустым, глядя вниз на беспорядок, который я устроил.

Я встаю и поворачиваюсь как раз в тот момент, когда Калиста бросается в мои объятия. Она обнимает меня, и я заключаю ее в свои объятия. Я не знаю ни что это за существо, ни откуда оно взялось. Я оглядываюсь, поворачиваясь по кругу, чтобы посмотреть, нет ли еще таких. Удовлетворившись пониманием того, что он был один, я переключаю свое внимание на нее. Я поднимаю ее подбородок и вижу багрово-красные кровоподтеки на горле.

Я достаю немного мази и намазываю ей на шею. Я смотрю на тварь и затем указываю на Калисту.

— Ты знаешь, что это? — спрашиваю я.

Она качает головой, но я не знаю, это то ли отрицание, то ли признак непонимания. Она хмурится, потом указывает на небо. Она сжимает руку в кулак и двигает ею, как корабль, летящий по небу. Ее вторая рука поднимается, и она издает свистящий звук, когда сжимает другой кулак. Первый кулак раскрывается, и она изображает, как он падает с неба, а затем указывает на существо.

Я понимаю. Это то, из-за чего она упала с неба. Что ж, если бы я не убил его за то, что он причинил ей боль, мне, возможно, пришлось бы поблагодарить его. Ну и хорошо. Однако это означает, что вероятно где-то могут быть еще такие. Мне придется присматривать за ней, пока она сегодня будет спать.

Глава 16

КАЛИСТА

Теперь путешествовать стало намного легче, чем раньше. Жара не так страшит, песок не так сильно затягивает — все намного проще. До эписа минуты казались часами, теперь же часы пролетают как мгновения, пока мы путешествуем, и я едва их замечаю. Мы с Лэйдоном разговариваем по дороге. Ну, точнее я много говорю, а он время от времени произносит слова. Он действительно перенимает мой язык, и я чувствую, что получаю, по крайней мере, фундаментальное понимание его языка. Основные вещи, по крайней мере.

Прикрывая глаза и вглядываясь вдаль, я замечаю черную точку на горизонте. Бабочки танцуют у меня в животе. Это корабль! Я указываю на него, и Лэйдон смотрит, потом кивает.

— Друзья, — говорит он.

— Да! Мы почти на месте. Надеюсь, с ними все в порядке.

Лэйдон кивает. Я не обсуждала с ним свою идею. Моего понимания его языка и его понимания моего недостаточно для сложной дискуссии. Примитивные слова на самом деле не позволяют вам рассказать о чем-то вроде перемещения группы потерпевших кораблекрушение людей в город, который он называет домом.

Я ускоряю шаг, и Лэйдон тоже. Возможно, эпис, помог мне справиться с жарой, и мне кажется, что он сделал меня сильнее в целом, но я все еще не так хорошо приспособлена к этой среде, как он. Даже с поврежденным крылом, он с изяществом передвигается по песку. Он такой большой и мускулистый, и боже, какой же он сильный, но двигается как изящная балерина. Легко держится на ногах и быстро передвигается. Мы поднимаемся на вершину холма и смотрим вниз на корпус разбившегося космического корабля.

Когда мы спускаемся по склону дюны, видны только два человека. Они смотрят на нас и кричат. Пробоина в корпусе закрыта брезентом, и один из охранников вбегает внутрь, продолжая кричать. Другой смотрит на нас тяжелым взглядом. Мы продолжаем идти, но это уже не то радостное возвращение домой, которого я ожидала. Лэйдон молча наблюдает за всем, пока мы приближаемся, и я чувствую его напряжение

Из корабля выходит группа. Во главе идет Розалинда, все еще одетая в свое безупречное белое одеяние. Вокруг нее стоят трое незнакомых мне мужчин и Гершом. Мы не настолько близко, чтобы я могла расслышать их слова, но тут из корабля выбегает Джоли. Она прикрывает ладонью от солнца глаза, видит меня, потом начинает прыгать вверх-вниз, указывая пальцем.