Тафгай (СИ) - Порошин Влад - Страница 19

— Да-а-а! — Заорали мы.

— Мальчики молодцы! — Крикнула Светка, которая уже где-то успела свои волосы немного распрямить.

— 9 — 13, подача ремонтников, — дунул в свисток судья.

Я встал за лицевой линией, а в моей голове вместо глупого и назойливого голоса вдруг зазвучала мелодия «Satisfaction», с которой Мик Джаггер жаловался, что не может получить удовлетворения. Я высоко подбросил мяч, разбежался, двинул, и засветил в спину, неудачно уходящего от силовой подачи, соперника. Так-то был бы скорее всего аут, но нечего было ворон считать.

«10–13, поехали дальше!» — зло улыбнулся я, впервые почувствовав настоящий спортивный азарт, которого мне так долго не хватало. Следующую подачу я опять сделал силовой, а две следующие уже запустил планер. При счёте 14–13, команда конструкторов взяла тайм-аут.

«Сбивают с ритма, суки», — подумал я, когда мы тоже собрались в кружок.

— Молодцы, молодцы, — подбежал к нам физорг. — Ещё очко и в раздевалку, там уже закуска стынет!

— Палыч! — Шикнул я на него. — В волейболе нужно выиграть три партии, а не две. Какая закуска, б…ть? А вы чё расслабились, б…ть? — Рыкнул я уже на весёлую команду. — Хрен вам будет, а не Роллинги! Собрались, б…ть! Пошли, б…ть! Судья, хватит спать! — Крикнул я, схватив в руки мяч. — Держи интеллигенция!

Я разбежался и так двинул по волейбольному снаряду, что даже шнуровкой, чуть-чуть поцарапал ладонь. Бывший игрок рижского «Радиотехника» героически бросился под пушечный выстрел, и ему удалось отбить мяч прямо в сетку. Натянутая как струна волейбольная сеть отпружинила кожаный кругляш в поле. И его тут же перебил на нашу половину будущий конструктор из университетской сборной.

— Валера дай в шестую зону! — Гаркнул я, разбежался и засадил ещё раз мяч обратно КБшникам, которые тоже упёрлись и невероятно как отбили его на нашу половину.

Чего мои ротозеи никак не ожидали, поэтому сначала свои кривые пальцы сунул под мяч Толя, затем приложился пацифист и пофигист Коля. И когда волейбольный снаряд улетал мне за спину, а соперник уже праздновал переход подачи. Я сам, не зная как извернулся, прыгнул в сторону лицевой линии и одной рукой бабахнул по уходящему мячу. Кожаная сфера как колобок, дёрнулась и полетела, сильно закрутившись к товарищам конструкторам, затем капризно зацепилась за трос сетки и рухнула на половину поля того кого надо.

— 15–13, партия! — Громко подвёл итог судья на вышке.

— А-а-а! — Взвыли любители Мика Джаггера и Кита Ричардса.

«Смотри, как наша комсомольская кобылка разволновалась», — забубнил голос в голове, когда партнёры по команде поздравляли меня.

Глава 11

Как и ожидалось практиканты перворазрядники под предводительством рижанина из «Радиотехники» посыпались, а мы наоборот разыгрались. Где не хватало мастерства — брали самоотдачей. Где не хватало точности — помогала переменчивая удача, которая всегда сопутствует смелым духом. Заводная мелодия Роллингов, засевшая в моей башке мотивировала на рискованные, но в тоже время чётко рассчитанные действия. Светка, дочка физорга, смотрел на меня влюблёнными глазами, Яна Снегирёва — с недоумением и растерянностью, а сосед по комнате Василёк — с грустью.

— Ай кэнт гет ноу сэтисфакшен! Ай кэнт гет ноу сэтисфакшен! — Горланили мы, когда рефери объявил, что победу по партиям со счётом три ноль одержала команда ремонтных цехов, инструментального и механического.

Отпрыгав на своей половине волейбольной площадки победный танец, я подошёл к сумке и потянулся за полотенцем, чтобы стереть пот с лица. Наклонился и вдруг увидел, стройные женские ножки, которые остановились в двух метрах от меня. И медленно поднимая лицо, я сначала рассмотрел, красивые коленки, бедра, юбочку, талию, аккуратненькую сочную грудь и наконец, добрался до ангельского личика заместителя секретаря комсомольского комитета нашего завода Яны Снегирёвой с пухлыми губками и большими серыми, как лёд, глазами.

«И-и-иго-го-о! — заржал конский голос в голове. — Чего тебе ещё надо, сволочь?! Что встал?!»

— Странно, — сказала девушка. — А я и не знала, что ты такой спортсмен.

— Действительно странно, — я сделал растерянное лицо. — Я тоже не знал, что мы с вами уже пили на брудершафт и целовались в губы. Или было разок?

— Да ты, то есть вы больны! — Капризно надула губки принцесса из КБ.

— Медицина разберётся, — улыбнулся я. — Она же у нас, в СССР, самая лучшая в Мире. Ей и карты в руки.

Снегирёва сжала кулачки, и хотела было ляпнуть что-то обидное, но мне на подмогу, откуда не возьмись, выскочила Света. И с видом пограничника, который задержал нарушителя границы, грозно глянула на комсомольскую активистку.

— Поздравляю с победой, — сказала принцесса, эротично прикусив нижнюю губу.

После чего по-королевски развернувшись, пошла свободной походкой от бедра. На площадку в это время высыпали разминаться следующие два полуфиналиста, команды заводоуправления и штамповочных цехов. Волейболисты разбились на пары, и если один игрок бил по мячу ладонью сверху, то другой принимал этот выстрел на предплечья рук снизу.

— Вот сучка, — прошипела Светка вслед комсомольской активистки, которая запросто могла бы украсить многие эротические журналы из будущего.

— Пошли в буфет, угощу тебя томатным соком с мороженным, — подмигнул я своей ревнивой подружке. — Только ты иди вперёд, я ещё брюки надену.

«Ну, ты и дуб, — обиделся на меня голос в голове. — Тебе же лечиться надо! Психический».

В раздевалке парни из команды подкреплялись бутерами и пили чай из термоса, а Палыч ходил туда и сюда, как Наполеон перед вступлением в Москву. Я тоже умял один бутерброд с сыром и поспешил в буфет. Перепрыгивая через одну толстые бетонные ступеньки, я случайно столкнулся с соседом, который медленно брёл на выход.

— Всё, надоел волейбол? — Хохотнул я. — Или ты тут ради своей принцессы?

— Я всё понял, — шмыгнул носом он.

— Неужели обнаружил, что для неё социальный статус человека выше, чем его, то есть твой личный статус? — Я хлопнул Василька по плечу. — Слушай, а давай я тебя с девушкой познакомлю. Студентка первого курса ГГУ.

— С этого дня, ты меня ещё узнаешь! — Пустил петуха голос соседа Василия. — Я докажу! Вы все меня узнаете!

— Вот теперь я тебя узнал, — я пожал руку смешному пареньку, у которого все самые большие неудачи и разочарования были ещё впереди. — Запомни главное — не катится по наклонной, и не ходить по кривой, — Я ещё раз весело хохотнул.

В буфете я заказал два мороженых по двести грамм, посыпанных шоколадной крошкой и два молочных коктейля, себе и Светлане. Вот что в СССР было на выдающейся вкусовой высоте, так это мороженое, сделанное из натурального продукта, без примеси гадкого пальмового масла. Кстати, что за мода, везде вместо нормальных столиков с удобными стульчиками, устанавливать столы на высоких железных стойках, за которыми естественно можно только стоять? Или это сделано специально, чтоб люди не задерживались в точках общепита?

— А ты билеты в кино уже купил? — Спросила Света, пододвинув себе вазочку с мороженым десертом.

Креманка из детства — вызвала улыбку. Ножка из пластмассы, а сама чаша металлическая. И мороженое в ней не шариками, а выдавленное из специального автомата. И сверху шоколадная крошка, скорее для вида. Можно было знаменитый советский десерт залить и сиропом, но для зубов такая смесь убийственна. А если ещё всё это запить лимонадом, то здравствуй кариес и бормашинка со сверлом.

— А что, в кино сейчас бывают аншлаги? — Удивился я, ковыряя ложкой в кремоподобной белой массе.

— Ты как будто с Луны свалился, — вскинула бровки вверх девушка. — Если, например индийское кино с Радж Капуром, то бывает и полный зал.

— Я представляю, — пробормотал я, так как в помещение вошла Яна Снегирёва в сопровождении франтоватого парня в дорогом в чёрно-белую клетку костюме.

— Костя возьми мне мороженое, — распорядилась Снегирева, демонстративно встав за соседний столик.