Тени киновари - Абби Линн - Страница 23

— Приходят — откуда? Возвращаются — как? Что за Башня? — давил Руари. — Я знаю эльфов и полуэльфов; она ни то, ни другое. Ветер и огонь, Павек, ее кожа — у нее есть чешуйки! Я чувствую их. Что это за раса, где мужчины и женщины имеют чешуйки?

Павек покачал головой. — Только она, я подозреваю. Я видел не слишком многих из них, но никогда не видел двух одинаковых-Но ты сказал, «Новая Раса».

— Они все «Новая Раса», потому что все они, мужчины, женщины или животные приходят из одного и того же места, с юга. Где-то на юге есть место — Башня — которая берет то, что находит, и изменяет их во что-то другое-Сделанные, не родившиеся, — эхом отозвался Звайн.

Павек вздохнул. Они оба были молоды. Один из них видел слишком много; второй — недостаточно много. Все мужчины сделаны, все женщины тоже. Поговори с любым темпларом. — Сделанные, не родившиеся. Ни у кого из них нет ни матери или отца, ни сестры или брата. Но они умирают. Как любой из нас.

Руари пожал плечами. — Она не умерла. Я слышу — чувствую — ее дыхание. — Он опять пожал плечами и скрестил руки на груди.

Ее глаза были закрыты, он лежала совершенно неподвижно, руки и ноги были так вывернуты, что Павек мог бы поклясться, что самое худшее уже произошло. Он не мог использовать свою силу друида здесь, так далеко от рощи, да он ничего и не знал об исцелеляющей друидской магии, но Руари был вполне умелый друид; он знал достаточно, чтобы сохранить ей жизнь до тех пор, пока они не принесут ее к Акашии.

Встав на колени рядом с женщиной Новой Расы, он вытянул руки над ее грудью и посмотрел в освещенные луной глаза Руари. — Помоги мне. — К сожалению слова не прозвучали, как приказ. Руари пожал плечами и отвернулся, чтобы не встречаться взглядами. — Ты не прав Ру, — холодно сказал Павек. Он аккуратно размотал длинные, темные ленты материи, которыми женщина обмотала свою голову и плечи, положил свои большие мозолистые руки на щеки, собираясь повернуть ее голову и открыть защелки маски.

— Нет! — закричал Звайн.

Парень наконец-то подошел к ним и стоял рядом с демонстративно не желающим помочь Руари. Если бы у него были достаточно длинные руки, Павек схватил бы их обоих за уши и столнул бы их упрямые трусливые черепа вместе. Он может сделать это, и однажды сделает, собственными руками.

— Не прикасайся к ней!

Будь он проклят, но поступит он так, как хочет. Павек коснулся ее холодной белой кожи и обнаружил, что она действительно чешуйчатая, в точности как предупреждал Руари, но прежде, чем он смог повернуть ее голову, кто-то ударил его сбоку и опрокинул его на спину. Судя по силе удара, его ударил Звайн. Слепой гнев затуманил глаза и разум Павека, он вскочил на ноги, с рычанием вцепился в шею паренька и начал сжимать трясущиеся пальцы.

— Она ударила тебя, Павек, — отчаянно выкрикнул Звайн. Он был крепкий, жилистый малец, но его руки едва смогли обхватить могучие запястья Павека, а освободиться он не смог бы никогда. — Она ударила тебя. Я уже видел, как она делала это. Я уже видел ее, Павек, много раз.

Со вздохом ужаса Павек услышал слова мальчика, а потом увидел, что он сам делает. Вся его сила исчезла вместе с гневом. Бессильные ладони на концах бессильных рук ударились о бессильные бедра. Звайн отбежал назад, потирая шею, но в остальном был совершенно цел, не пострадав от нападения на себя.

— Где ты ее видел?

Похоже, что стыд — заразная вешь. Звайн уткнул подбородок в грудь. — Я же сказал тебе, она вонючка. Я сказал тебе. Она приходила — ты понимаешь — в этот дом, почти каждую ночь.

Павек выдохнул из себя последние следы гнева и возбуждения. — Экриссар? Ты видел ее, когда жил в доме Экриссара? — Он выругался последними словами, когда мальчишка кивнул.

— У нее есть сила, хотя он так и не понял, откуда она берется, и она очень не любит, когда кто-нибудь касается ее маски.

— А что она делала в доме Экриссара? — спросил Руари злым голосом сквозь сжатые зубы, его пальцы тоже сжались, образовав небольшие, но увесистые кулаки. Он не забыл и не простил того, что случилось с Акашией в доме Экриссара; впрочем, как и они все. Лорд Хаману заставил своего высшего темплара — свою домашнюю зверюшку — заплатить страшную цену за предательство, но не удовлетворил жажду мщения в сердцах квиритов.

Звайн не ответил на вопрос. Он вообще предпочитал не отвечать ни на один вопрос о Элабоне Экриссаре или о его жизни в Доме Экриссара. Акашия помнила его по ночным допросам. Для нее этого было вполне достаточно, но Павек, который знал мертвые сердца лучше ее, подозревал, что Звайна пытали и мучали как и саму Акашию, только более мягко.

— Что она делала там? — повторил вопрос Руари; Звайн еще глубже ушел в себя.

— Он не знает, — ответил за Звайна Павек. — Оставим это, Ру! Он не знает. Она сама расскажет нам, когда мы приведем ее в деревню и-Ты что, хочешь привести ее туда, где Акашия может увидеть ее?

Павек не нуждался в негодовании полуэльфа, для того чтобы понять, что это была плохая идея. Он достаточно много знал о женщинах, чтобы сообразить, что вряд ли любая из них обрадуется, когда рядом окажется свидетельница ее безнадежного сопротивления. Если бы у него была хотя бы половина ума ударенного камнем баарзага, он немедленно вскочил бы в пустое седло вьючного канка и направился бы на юг с посланием Лорда Хаману и женщиной Новой Расы на буксире, но так как у него был только один единственный ум мужчины, он взял женщину на руки и пошел по направлению к Квирайту.

— А что с канками и трупами? — хором спросили Звайн и Руари.

— А что с ними? — ответил Павек и пошел дальше.

Они догнали его достаточно быстро, сопровождаемые хором колокольчиков, который предупредил деревню и привел всех на ее окраину. Акашия стояла перед толпой остальных квиритов, как друидов, так и фермеров. Сверху светил Гутей, внизу горели факелы, было вполне достаточно света, чтобы различить выражение ее лица: она была озабочена и полна сомнений. Все молчали, пока он не подошел так близко, что можно было говорить нормальным голосом.

— Я чувствую только одного путешественника.

— Остальные мертвы. Вот та, которую ты услышала. Она без сознания. — Павек взглянул через плечо, где стоял Руари, а поводья семи канков были обмотаны вокруг его руки. — Мы думаем, что будет лучше, если ты займешься ею. Она Новой Расы.

Все шло так плохо, как Павек и боялся, даже еще хуже. Глаза Акашии расширились и ее ноздри затрепетали, как если бы она почувствовала запах чего-то гниющего, но она просто отступила назад и прислонилась спиной к красной стене хижины, в которой она жила одна отдельно от других.

— А что с этими? — спросил Руари, потрясая поводьями, которые он держал, и заставляя колокольчики зазвенеть.

Акашия молчала, не собираясь принимать решение, и Павек взял все на себя:

— Поставь канков в загон. Накорми их и напои водой из колодца. Раздень тела, прежде чем похоронить их. Сложи в узел все их одежду и вещи — все, что найдешь — и будь поосторожнее. Не пытайся что-нибудь спрятать. Мы возьмем эти узлы назад с собой.

— «Мы возьмем их назад»? Кто это «мы»? — спросила Акашия, подходя к нему, но не глядя ни на него, ни на то, что он нес в руках.

— Мы: я и она, если выживет. Лорд Хаману послал ее сюда с эскортом-«Лорд Хаману»? Твой хозяин Лев? Опять?

— Послушай, Каши, — взмолился Павек, использую ее дружескую кличку, что он делал только тогда, когда был расстроен. — Он знает, где находится Квирайт. Он доказал это хотя бы тем, что послал нам послание через Кулак, и безошибочно сумел доставить его сюда-Безошибочно? Именно так ты называешь это?

Акашия махнула рукой прямо перед локтем Павека. При это ее рукав проехался по темной материи в его руках и смахнул его, открыв замаскированное лицо женщины Новой Расы. Павек задержал дыхание: женщины ничего не забывают, если она сейчас узнает это лицо, может быть все, включая вспышку.

Вспышка не последовала, только негромкий вздох, когда Акашия прижала костяшки пальцев к губам. — Что это за творение лживой магии, которое Лев создал и послал сюда?