Я стираю свою тень - 4 (СИ) - Панченко Сергей Анатольевич - Страница 19

Я побежал чуть ли не вприпрыжку за ним. Мои умения ходить в условиях низкой гравитации еще сильно отставали от тех, кто был здесь давно. При быстрой ходьбе получались несуразные прыжки. Мы прошли метров двести, пролезли через кольцо и оказались внутри шумного помещения, в котором работали аппараты, регенерирующие кислород и добавляющие его в систему вентиляции.

— Тебя как зовут-то? — спросил меня мужчина, положив телефон на верстак.

— Гордей, — представился я и протянул руку. — А вас?

— Маркиз. — Он вяло потряс мою руку. — Значит ты с Земли?

Мне едва удалось сдержаться, чтобы не назвать его Маркизом Карабасом.

— Оттуда.

— Какими судьбами тебя сюда занесло? Насколько мне известно, вы изолированный социум, что-то вроде заповедника.

— Хорошо, что не обезьянника. У меня жена из Системы, так что мы иногда покидаем заповедник.

— Да?

Не знаю, чему он удивился больше, тому, что мы путешествуем по космосу, или тому, что моя жена жила под опекой высших рас.

— Да. Правда, мою жену исключили из Системы и теперь у нас есть право видеться с родственниками жены не чаще, чем раз в год.

— Из-за ваших отношений? — Маркиз проявил явный интерес.

— Не только. — Я не стал вдаваться в криминальные подробности. Не хотел, чтобы о них узнало руководство. — А вы тут один?

— Один. Семьей не обзавелся пока, а тут уж точно обзаводиться не буду. Бесят все, даже женщины.

— Я вас понимаю. Закрытый социум, моральное давление, мрачные перспективы не добавляют оптимизма.

— Какой тут нахрен оптимизм, — цыкнул Маркиз. — Хочется скорее сдохнуть.

— Неужели отсюда никак нельзя сбежать? — провокационно поинтересовался я.

— Ха, куда бежать? Там, где мы сейчас находимся, даже высшие еще не освоили космос. — Маркиз вынул из ящика под верстаком прибор и включил его. — Я не говорю про людей с Земли. Они сейчас в шкурах бегают за мамонтами.

— Мамонты вымерли десять тысяч лет назад.

— Да какая разница. Я бы даже в наше время не смог жить на ней. Отвык я от первозданной дикости.

— Я кажусь вам диким?

— Ты? — Он внимательно посмотрел на меня. — Ты — нет. Но ты же бывал в космосе, поэтому не самый явный пример. Я передачу смотрел про Землю, как там у вас охотники в набедренных повязках по три дня за дичью бегают, пока она не упадет от усталости.

— Интересно, если у нас такая дикость, то кто же изготавливает телефоны? — Я кивнул на свой аппарат в его руках.

Маркиз задумался. В его голове случился когнитивный диссонанс, который следовало обдумать.

— Но я же своими глазами видел, — произнес он растерянно.

— Не буду отрицать, ничтожная часть населения сохраняет традиции предков, но они никак не влияют на общий прогресс. Мы тоже летаем в космос, правда, дальше Луны не бывали, но спутники облетели всю солнечную систему и даже вылетели за ее пределы.

— Да? — Он почесал нос аппаратом. — Не знал. Молодцы. Ну, ладно, давай вернем твоей безделушке жизнь.

Он вытянул из аппарата шнурок, оканчивающийся утолщением. Оказалось, что оно светиться. Маркиз посветил им в упор в порт зарядки телефона. Мой нейроинтерфейс неожиданно кольнуло источником сигнала. Что-то попросило разрешение подключиться. Я позволил. Перед глазами появился экран с непонятными диаграммами и столбцами цифр.

— Это что, показания прибора? — спросил я.

Маркиз посмотрел на меня удивленно загадочно.

— У тебя что, есть нейроинтерфейс? — спросил он.

— Есть. На станции, где жила моя супруга вшили, чтобы не терялся.

— Круто. А у меня простой и глючный, и еще от него начинает болеть голова, если долго пользоваться. Вот оно преимущество Системы, делают все для человека, а не лишь бы продать, как у нас. — Маркиз завистливо посмотрел на меня. — Прости, что принял тебя за дикаря.

— Ерунда. Я на это не обижаюсь. Когда сможете зарядить телефончик?

— Минут через десять. Сейчас изготовлю штекер и приделаю внешний аккумулятор, чтобы ты не надоедал мне со своими проблемами больше.

— Насколько в нем хватит заряда?

— Теоретически на пару лет.

— Лет? — удивился я.

— Это если непрерывно использовать потребление энергии по максимуму.

— Класс. Вам можно было бы хорошо подзаработать на Земле с такими аккумуляторами. — Я осекся, поздно вспомнив, что жители подземелья обречены прожить в нем до скончания века.

— Видно, что новенький, — произнес Маркиз. — Все поначалу думают, что тут они временно, а потом, когда приходит осознание, даже жалко смотреть на них. Тебя тоже это ждет.

Я просто вздохнул, чтобы интонацией нечаянно не выдать своего подозрительного оптимизма. Технарь завел еще какой-то аппарат и тот выдал кусок провода с разъемом под гнездо телефона.

— У нас тут полно всякого оборудования, способного копировать чужое, — пояснил техник. — С одной стороны, я получаю такой неоценимый опыт, но с другой, мне некому будет его передать. Эти древние были странными людьми. Делали все свои вещи будто бы нарочно грубо и примитивно на первый взгляд, но копнешь до сути, оказывается, что они могли предусмотреть всё, что можно. Они знали о природе и сути вещей намного больше нашего. Им доступно было без применения технологий, одной только формой помещения, сделать так, чтобы в нем поддерживался микроклимат. Никаких тебе моторов, вытяжек, шахт, только глубокое знание природы. Вот это и есть высокие технологии. Уверен, что их космические аппараты не имеют миллионы запчастей, как наши, не ломаются и летают без такого дикого потребления энергии. — Он приклеил к задней стороне телефона небольшую пластинку и подсоединил к гнезду идущие от нее провода. — На, включай.

Я взял из его рук телефон и включил. Экран ожил, пиликнул приветствием.

— Работает, — обрадовался я. — Даже не знаю, как вас благодарить

— Сочтемся. Мы теперь здесь до самой смерти. — Маркиза передернуло.

— Конечно. — Я пожал его вялую от низкой гравитации руку и направился в нашу комнату.

Айрис на месте не оказалось. Она оставила записку, в которой было написано, что ее вызвали кормить малышей. Я прилег на кровать и полазил в телефоне. В нем было так много фотографий с сыном, что у меня невольно возникло грустное томление из-за разлуки. Ведь мы могли больше никогда не увидеть его. Первые признаки депрессии черным покрывалом окутали мою душу. Сделалось так тоскливо, что захотелось повыть по-волчьи. Айрис еще превратилась из женщины в кормораздатчик.

Она вернулась через полчаса и устало присела рядом.

— Как тут невыносимо, — призналась она.

— Согласен. У меня такое ощущение, что в своем уме тут до старости никто не доживет. — Я протянул ей телефон. — Сделал. Если не хочешь испортить себе настроение, лучше не включай.

— Почему? — Не поняла Айрис.

— Там фотографии Никаса.

На нее мои предупреждения не подействовали, наоборот, она скорее включила его и жадно впилась в экран. Я следил за трансформацией ее настроения. Глаза Айрис наполнились слезами, задрожали губы, она зашмыгала носом.

— Я предупреждал.

— Удали все фотографии. Не хочу, чтобы кто-нибудь кроме нас рассматривал Никаса.

Я так и сделал, правда, с некоторым чувством сожаления. Ведь могло случиться так, что больше их никогда не увижу. Айрис подтерла слезы и спокойным голосом произнесла.

— Пора сделать Иванту подарок. Пошли вместе, покажешь ему, как пользоваться телефоном.

В подземелье имелся детский сад, в котором держали детей, пока их родители работали. Он был необязательным, по желанию родителей. За детьми, которых тут было не меньше двадцати, присматривала единственная женщина, и то вполглаза. Когда мы вошли туда, Ивант дрался с другим мальчиком, вернее бил его. Зареванный брат сидел рядом, а воспитательнице и дела не было до конфликта. Она читала или рассматривала фотографии в каком-то журнале. Мы обозначили свое появление покашливанием. Женщина оторвала взгляд от глянца и посмотрела на нас.

— Вы кто? — спросила она без всяких эмоций.