Испанка - дю Террайль Понсон - Страница 22

И, сказав это, Рокамболь ушел от сэра Вильямса.

Чтобы объяснить последние слова Рокамболя, необходимо передать читателю разговор, происходивший накануне между виконтом Фабьеном д'Асмоллем и его шурином, когда они возвращались с похорон.

— Кстати, — заметил виконт после того, как Рокамболь произнес еще несколько сожалений о смерти своего соперника, — ты помнишь Роллана?

— Роллана де Клэ, твоего друга?

— Да.

— Он, кажется, путешествует по Германии, чтобы вылечиться от своей несчастной любви к баронессе Андрэ де Шамери-Шамеруа?

— Он уже воротился.

— Когда же?

— Сегодня утром.

— А!

— Смотри, вот письмо от него.

И Фабьен подал Рокамболю следующую записку:

— Кажется, что он излечился от любви, — заметил Рокамболь, прочитав эту записку и не предвидя, чтобы этот ветреник мог понадобиться ему когда-нибудь.

— Ты думаешь?

— Разумеется, если он воротился и пишет своим друзьям, чего, конечно, не делают, когда находятся под; влиянием любви.

И Рокамболь, у которого на уме было совсем другое, не сказал больше ни слова о Роллане де Клэ. Но через сутки, то есть на следующее утро, это письмо пришло ему на память, и он отправился завтракать к виконтессе д'Асмолль.

Роллан де Клэ сидел уже в кабинете виконта вместе с Фабьеном, когда туда вошел Рокамболь.

— А, ты пришел очень кстати, — заметил Фабьен, увидя своего шурина, — ты сейчас услышишь историю Роллана… а она, право, стоит того, чтобы ее послушать.

— Ну, в чем дело? — спросил мнимый маркиз, пожимая руку де Клэ.

— Ты говорил мне вчера, что влюбленные не пишут своим друзьям?

— Это, по крайней мере, мое предположение.

— Ты ошибаешься.

— В самом деле? — заметил Рокамболь и посмотрел на Роллана.

Лицо этого юноши было серьезно и задумчиво.

— Неужели же я ошибся? — проговорил маркиз. — И вы все еще до сих пор влюблены?

— Увы.

— Но заметь, — добавил, смеясь, Фабьен, — должно быть, теперь мода менять предметы своих страстей.

— Клин клином вышибай! — пошутил Рокамболь.

— Сравнение вполне верно.

— Представьте себе, что бедный Роллан уезжает из Парижа в отчаянии и клянется, что не воротится в Париж, пока не исцелится совершенно.

— Недурное лекарство.

— Без всякого сомнения, так как он излечился всего в какие-нибудь три месяца, если даже не меньше того… Не в начале четвертого он неожиданно почувствовал сердечную пустоту, он жаждет любви, в дело вмешивается, вероятно, сам черт, и вот мой бедный друг возвращается домой с новой страстью.

Рокамболь вздрогнул.

— Я еще не знаю всех подробностей, — добавил Фабьен, — но ведь любовь нуждается в излиянии, и Роллан, вероятно, расскажет нам про них.

— Боже! — проговорил печально Роллан. — Я и сам не знаю до сих пор никаких подробностей.

— Ты смеешься над нами?

— Нет, женщина, которую я люблю… Он остановился в нерешимости.

— Как это хорошо звучит: женщина, которую я люблю! — заметил насмешливо Рокамболь.

— Я видел ее только мельком, — договорил, наконец, Роллан.

— И влюбился?

— До безумия!

— Право, и это выражение очень недурно, — заметил опять Рокамболь.

— О, пожалуйста, не смейтесь, — проговорил печально Роллан, — но я, право, очень страдаю.

— Так ты приехал, верно, лечиться от этой любви в Париж? — сказал Фабьен.

Роллан покачал головой.

— Я видел ее, но никогда не говорил с ней.

— Да вы просто бочонок с порохом! — воскликнул Рокамболь. — Что за черт, влюбиться до безумия в женщину, которую видел только мельком и с которой даже никогда не говорил, — ведь это может случиться только в романах!

— Это и есть полный роман.

— Можно прочесть его?

— Я, пожалуй, сам расскажу его вам, так как он очень немногосложен: когда я приехал в Баден, то один из моих случайных приятелей потащил меня на бал в Maison de conversation для того, чтобы показать мне первую красавицу всего сезона — графиню Артову.

При этом имени Рокамболь чуть не вскрикнул.

— Приятель этот, — продолжал Роллан, — сказал мне, что графиня Артова была известна прежде в Париже под именем Баккара… я прежде слышал уже об этой женщине и потому с большим любопытством отправился на этот бал, где провальсировал с нею и тут же влюбился в нее до безумия.

— Вы, однако, скоро влюбляетесь! — заметил, улыбаясь, Рокамболь.

— Любовь рождается мгновенно, — ответил Роллан. — Вы сказали почти правду, назвав меня бочонком с порохом… достаточно было только одной искры!..

— Нужно было беречься огня и не подходить близко к камину, — ответил хладнокровно Рокамболь.

— Ну-с, в этом-то и заключается ваш роман? — спросил Фабьен.

— Нет.

— Так продолжайте же!..

— По выходе с этого бала мне казалось, что я сойду с ума.

— Ты давно уже сошел! — заметил Фабьен.

— Ну, не мешай! — проговорил Рокамболь. — Продолжайте, господин Роллан, продолжайте…

— На следующий день я поклялся, что буду преследовать графиню и что заставлю ее рано или поздно полюбить меня, хоть бы мне пришлось для этого выполнить двенадцать египетских работ и завоевать весь мир.

— И схватить при этом с неба несколько звезд для ее ожерелья? — перебил Рокамболь, бывший в веселом расположении духа. — Как все это прекрасно и какая веселая вещь — эта любовь!

— На следующий день, — продолжал Роллан, — я бродил целый день по аллее Лихтенталь, на гулянье, около Maison de conversation, в надежде встретить графиню. В пять часов я был в английской гостинице, где она остановилась, и, к великому своему прискорбию, узнал там, что она еще утром уехала из Бадена.

— И, конечно, в Париж?

— В Гейдельберг.

— Вы, вероятно, последовали за ней?

— Без сомнения.

— И опять встретились с нею?

— Я спас ей жизнь, — ответил самодовольно Роллан.

— Позвольте, — перебил Рокамболь, — вы спасли жизнь графине?

— Да.

— А только что перед этим говорили, что видели ее мельком и даже не говорили с ней?

— Совершенно верно I

— Скажите, пожалуйста! Как это мило!..

— А я, — заметил в свою очередь Фабьен, — положительно не понимаю ничего и предполагаю даже, что сумасшествие моего друга Роллана перешло в мономанию.

Роллан пожал плечами.

— Ты поймешь все, — сказал он, — когда узнаешь, что со мной случилось.

Но Фабьен не дал ему продолжать.

— Пойдем лучше завтракать, — сказал он, — а после ты доскажешь нам свои интересные приключения.

Рокамболь пошел вслед за ними.

— Черт возьми! — подумал он. — Кажется, сам дьявол начинает помогать мне, и если он потребует у меня какого-нибудь вознаграждения за свои услуги, то мне придется свести с ним прескверный счетец!

По окончаний завтрака виконт Фабьен д'Асмолль увел опять в кабинет своего шурина и своего бывшего Друга.

У Роллана де Клэ хватило такта не упоминать во время завтрака о Баккара.

— Любезный друг! — заметил Фабьен, предлагая своим гостям сигары. — Не думай, что ты отделаешься дешево от нас.

— То есть как это?

— Мы желаем слушать продолжение твоих любовных похождений.

— А я, — добавил Рокамболь, — кроме того, горю нетерпением узнать, каким образом вы спасли жизнь женщине, которую вы видели только мельком.

— И с которой ты никогда не говорил…

— Извини, мы обменялись с ней несколькими словами.

— Когда ты спасал ей жизнь?

— Нет, когда я вальсировал с ней. Фабьен и маркиз расхохотались.

— Пожалуйста, не смейтесь, — заметил Роллан.