Место Силы 3. Тьма внутри (СИ) - Криптонов Василий - Страница 50

Я… выбираю аватар своему сопернику. Вот так проще об этом думать.

Хорошо. Что мы можем предложить? Чего я боюсь? А тут даже и голову ломать не нужно.

Я вообразил крикуна. Того самого, что преследовал меня на первом уровне, на базе, а теперь перебрался в мои сны. От одного воображения всё внутри сжалось.

— Десять процентов. — Парень слева взял на себя обязанности комментатора.

— Слабо, Крейз, — сказала «моя» Хранительница. — Забудь о Месте Силы. Копай глубже.

Глубже? Куда уж глубже… Эта тварь меня действительно до дрожи пугает. А что кроме?

Жизнь до Места Силы. Универ. Смена Владимировна — женщина с необычным именем и необычным характером, она вела у нас практикум по древнерусской литературе. Когда она начинала орать — а начинала она сразу же, как только входила в аудиторию — по-моему, у всех кровь в жилах леденела. Мы с моим приятелем-одногруппником всерьёз считали, что старушка использует какие-то техники НЛП или типа того. Ну не может иначе эта сухонькая дама в здоровенных очках вгонять в ступор целую аудиторию и поддерживать в ней безупречную тишину.

— Четыре процента.

Н-да, понимаю, глупо. Сравнить Смену Владимировну — и Чёрную Гниль.

Смеху ради я представил, как Смена Владимировна орёт на Гниль — и та съёживается. Вышло достоверно. Ей богу, лучше всякого Мальстрёма.

— Крейз, ты балуешься, — пожурила меня «моя» Хранительница. — Копай глубже. Найди настоящий страх! Страх, который превратит тебя в беспомощного ребёнка.

Да где мне его найти?! Не помню, чтобы я когда-либо кого-то боялся прямо вот… вот так. Дерьма страшнее, чем в Месте Силы, мне не попадалось.

— В том-то и проблема, — услышал я грустный голос девушки справа. — Теперь ты понимаешь, Крейз? Чёрная Гниль — самое страшное, что только может быть. Если бы ты пережил что-то страшнее — ты бы сумел использовать это. Но у тебя не было такого опыта. Ни у кого не было.

— Кроме нас, — тихо сказал спокойный парень. — Вернее, тех, кто построил Место Силы. Они пережили ужас явления Гнили в наш мир и использовали его, чтобы заточить меньшую её часть.

Я вспомнил зловещую фигуру на фоне неба, которая явилась за несколько минут до окончательного падения базы.

Дрожь прокатилась по телу.

— Пятнадцать процентов.

— А сколько надо? — спросил я.

— Хотя бы восемьдесят, — отозвалась «моя» Хранительница. — Девяносто — очень хорошо. До ста мы вряд ли доберёмся.

— А если не память? — спросил я. — Если воображение?

— Можно и так. Но ты должен понимать, что воображение базируется на памяти. Мозг творит из тех кусочков, которые собирает всю жизнь, другого материала у него попросту нет.

— Ну, если взять красивую картинку, порезать её на куски и сложить из этих кусков страшный узор — это ведь уже совсем другой расклад, — обрадовался я. — Давайте пробовать!

И я отпустил поводья, позволил лошадям рвануть во весь опор.

Почему-то я стоял на вершине башни. Сам не понял, почему, вся эта фэнтезятина мне была всю жизнь до сиреневой лампочки. Но сейчас у меня в руке был чёрный меч размером с Эверест. А передо мной стоял человек в чёрном. Он держал обычный меч, попроще.

Но те волны силы, что исходили от него, действительно вселяли ужас.

Я «накачал» этот образ невероятным могуществом, и оно в нём не поместилось целиком, оно расплескалось вокруг. От меня во все стороны протянулись нити, а по ним полетели обрывки других образов.

Мир подходил к концу. Где-то внизу кипела не битва даже, а — бойня. Что-то вроде нашего Усиления, выкрученного до отказа. Твари без разума, ведомые инстинктами, бросались в атаку и подыхали от рук тех, кто рвался вперёд, невзирая на смерть.

Чёрная Гниль была здесь же, она почти затопила мир, но моё воображение, пытаясь отойти от памяти как можно дальше, сделала еёалого цвета.

Кровавый дождь пошёл с небес.

Заходило солнце.

И было очень важно — не дать ему опуститься, потому что тьма означала бы конец всему.

Человек в чёрном, бойня внизу, заходящее солнце и хохот сменившей окраску Чёрной Гнили переполнили меня, и я сумел преобразовать парализующий ужас в спасительную ярость. Я бросился вперёд, поднял меч…

— Пятьдесят процентов, — прозвучал приговор.

Ощущение было такое, как будто в конце идеального свидания вместо поцелуя получил пощёчину.

Я дёрнулся, мгновенно вынырнув из фантазии.

— Неплохо, Крейз. Совсем неплохо, — похвалила «моя» Хранительница.

— Пятьдесят… — пробормотал я, вспоминая то чувство всепоглощающего ужаса, что охватило меня.

— Ты одним махом набрал целых сорок процентов, — сказала другая девушка. — И сделал правильные ходы. Ты не пытался объяснить всё. Ты сам многого не понял в том, что изобрёл. Этот элемент должен обязательно присутствовать. Неизвестность порождает страх. Не закладывай разгадку в следующую модель.

— Следующую?! — вытаращил я глаза.

Я почему-то надеялся, что смогу докрутить эту. Добавить туда… Ну, не знаю… вампиров?

— Ты ведь не надеялся быстро управиться с задачей и пойти спать? — съязвил парень слева. — Если да, то у меня для тебя плохие новости. Прежде чем в жизни что-то начнёт получаться, тебе придётся облажаться не меньше десяти раз. По оптимистичным прогнозам. До победы доходят те, кто умеет подниматься с колен и продолжать идти. Ты готов продолжать?

— Готов, — скрипнул я зубами. — Погнали.

И закрыл глаза.

Благодаря «шлему ужаса» я не просто фантазировал. Я буквально проваливался внутрь только что созданных миров и присутствовал там, даже забывая о реальности. Это было полнейшим погружением.

Передо мной в воздухе парил огненный дракон.

— Огонь! — закричал я.

Ударили залпы.

У меня даже не было времени оглядеться. Вселенная для меня превратилась в буйство пламени, которое пронизывало и меня, связывало меня с тем драконом.

В этом пламени кто-то погиб. Кто-то бесконечно важный. И эта боль наполняла меня силой.

Вселенная стонала от боли, разрываемая на части в этой немыслимой битве, всё мироздание повисло на волоске.

Где-то там, на земле, были они. Твари, порождённые чудовищем, с которым я сражался, обезумевшим фанатиком, которому нельзя ничего объяснить, которого нельзя обуздать, можно только убить. Потушить, как огонь.

Твари готовились заселить мир, сделать его идеальным. Избавиться от тех, кто населял мир прежде, изменить сам этот мир до неузнаваемости.

Все нити, созидающие мироздание, сошлись в единой точке — в той точке, где мы, двое, сражались, поднимаясь всё выше. От нас зависело всё. Жизнь и смерть заключили последнее пари, и на кону были тысячи вселенных.

Но этого было мало. Мало победить такого сильного соперника. Я вдруг понял, что сама возможность победы обесценивает любую битву.

Настоящая война начинается лишь тогда, когда у тебя нет ни малейшего шанса. Когда ты точно знаешь, что умрёшь, и весь мир рухнет, но всё равно отправляешься на битву. Невозможно объяснить, почему ты это делаешь. Храбрость? Честь? Принципы?

Нет. Это что-то глубже. Что-то за пределами всей этой мишуры. Предназначение. Осознание своего места в этом мире.

Я — скала, которая просто не может не быть скалой.

Пусть кто-то где-то жалеет себя, сидит в тепле и уюте, ругаясь на неприятные новости в телевизоре. Мой путь с самого начала был иным. Я — тот, чей обугленный труп ты увидишь в экстренном выпуске. Но ты даже представить себе не можешь, КАК я буду жить этот короткий стремительный миг горения.

— И как долго ты собираешься продолжать эту комедию? — спросил огненный дракон.

— Почти закончил, — сказал я.

И вонзил кинжал себе в грудь.

Что-то там, внутри меня, было очень важным для дракона. И он взревел от боли, ужаса и неожиданности.

Дрожь пробежала по всем его тварям.